– Рада, если тебе стало лучше. Если понадобится что-то еще, мой номер у тебя есть.
Я облизала губы, казавшиеся горячими и припухшими от поцелуев Уэстона. Я точно никогда не смогу забыть его прикосновений. Это было как с любимым мороженым. Открываешь упаковку и уже не можешь съесть только одну ложку, а потом отложить его в сторону.
В ответ Уэстон лишь кивнул и собрался встать.
– Я все равно провожу тебя до двери.
– Нет! Лежи, я найду выход! До завтра, увидимся в лагере, отдыхай!
Я очень быстро повернулась и с трудом сдержалась, чтобы не побежать, а то ведь могла и споткнуться.
Вернувшись в машину, я ненадолго прижалась лбом к рулю и попыталась отдышаться. Меня пронзали обрывки воспоминаний. Его ладонь на моей шее. Его низкий, возбужденный вздох. Его поцелуй, такой глубокий, такой пылкий. Я пропала.
– Перестань, Нова, возьми себя в руки, – сказала я самой себе, завела двигатель и свернула с дорожки на улицу, оставив позади дом Уэстона и эти чувства.
Но я понимала, что долго сдерживать их уже не смогу.
20. Уэстон
Дева
Девы ищут в отношениях стабильность и гармонию и готовы усердно над ними работать.
После ночевки я проснулся, когда луна была в зените. Меня разбудили воспоминания, которые, как тени в моих снах, тянули ко мне когти, желая утащить обратно во тьму. Туда, где не было ни света, ни надежды, ни воздуха.
Глубоко вздохнув, я вздрогнул от неожиданности и не сразу осознал, что я не дома. Нова сидела, прислонившись к стене напротив, а лбом наполовину прижавшись к оконному стеклу; глаза у нее были закрыты, дышала она ровно и спокойно.
Пот все еще будто пленкой покрывал мою кожу, а сердце бешено колотилось в груди из-за запутанного сна, где меня преследовали, но образ Новы вытащил меня из этой тьмы. Я смог отвлечься, считая веснушки у нее на носу, разглядывая ее длинные ресницы, пухлую верхнюю губу, крошечную родинку на подбородке. Луна была единственным источником мягкого света.
Меня обуревали противоречивые чувства: с одной стороны, мне хотелось остаться, а с другой – бежать так долго, как только выдержат ноги. Может, стоило подождать, пока она проснется и увидит меня? Или лучше было спрятаться, чтобы она сразу поняла, что со мной ничего не выйдет?
Мысли вихрем кружились в голове, но потом нагрянула боль, и теперь я чувствовал лишь ее. Виски сдавило словно тисками, и на меня накатила тошнота. Тело само сделало выбор, и я сбежал, пусть это и не помогло избавиться от пульсирующей боли.
Однако потом появилась она и снова убедила меня, что я был неправ. Показала, что может помочь, если я приму ее помощь. А после был поцелуй. Близость, о которой я теперь думал все время. Весь оставшийся день, всю ночь, все утро. Я размышлял о том, как это было приятно, как я истосковался по общению с людьми, как тяжело мне было сдерживаться. И о том, сколько раскаяния было в ее взгляде, когда она прервала этот поцелуй. Увидев сожаление в ее светло-карих глазах, я словно спустился с небес на землю, вспомнив, почему нельзя было позволять большего. Даже этот поцелуй и так явно был лишним.
И хотя мне было трудно притворяться, что ничего не изменилось, она умела мастерски подавлять эмоции. Улыбалась, шутила, в то время как я чувствовал, что совершенно не владел ситуацией. Я снова потерял контроль, но верну его непременно. Просто должен – иначе нельзя.
– Сегодня мы узнаем об отражении и свете, – начал я и раздал детям различные материалы – фольгу и металлические диски разных размеров.
Мы сидели на нашей площадке на лужайке, и, к счастью, солнце поддерживало нас своими лучами.
Нова вдруг перестала улыбаться и подошла ко мне.
– Уэстон, мы ведь собирались рассказать о значении положения планет для знаков зодиака, – тихо заметила она, пока дети просматривали материалы.
– Это ты так хотела, – сказал я и набрал побольше воздуха, готовясь к тому, что будет дальше. – Я изменил программу.
– Ты… изменил программу? – недоверчиво переспросила она и несколько раз моргнула, будто не поняв моих слов.
– Мы и так потратили слишком много времени на ерунду. Нужно обязательно пройти несколько тем по астрономии, иначе дети никогда не смогут восполнить пробел в знаниях.
– Пробел в знаниях?
– Скажи, разве я как-то неясно выразился?
Меня убивало, что мне приходилось себя так вести. Но это было необходимо, чтобы восстановить дистанцию между нами, которую я ненадолго потерял из виду. Ей удалось перетянуть меня на свою сторону, однако я по-прежнему знал о ней очень мало. Она расспрашивала меня, но сама не рассказывала о своей жизни почти ничего. Где она работала? Чем занималась в Манчестере? Какую, черт возьми, преследовала цель?
– Я думала, что главное, чтобы занятия нравились детям, а не выполнение какой-то учебной программы, – ответила она, раздражаясь все сильнее.
Но мне было все равно. По крайней мере, должно было быть все равно.
– Детям нравится астрономия, и полученные здесь знания могут пригодиться им в будущем. Что они узнают из астрологии? Что Стрельцы – авантюристы, а Весы не уверены в себе?
Я презрительно фыркнул и увидел во взгляде Новы боль. Да уж: я был той еще сволочью.
– Я полагала, что мы с этим уже разобрались, – прошептала она и сжала губы, будто пытаясь сдержать слова, желавшие вырваться наружу и быть высказанными мне прямо в лицо.
– Не хочу тебя расстраивать, но мое мнение не изменилось из-за ночи или банки сидра.
Вот оно. Теперь в ее глазах появилось не только глубокое сожаление, но и что-то вроде отвращения. Ненависть была лучше любви: она значительно облегчала жизнь нам обоим.
– Надо же, ты и впрямь все еще козел, – тихо прошипела она, чтобы дети ее не услышали. – А я уж было понадеялась, что ты не такой, но, видимо, ошиблась.
– Видимо, – ответил я и расправил плечи. Я все еще чувствовал прикосновения рук Новы, ее нежные губы на своих, слышал ее дыхание. – Тогда можем продолжать? Отныне станем делить занятия, как я и предлагал изначально. Так будет лучше для всех. Завтра можешь заниматься, чем хочешь.
– Ладно, как скажешь, – коротко ответила она.
Мне захотелось поцеловать ее и стереть с ее губ недовольство и гнев. Притянуть ее к себе. Однако я ничего не сделал и лишь крепче ухватился за веревку, удерживавшую меня от падения в пропасть.
– Тогда сегодня я тебе не нужна?
У нее дрожал голос? Вот черт. Я откашлялся.
– Нет, не нужна.
Она кивнула – судя по всему, сказать ей было больше нечего, – а затем повернулась к детям и попрощалась. Я остался стоять, глядя на море, и не смотрел ей вслед. Только предположив, что она уже ушла, я взял себя в руки и повернулся.
– Что ж, давайте начнем. Отражение света на поверхностях Луны, планет и звезд позволяет астрономам изучать эти небесные тела. – Я сделал шаг вперед, и Хокинг чуть наклонил голову набок, а потом с поднятыми ушами вопросительно посмотрел на меня. Еще и его укоризненного взгляда не хватало. «Да, мальчик, сегодня мы только вдвоем». Я отвел глаза. – Благодаря анализу отраженного света можно получить информацию о химическом составе и физических свойствах, – продолжил я, прогоняя мысли, не имевшие отношения к занятию.
У детей был свободный час, который они могли провести у себя в комнатах или на близлежащем пляже, и в это время Кристи устроила собрание вожатых.
Прошло больше половины смены, и она хотела проинструктировать нас насчет оставшихся недель. Поэтому мы все, кроме Ребекки и Киану, которые присматривали за ребятами на пляже, собрались в части внутреннего двора, между столовой и административным зданием. Кристи давно создала здесь место для отдыха в виде красочного сада. По краям просторной цветочной лужайки росли крупные самшиты, а у беседки, где мы сидели на деревянных скамейках, вились разноцветные розы. Лаванда и зелень для Майлы привлекали всевозможных насекомых, а дубы тянули к небу корявые ветви. Раньше мы с Кэмом и Амброзом часто любили сюда ходить. Здесь, между кустарниками, можно было отлично спрятаться. Что я, кстати, с удовольствием бы сделал и сегодня.
На скамейке напротив сидела Нова, не удостоившая меня даже мимолетным взглядом. Когда я что-то говорил, она совсем не улыбалась, даже тайком, и не закатывала глаз. Я сам сделал так, чтобы она возненавидела меня еще сильнее, чем вначале. Почему же теперь мне хотелось любой ценой привлечь ее внимание? Я был ходячим противоречием и действовал совершенно нелогично, хотя больше всего терпеть не мог все иррациональное.
Кристи стояла перед нами и рассказывала что-то о соревнованиях по плаванию и парусному спорту, а также о ночи падающих звезд, в которую присматривать за детьми должны будем мы с Новой. Нова едва смогла сдержать недовольство, но даже в этот момент не посмотрела на меня.
Стивен что-то ей прошептал, и она усмехнулась в ответ. Почему меня так интересовало, о чем шла речь? Почему я хотел, чтобы она улыбалась мне? Казалось, что у нее гораздо легче получилось забыть о нашем поцелуе и вернуться к повседневным делам, и эта мысль меня ужасно тревожила, пусть мне это совсем не нравилось.
Я отвел взгляд и снова сосредоточился на Кристи. Однако какая-то невидимая сила постоянно тянула меня и вынуждала опять смотреть на Нову и Стивена. Черт, он что, к ней придвинулся?
– У кого-нибудь есть вопросы? – поинтересовалась Кристи, вырвав меня из гневных мыслей, которые я молча прокручивал в голове. Никто не отозвался. – Отлично, тогда всем все известно. Желаю удачи!
Она хлопнула в ладоши, и все, как по команде, встали и снова занялись своими делами.
Поскольку нам все равно нужно было поговорить о ночи падающих звезд, я решил не тянуть. Набрав в грудь побольше воздуха, я сунул руки в карманы джинсов и направился к Нове.
Когда она подняла глаза и наши взгляды встретились, я увидел рану, которую нанес ей своим холодным пренебрежением. Черт возьми. Это будет сложнее, чем я думал.