– После тебя, – сказал он и придержал для меня тяжелую железную дверь, за которой была металлическая лестница, ведущая наверх в купол. Уэстон последовал за мной и нажал на выключатель, который зажег жужжащую неоновую лампу у нас над головами. Я поднялась по узким ступенькам, и передо мной открылась совершенно иная картина.
Круглая комната была залита тусклым светом. В центре находился гигантский телескоп, но купол все еще был закрыт. С краю был круглый письменный стол, идеально подходивший к помещению; на нем я увидела разбросанную кучу бумаг. В углу стояла походная кровать: похоже, Уэстон спал здесь, когда слишком засиживался за работой. Рядом с ней была лежанка Хокинга, в которой он сразу свернулся калачиком.
Я направилась к телескопу и огляделась. Уэстон пошел за мной и стал искать что-то на столе.
– Я думала, что из-за перфекционизма твое рабочее место будет аккуратнее, – поддразнила его я.
– Так оно обычно и есть, – ответил он, и я недоверчиво рассмеялась. – Правда! Но сейчас я немного отчаялся, пытаясь справиться с новыми расчетами.
Он порылся в бумагах и вытащил черный блокнот в кожаном переплете, который почему-то показался мне знакомым. Где-то я такой уже видела…
Уэстон распахнул его, развязав красный шнурок, и меня наконец осенило. Видимо, блокнот принадлежал Ричарду, поскольку был похож на тот, что я нашла в ящике. Уэстон нажал несколько кнопок на консоли, и купол раскрылся, одновременно выдвинулся телескоп. Видимость была идеальной.
– Расскажи об этих расчетах, – сказала я.
Уэстон оторвался от заметок.
– Незадолго до… – Он откашлялся, словно пытаясь сделать усилие над собой. – Незадолго до смерти Ричарда он исследовал метод, которого раньше не существовало. Ты знаешь термин «экзопланеты»?
Я о нем слышала.
– Это планеты, вращающиеся вокруг других звезд за пределами нашей Солнечной системы?
– Верно. Есть каменистые планеты, газовые гиганты и даже планеты, на поверхности которых может быть вода. Возможно, на них царят условия, пригодные для жизни.
– Значит, возможно, существует другая жизнь?
Уэстон кивнул.
– В теории.
– И почему никто до сих пор не открыл такие планеты?
– Существуют различные методы обнаружения экзопланет, но большинство из них дорогостоящие, и их сложно осуществить. Однако Ричард почти разработал новый метод. Он действует более целенаправленно и, что самое главное, гораздо эффективнее, с помощью этого метода можно было бы находить даже более удаленные планеты.
– Но он его не закончил, – сказала я.
– Мне не хватает одного кусочка пазла в его расчетах. Я уже несколько недель пытаюсь разгадать эту головоломку.
В его голосе слышалась усталость и какое-то бессилие. Может, он пытался доработать этот метод, чтобы почувствовать себя ближе к Ричарду? Или же дело было просто в его характере, из-за которого он не мог оставить что-то незавершенным? Возможно, причина заключалась и в том и в другом.
– Но сначала я покажу тебе кое-что еще. – Он отложил блокнот, подошел ближе и отрегулировал настройки телескопа. После этого он протянул мне руку. – Подойди сюда и взгляни, – сказал он, и я без колебаний шагнула к нему. Я взяла его за руку и посмотрела в окуляр телескопа. Даже сейчас, когда нервы щекотало волнение, я ощущала тепло тела Уэстона. Он двигался позади меня, продолжая настраивать телескоп, и терпеливо объяснял, как можно изменить фокус, чтобы заглянуть еще дальше. Его присутствие напрягало и одновременно успокаивало.
В первую очередь мне бросились в глаза очертания Юпитера, с полосами облаков, которые окружали его фантастической космической дымкой. Потом я заметила потрясающие кольца Сатурна и, наконец, удивительную россыпь огней галактики Андромеды, которая сияла в ночном небе завораживающей спиралью из триллионов мерцающих звезд. Мысль, что мы могли быть одни в такой невероятно просторной Вселенной, когда там было столько неизвестного и, возможно, того, что нам не увидеть никогда, казалась почти абсурдной.
Мне открылись космические туманности, облака из газа и пыли, остатки взорвавшихся сверхновых и изумительные звездные скопления, удерживаемые вместе их общей силой притяжения. Все это захватывало дух. Непостижимый, бесконечный простор полностью меня пленил, и я осознала, что мы были лишь крошечной пылинкой в огромном космосе, и наши жизни были ужасно скоротечными и мимолетными по сравнению с беспрерывным циклом Вселенной. Меня переполняли эмоции, и тут я почувствовала сзади Уэстона, который, тесно прижимаясь ко мне, настраивал телескоп, чтобы отправиться в очередное путешествие.
– Видишь вон ту звезду?
– Да, – едва слышно ответила я, любуясь голубоватым свечением.
– Это Лоэлия, – прошептал Уэстон.
На мгновение у меня перехватило дыхание.
– Что ты сказал? Как она называется?
– Лоэлия. Ричард открыл ее несколько лет назад.
Это было имя моей мамы. Ричард о ней вспоминал. В этот момент меня захлестнули эмоции. Глаза защипало, и из уголка вырвалась единственная слезинка, которую я быстро смахнула. Уэстон обнял меня за плечи, а потом медленно и осторожно развернул к себе. Он вытер большим пальцем еще одну слезу, скатившуюся у меня по щеке.
– Потрясающее зрелище, да? Оно может вдохновить, но в каком-то смысле разрушить, поскольку показывает, насколько мы ничтожны, – тихо сказал он. Я не могла объяснить ему, почему так растрогалась, но он был прав. Этот вид цеплял и сам по себе – все эти звезды, планеты, галактики и многое другое.
Уэстон наклонился ко мне, чтобы поцеловать. И я ответила на этот поцелуй всеми неистовыми чувствами, которые были у меня в душе, обняла Уэстона за шею и прильнула к нему.
27. Уэстон
Дева
Поначалу Девы могут вести себя сдержанно, но полностью раскрываются, чувствуя себя в безопасности и любимыми.
Поцелуй Новы был невероятно чувственным, и у меня не оставалось выбора, кроме как затеряться в ней и забыть обо всем на свете. Я обнял ее, притянул к себе, и мы стали еще ближе, отчего все мое тело словно горело.
Смотря в телескоп, она почувствовала то же самое, что и я, когда осмеливался взглянуть на Вселенную. Мне казалось, что за столько времени я уже должен был охладеть к этому виду, но все было иначе. С каждым разом это зрелище пленяло меня все больше. И так же было и с Новой. Чем больше я о ней узнавал, чем чаще целовал ее, обнимал, прикасался к ней, тем больше она затягивала меня на свою орбиту.
Я приподнял ее и, целуя, понес к столу, а потом усадил на него и обхватил за бедра. Платье немного задралось, и я почувствовал нежную, обнаженную кожу, которая опьяняла еще сильней. На мгновение я оторвался от Новы и посмотрел ей прямо в глаза, и она взглянула на меня в ответ. Наше дыхание участилось, и сквозь вырез платья я чувствовал, как сильно билось ее сердце. Каждый человек, которого мы встречали в жизни, был либо испытанием, либо наказанием, либо подарком. Не всегда есть возможность с самого начала определить, кто есть кто, к тому же ситуация может поменяться. Я ошибся в Нове и теперь с любовью принимал этот дар, наслаждаясь ее близостью.
У нее по щеке скатилась еще одна беззвучная слеза. Я поднес ладонь к ее лицу и смахнул каплю большим пальцем.
– Все хорошо? – прошептал я, и она с легкой улыбкой кивнула. Почему мне все равно казалось, будто она хотела что-то сказать?
– Я просто… растрогалась, – прошептала она. Когда мы сблизились, я перестал относиться к ней с недоверием. Я хотел дать ей шанс, потому что увидел, какой Нова была на самом деле. Самоотверженной, страстной, оптимистичной. Она сияла ярче самих ярких звезд. Я принял это решение совершенно осознанно и поступил бы так снова, если бы это подарило возможность быть рядом с Новой.
Поэтому я поверил ее словам и вновь поцеловал ее, когда она потянулась мне навстречу. Наши поцелуи и прикосновения становились все чаще. Я провел пальцами по ее мягким прядям и прижал чуть крепче, поскольку мы все еще были недостаточно близки физически в эту секунду.
Она нащупала пуговицы у меня на рубашке и расстегнула их, а потом провела ладонями по моей груди, животу, спине. Ее бедра крепко прижимались к моим. Я коснулся ее ягодиц и притянул к себе. Нас разделяла только ткань одежды, однако теперь отступать было уже некуда.
Она оторвалась от меня, немного отодвинулась и одарила меня таким чувственным и проникновенным взглядом, что я еле сдержался. Она приподнялась и спустила трусики с бедер, не переставая пристально смотреть мне в глаза.
После она положила руки на пуговицы моих джинсов, расстегнула их и стянула вместе с моими боксерами. Я приблизился к ней, надел презерватив и рывком притянул ее к себе за бедра. Моя страсть вспыхнула с новой силой.
– Ты готова? – спросил я хриплым голосом; ее глаза блестели от желания, которое было ни с чем не спутать.
– Я всегда буду готова для тебя, Уэстон, – осипшим голосом ответила она. Я вошел в нее, медленно и глубоко, и это было чудесно; ее сладкие стоны были словно музыка для моих ушей.
Она оперлась на стол, и я рывком вошел меж ее ног, которыми она крепко меня обвила. А потом еще и еще. Я наклонился вперед, чтобы поцеловать, почувствовать всю ее.
– Ты прекрасна, – тяжело дыша, сказал я и скользнул большим пальцем под ткань ее платья и бюстгальтера, чтобы провести им вокруг твердого соска и слегка его потянуть.
Наше дыхание и стоны становились все громче, а мои мышцы дрожали от напряженного возбуждения. Звук наших сталкивающихся тел еще больше приближал меня к кульминации. Но сначала я хотел довести до пика наслаждения Нову. Мне хотелось доставить ей удовольствие, настоящее и настолько сильное, чтобы она не сразу смогла отдышаться.
Поэтому я начал ласкать ее клитор, одновременно входя в нее глубокими, резкими толчками. Она крепко обхватила меня, пульсируя на моем члене, и сладостно застонала, одновременно доведя до высшей точки и меня. Мне хотелось лишь одного: испытывать это чувство снова и снова до конца своей жизни. Вместе с ней.