С начальницей мы договорились так: я должна регулярно с ней связываться и как можно скорее прислать идеи для статьи и первый набросок. И что же я узнала за целую неделю? Только то, что ошибалась насчет Уэстона. Он был недоверчивым не просто так, и причина заключалась точно не в высокомерии. Но в чем же тогда? Этого я пока понять не могла. Он тщательно все скрывал. Мне нужно было поднять ставки.
Поскольку сообщать Джеральдине все равно было нечего, я сунула телефон в сумку и не спеша направилась по набережной в сторону паба. Шагая, я вдыхала свежий, чистый ночной воздух, прогонявший ненужные мысли и стиравший опасения, подобно следам на песке, которые рано или поздно смоет прибой.
Что ж, если честно, полностью избавиться от мыслей все-таки не вышло. Если я сделаю так, как хочет начальница, статья получится скандальной, и Уэстон возненавидит меня сразу после ее выхода. Мы все еще не были по-настоящему близки: даже друзьями не назовешь, просто знакомыми. Тем не менее я понимала: так я злоупотреблю его доверием. После публикации я больше не смогу смотреть ему в глаза.
Впрочем, в то же время мне казалось, что это моя единственная соломинка, чтобы сделать карьеру. Мне нужно было наконец продвинуться на шаг вперед. Достичь удовлетворения. Больше не чувствовать себя неудачницей, которая на последней встрече выпускников рассказывала лишь о том, что работает в бульварном журнале. Даже если путь к этой точке будет тернистым. Речь шла о моем будущем, которое могла создать только я. Всю жизнь я беспокоилась об остальных, а сама отсиживалась, чтобы не бросать тень на других. Непонятно было одно: правилен ли такой путь для меня.
Бабушка была самоотверженной и все равно сияла ярче Сириуса. Почему же у меня так не получилось? Может, порой нужно сначала отречься от себя, чтобы обрести себя заново?
Всю дорогу меня мучили вопросы, и наконец я добралась до таверны «Сисайд Тэвн»[22], старого, причудливого фахверкового[23] здания с обветренным фасадом и соломенной крышей. За окнами пылал свет, изнутри проникавший на улицу; позади успокаивающе шумело море, а с каждым моим шагом музыка и голоса становились все громче.
Мне нравилось знакомиться с людьми и лучше узнавать других вожатых лагеря, но взволнована я была не поэтому. Скоро сюда должен был приехать Уэстон, а может быть, он уже прибыл.
Я толкнула тяжелую дверь, и меня сразу окружил новый, уютный мирок. Благодаря мягкому свету фонарей в помещении создавалась теплая, гостеприимная атмосфера. Стены словно рассказывали истории из прошлого и были украшены старинными изображениями кораблей, ветхими морскими картами и морскими узлами, искусно связанными на потолке подобно рыбацкой сети. В углах и закоулках таверны располагались сокровища: раковины, судовые колокола или зеленое от водорослей морское стекло.
Здесь были массивные, старые балки, а мебелью служили покосившиеся, сколоченные стулья и столы из коряг; в углу располагались потрепанный бильярдный стол и мишень для игры в дартс. Перед ними двое пожилых мужчин с седыми бородами до подбородка соревновались с двумя юношами, выглядевшими так, будто пришли прямо из колледжа. С противоположной стороны, у края бара, стояли Шарлотта, Ребекка, Дэн и Стивен и какой-то другой коллега, которого я еще не знала. Уэстона нигде видно не было.
Шарлотта заметила меня и подняла руку, подзывая к себе. Я немного помедлила, а потом подошла к ней.
– Привет, Нова! Рада, что ты пришла! – Она поднялась и указала на незнакомца по другую сторону стола. – Это Киану, наш новый инструктор по виндсёрфингу. Он начал работать у нас позавчера после несчастья с Робином.
Я узнала, что Робин вывихнул ногу, споткнувшись на лестнице, ведущей на пляж, и теперь был вынужден временно отойти от дел. Ему было жаль бросать лагерь, но нога полностью восстановится, и в следующем году он точно сможет опять вести у нас занятия.
– Привет, Киану, меня зовут Нова, – представилась я.
Новый знакомый дружелюбно улыбнулся; у него были взъерошенные, темно-русые волосы, доходившие до ушей, добрые карие глаза и загорелая кожа.
– Привет, Нова, рад познакомиться с еще одним членом команды, – ответил он, и я сразу заметила акцент. Киану приветственно поднял руку, и я села на место рядом с ним.
– Ничего себе, виндсёрфинг! Я бы тоже хотела как-нибудь попробовать, – начала я разговор.
– Это ничто в сравнении с сёрфингом на диких волнах, – ответил он и засмеялся.
– Киану родом с острова Гавайи, тут ему наверняка ужасно скучно, – объяснила Ребекка и откинула назад темно-каштановые волосы. Может, мне просто показалось, но она смотрела на Киану слишком уж долго.
– Мне нравится разнообразие, здесь точно совсем не скучно. – Он одарил ее улыбкой. Любопытно. – И работать с детьми правда очень весело.
К нашему столику подошла симпатичная официантка с черными волнистыми волосами и прервала нашу короткую беседу. Я заказала у нее эль и возобновила разговор.
– Мне всегда хотелось съездить на Гавайи, на этом острове наверняка очень красиво.
– Я тоже такое слышала, – сказала Ребекка.
– Так оно есть, но я следую девизу: отправляться туда, куда кажется правильным в данный момент. Я легок на подъем, а каждое место прекрасно по-своему.
– Верно, – подтвердила Шарлотта, и мне пришло в голову, что я даже не задумывалась о том, кем были другие вожатые, где они работали и жили, когда смена в лагере заканчивалась. – Я люблю свой родной Стокгольм, но всегда с нетерпением жду лета здесь.
Я старалась не ждать, пока придет Уэстон, и проводила вечер, пытаясь получше узнать новых знакомых. Шарлотта, Дэн и Стивен рассказали о своих впечатлениях от работы с детьми, и слушать это было очень весело. Так, в прошлом году Дэн получил звание непревзойденного мастера по укладыванию гальки, соорудив башню высотой в человеческий рост, а Шарлотту во время ночной прогулки так напугал одетый как привидение ребенок, что она споткнулась и на заднице скатилась с небольшого откоса. К счастью, она осталась целой и невредимой, не считая порванной задней части штанов, но этот случай очень позабавил всех присутствующих, и в итоге над ней смеялись все лето.
Однако даже спустя час общения со Стивеном у меня не получилось отвлечься. Я незаметно посмотрела на входную дверь, но Уэстона видно не было. Похоже, Шарлотта заметила мой взгляд и немного наклонилась ко мне.
– Он почти всегда отказывался куда-то с нами ходить. Не принимай на свой счет, – сказала она, будто прочтя мои мысли. – Думаю, среди нас ему немного неуютно, хотя мы старались дать понять, что приняли его в наш коллектив.
Я полагала, что Уэстон намеренно держался на расстоянии.
– Тебе известно, что случилось до начала лагеря? – спросила я и пододвинулась к ней поближе, в то время как остальные продолжали болтать. Я убеждала себя, что мне нужно больше информации ради статьи, но на самом деле главным было не это: я волновалась за Уэстона. Справился ли он со случившимся? Поначалу он вел себя так, будто все было под контролем, но теперь мне все больше казалось, что он переживал внутреннюю борьбу, которую никак не мог выиграть.
– Я мало знаю, только то, что Уэстон бросил работу после несчастного случая, произошедшего с другим астрономом, его наставником и профессором колледжа.
– С Ричардом Малроем, – дополнила я. Странное это было чувство – произносить его полное имя, будто нас ничего не связывало. Но вообще-то еще как связывало – наша кровь, наши корни.
– Да, точно. Уэстон был в лагере подростком, и тогда Ричард был его вожатым, а теперь он и сам стал здесь преподавать.
– Вот как? – Это было для меня неожиданностью: во время своих поисков я такую информацию не нашла. – А Кристи давно руководит лагерем? – поинтересовалась я: вдруг она знала Ричарда и могла предоставить мне больше информации.
– В то время она уже была директором. Насколько мне известно, поэтому она и взяла Уэстона на работу. Они были знакомы, еще когда он был подростком.
А потом она взяла и меня. Зачем? Чтобы вытащить Уэстона из скорлупы? Мне обязательно нужно было поговорить с Кристи наедине. Возможно, скоро мне подвернется такой шанс.
Однако я пришла сюда, чтобы выманить Уэстона из его укрытия, а ученого все еще не было. Закрыть глаза на такое я не могла. У нас оставалось всего три недели – слишком мало времени, чтобы узнать друг друга как следует, но достаточно, чтобы хотя бы сделать первые шаги к этому.
Поэтому я коротко извинилась перед Шарлоттой и вышла на улицу, встала на тротуаре в стороне от паба и вытащила из кармана телефон. Воздух заметно остыл, и с моря дул ласковый ветерок.
Уэстон дал мне номер для экстренных случаев, но разве сейчас был не такой? Я выпила два эля и персиковый ликер, приготовленный самим трактирщиком, и мне нужно было воспользоваться храбростью, пока она не прошла. Поэтому я набрала его номер. Зазвучали бесконечные гудки. Я переминалась с ноги на ногу и уже думала, что он не ответит, но тут услышала в трубке щелчок.
– Алло? – сонно произнес он.
Я даже не обратила внимания на время. Сколько я уже была в пабе с остальными?
– Это Нова. – Тишина. – Думала, что у такого человека, как ты, есть хоть немного порядочности, – раз он молчал, я решила не тянуть и сказать все напрямик.
Любезностями здесь ничего не добьешься. Нужно было бросить ему вызов.
Он сделал глубокий вдох, и я услышала шелест бумаги и скрип, будто он ворочался на каком-то старом диване.
– Очень приятно почти в полночь выслушивать твои обвинения, – ответил он.
– Это не обвинения, а факты. Я думала, что если человек получит приглашение и не придет, то он хотя бы об этом предупредит.
– Прости, наверное, я заработался и потерял счет времени, – извинился он, и мне казалось, что это было искренне.
– Тогда откуда ты знал, что уже почти полночь? Ты ведь забыл о времени?