– Ладно, поймала, – ответил он.
– Ты решил меня провести, оставь свои фальшивые извинения, – сказала я с намеком на веселье в голосе, чтобы он не подумал, будто действительно меня ранил. Или мне правда было больно? Неужели мне хотелось сегодня снова с ним увидеться? Мы ведь все равно встретимся завтра. Даже если общение на работе с детьми или наедине в пабе отличались как небо и земля.
– Я не хотел тебя подводить, просто… Это не для меня.
– Что? Веселиться?
– Встречаться с незнакомцами и вести себя так, будто после времени в лагере мы увидимся хоть на день.
– Знаешь, этим людям необязательно оставаться незнакомцами. Возможно, иногда действительно стоит принять их доброту.
– Чтобы после они вымотали мне всю душу расспросами о том, сколько я зарабатывал или кого из знаменитостей знаю лично? Нет, спасибо, мне не нужен притворный интерес к моей персоне, – резко ответил он, и я разочарованно вздохнула. С одной стороны, поскольку хотела доказать ему, что есть люди, которых интересует именно он, а не его карьера, а с другой – поскольку была ничуть не лучше тех, кого он справедливо презирал. Я ведь тоже просматривала его профиль в социальных сетях. Куча людей думали, что знают его, и искали информацию, чтобы самим ею насладиться. Однако по-настоящему Уэстон никого не волновал. Они стремились получить свою долю славы, искупаться в потоке сплетен и слухов, которые создавала его притягательная личность. Многие писали жалкие комментарии и высказывались о нем в негативном ключе только в погоне за сенсацией. Черт возьми, меня стало подташнивать – то ли от алкоголя, то ли от осознания, что я, по сути, была такой же – точно я определить не могла.
Он хотел себя защитить и не зря держался от всех на расстоянии. Особенно от меня.
– Прости, что так поздно потревожила, – прошептала я. О чем я только думала? Зачем я решила позвонить и загнать его еще дальше в угол, в который он и так забился? Я ведь понимала, что теперь ему оставалось только огрызаться.
– Нова… Я не это…
– Именно это, и ты прав. Я не подумала, и у тебя есть полное право не приходить, если тебе не хочется. Я повела себя навязчиво. До завтра, Уэстон, все нормально, – ответила я и больше не дала ему шанса объясниться или сказать что-то еще. Я повесила трубку и положила телефон обратно. На секунду у меня возникла мысль пойти прямиком в гостиницу и сказать начальнице, что не смогу написать статью. Я точно знала, что тогда пожалею. Или же существовал другой выход? Нужно было найти способ спасти репутацию – и Уэстона, и свою собственную. В конце концов, на это у меня оставалось еще целых три недели.
16. Уэстон
Дева
Девы часто бывают самокритичны и строги к себе.
Соленый воздух приносил запах моря вместе с восхитительным ароматом свежих устриц, готовившихся на открытом окне. Музыка ежегодного фестиваля устриц в Уитстабле смешивалась с веселым смехом ребят, которых мы привезли из лагеря. Все вожатые и дети могли записаться и посетить праздник, и, само собой, почти никто не захотел такое пропустить. Мы разделились на несколько групп, чтобы не терять детей из виду.
Сначала я думал уклониться от участия в мероприятии, чтобы избежать близости, нараставшей между мной и Новой, однако у меня не осталось выбора: нужно было сопровождать ребят.
О вчерашнем мы больше не говорили. И уж тем более о том, что вообще-то я твердо намеревался поехать в паб. Что я даже сел в машину, но потом из нее вышел. Что я сам совершенно не понимал, почему я то сомневался, то испытывал решимость. Возможно, мне просто все еще казалось, что Нова была со мной не до конца честна. Относился бы я к ней иначе, будь у нее другая работа? Да. Или нет? Я не знал. И это меня очень беспокоило.
После разговора по телефону она немного отстранилась, и я никак не мог понять, почему я из-за этого волновался. Может, я просто уже привык к ее высказываниям и поддразниваниям? Мы провели вместе не так много времени, но все же. Я почти скучал по тому, как она пыталась меня растормошить, с вызовом сверкала глазами при каждом замечании на тему астрологии и при всяком удобном случае надо мной подтрунивала.
Теперь она проявляла вежливую сдержанность и соблюдала профессиональную дистанцию. Однако мне больше хотелось не этого. Поначалу – возможно, но я передумал. Я чувствовал себя маятником напольных часов, который постоянно качался то в одну сторону, то в другую. Желание. Влечение. Сомнения. Страх. Да. Нет.
Какое-то время я просто стоял там и впитывал происходящее – взрыв красок, звуков и запахов. Толпа казалась бесконечной, прилавки, усыпанные всевозможными морепродуктами, местными изделиями ручной работы и традиционными сладостями, тянулись вдоль края площади, где проходил фестиваль. Продавцы устриц стояли у своих ларьков с полными ила фартуками и корзинами, набитыми свежими моллюсками. Устриц ловко открывали, аккуратно извлекали мясо из раковин, а потом подавали голодным посетителям, сбрызгивая лимонным соком и добавляя немного хрена.
Я услышал в толпе смех Новы – он был уникальным, поэтому я смог легко распознать его среди всего шума. Я обернулся и увидел ее в окружении детей. Ее лицо сияло от восторга: она разговаривала с ребятами, шутила, была счастлива. Из-за своей импульсивности она чуть ли не в каждом ларьке купила по какой-то безделушке. На сумке висел золотой брелок в форме чайки, в волосы она искусно вплела пестрый шелковый платок, а на шее у нее была броская цепочка из поблескивающих подвесок в виде звезд. Казалось, что во всем ее внешнем виде отражалось богатство красок рынка.
Несмотря на ее веселость, я замечал, что порой ее радость что-то омрачало. Но не сегодня, не в этот миг. Сегодня она была настоящим солнцем, и я надеялся, что не смогу ее затмить.
Она передала еду нескольким детям, и я увидел, как они – некоторые с восторгом, а некоторые с отвращением – в первый раз попробовали устрицы. Майк брезгливо поморщился и перевернул свою бейсболку, и Нова от души расхохоталась. Солнце стояло высоко, черные силуэты чаек выделялись на фоне ослепительного голубого неба, а птицы терпеливо кружились в надежде заполучить какое-нибудь оставленное без присмотра лакомство.
Купив в киоске несколько банок с газировкой, я вернулся к Нове. Я передал ей лимонад, и она с улыбкой поблагодарила меня.
– Чудесный праздник, правда? – воодушевленно спросила она, и я обрадовался, что она заговорила свободнее и непринужденнее, чем утром.
– Да, что-то в нем есть, – слегка улыбнувшись, ответил я.
– Ты уже ел устрицы?
Она протянула мне лакомство, и я взял его, поднял подобно бокалу и высосал соленую внутренность.
– И правда очень вкусные, – подтвердил я. – Спасибо.
После того как все попробовали устрицы, мы двинулись сквозь толпу и повели детей к другим ларькам. Я шел рядом с Новой, и наши руки слегка соприкасались. Мне казалось, что невидимая нить продолжает тянуть нас друг к другу, и я начал наслаждаться ее близостью.
Кругом проходили мероприятия, оживленные конкурсы, выступления местных музыкальных групп, традиционные танцы, и среди этой суматохи взволнованно бродили дети. Нова сорвалась с места и вместе с ребятами присоединилась к группе народных танцев, и я поймал ее взгляд. Она весело смеялась, пытаясь следовать за шагами; ее движения были одновременно плавными и неуклюжими, что делало ее только привлекательнее.
Когда вечернее солнце опустилось ниже и фестиваль погрузился в теплые сумерки, пришли люди и начали расставлять вдоль дорожек фонари. Они отбрасывали на лица участников мягкий мерцающий свет, и темнота постепенно превращала пестрый беспорядок дня в волшебную ночь. Я не смог сдержать улыбку, вспомнив разговор с Новой, в котором она пригрозила, что ближайшие дни будут волшебными. Если бы она только знала, как сильно была права. Повсюду сверкали огни, создавая праздничную и не менее уютную атмосферу.
В конце концов мы с Новой, усталые, но довольные, уселись на скамейку и стали наблюдать за праздником. Дети все еще шумно резвились, танцевали под музыку, хотя было видно, что их энергия медленно, но верно иссякает.
Нова, блаженно вздохнув, откинулась назад и встретилась со мной взглядом.
– Смотри, ты совсем не можешь скрыть, что тебе весело, – наконец снова поддразнила она меня. Возможно, прекрасный день сумел немного сократить дистанцию, которую я установил вчера. Не только для нее, но и для меня.
– О нет, моя репутация ни в коем случае не должна пострадать.
– Тогда лучше перестань улыбаться, а то ничего не выйдет, – ответила она.
У меня не было ни единого шанса. Особенно в тот миг, когда Нова посмотрела мне прямо в глаза. Мне почти захотелось отвести взгляд, поскольку момент показался чересчур интимным.
– Кстати, у меня для тебя кое-что есть, – быстро сказала она, будто желая поскорее с этим покончить.
– Опять? – удивленно спросил я. – Ты что, хочешь загладить какую-то вину? Почему ты осыпаешь меня подарками?
– Я хочу еще раз поблагодарить за помощь на соревновании по лазанию.
– Не надо, это было…
– Очень мило с твоей стороны. – Она замешкалась. – А я не думала, что ты можешь быть действительно милым. По крайней мере, по отношению ко мне.
– Хочешь сказать, что знак зодиака раскрыл обо мне не все? – поддразнил я ее.
Нова тихо рассмеялась, а затем вытащила из сумки небольшую коробочку, завернутую в упаковочную бумагу. Я почувствовал ее волнение, когда она передала ее мне, и осторожно достал содержимое.
Открыв коробочку, я обнаружил искусно сделанный небольшой компас. Он был из старой латуни, а на крышке была выгравирована карта звездного неба. Я ошеломленно посмотрел на Нову.
– Это астрономический компас, – объяснила она. – Я увидела его на одном из прилавков и сразу подумала о тебе. Это древний навигационный инструмент, который моряки использовали для ориентирования по звездам.
Я повертел компас в руках и тщательно его рассмотрел. Он был великолепен, гравировка была изящна и точна, а сам он казался тяжелым и очень ценным.