– Это… я… не знаю, что и сказать, – промямлила я, вертя чашку в руках.
– Просто не говори ничего. Пусть все решит судьба, – с усмешкой ответила Лори.
– Ты ведь понимаешь, что в этом случае судьба совсем ни при чем? – закатив глаза, спросила я, но все же слегка улыбнулась. – Все бы решила судьба, если бы мы просто подождали.
– Значит, ты считаешь, что лучше подождать? Несколько недель, а может, и месяцев?
– Нет, – прошептала я. – Больше нет.
– Вот видишь. Так что я просто немного подтолкнула судьбу.
Она довольно откинулась на спинку стула.
– Спасибо, – тихо сказала я, втайне радуясь ее поступку. Возможно, Уэстон взглянет на все по-новому, вспомнит, что было между нами, представит, что могло бы у нас получиться, и сумеет меня простить. Я очень, очень на это надеялась.
34. Уэстон
Дева
Девы нечасто говорят о любви, но их преданность красноречивее всех слов.
Чтобы отвлечься, я поехал в Лондон к Амброзу. Кэмерон где-то путешествовал, а я просто не мог сидеть один дома и постоянно обо всем размышлять. Тем более, когда я каждую минуту брал телефон и водил пальцем над именем Новы, словно притягивавшим меня как магнит. Я скучал по ее смеху, улыбке, по тому, как она пыталась меня растормошить, по ее поцелуям, вниманию, я скучал даже по нашей совместной работе в лагере, хотя никогда бы не поверил, что такое было возможно.
Может, я отреагировал слишком остро и зря мучил себя? Но она несколько недель водила меня за нос. Она попрала честность, которая была для меня важнее всего, и воспользовалась моим страхом.
Амброз как раз искал временного помощника в свой книжный магазин, и я был полностью готов взяться за эту работу. Останусь здесь на несколько дней, а может, на неделю или больше – кто знает? Коробки с книгами, от антикварных драгоценностей до современных романов, ждали, чтобы их содержимое разложили по полкам. Я понимал, что однажды мне придется принять решение не только насчет звонка Нове, но и насчет того, стоило ли дальше разрабатывать метод Ричарда. Дело в том, что сегодня утром мне позвонил из Кембриджа директор исследовательского центра университета, который был очень в этом заинтересован и хотел работать вместе со мной. Что это будет значить для меня? Мне придется сделать выбор: вернуться к исследованиям и, возможно, снова начать появляться на людях и забыть о Кентербери, или остаться в тишине и покое своего особняка с видом на океан. К тому же Хокинг чувствовал себя там как дома.
Тот сейчас лежал в кабинете у Амброза, который занимался бумажной волокитой, пока я толкал тележку с книгами по коридорам. Книжный магазин «Уисперинг Пэйджес»[31] располагался в самом центре Блумсбери[32], в викторианском комплексе зданий с фасадом из красно-коричневого кирпича и чугунной отделкой. Амброз действительно создал здесь особую обстановку. Видавшие виды половицы, старинные темные книжные шкафы до потолка и винтовая лестница из красного дерева, ведущая на верхний этаж, где располагалась великолепная люстра, создавали впечатление, что это место было из другой эпохи. Атмосфера магазина, запах бумаги и чернил влияли и на меня. Однако это не значило, что мы с Кэмом не видели, как Амброз все больше прятался за своими книгами. В какой-то момент нам придется что-то придумать, чтобы выманить его из скорлупы.
Но сперва мне нужно было потрудиться над тем, чтобы одолеть собственный страх и вылезти из собственного кокона. Получить возможность снова увидеть мир открытыми глазами.
– Извините, – вдруг сказал подошедший ко мне мужчина, и я повернулся к нему.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? Вы что-то ищете? – спросил я.
На вид он немного нервничал, и что-то в нем показалось мне знакомым. Я порылся в памяти, однако ничего не вспомнил.
– Нет, по крайней мере, не книгу, – ответил он и повел себя еще страннее. Тут меня осенило. Несколько месяцев назад он стоял со своим фургоном у моего дома и наблюдал за мной. Я сразу сжал книгу в руках крепче.
– Это не то, что вы думаете. – Он быстро поднял руки. – Я не из прессы, я… – пробормотал он, и я сглотнул, не веря ни единому его слову. – Я отец Амелии Саттон. – Услышав это имя, я почувствовал, будто меня ударили кулаком под дых. У меня перехватило дыхание. – Я давно хотел вас навестить, но мне не хватало смелости, а потом мы встретились у вашего дома… – он путался в объяснениях, а я ничего не мог ответить. Ничто не могло изменить случившееся. Но возможно, и вправду пришло время хотя бы покончить с чувством вины, погубившим так много людей. – Никакие извинения ничего не исправят, – сказал он.
– Тут вы правы, – резко ответил я, и он напрягся. Он тоже выглядел усталым и измотанным, и у него под глазами были темные круги, как будто это бремя не давало ему спать. Каково было жить с пониманием, что из-за поведения твоей собственной дочери погиб человек? Ужасно, и это еще, наверное, слабо сказано.
– Моя дочь хотела бы извиниться сама, но… – Он замолк, а я и так знал, что он хотел сказать. Она уже несколько лет сидела в тюрьме. Я кивнул, понятия не имея, что на это ответить. Мужчина вытащил из кармана пальто визитную карточку и протянул ее мне. Я взял ее и посмотрел на его контакты. – Если вы сможете нас простить, для нас это будет очень важно.
Он повернулся и, опустив плечи, вышел на улицу. Дверь за ним закрылась, и небольшой колокольчик, висевший над ней, негромко звякнул. А я задумался, не пора ли было снять бремя с плеч.
– Кто это был? – спросил Амброз, выйдя ко мне из кабинета.
– Отец Амелии Саттон.
Он сразу вопросительно посмотрел на меня. О том, что произошло в тот вечер, я не рассказывал даже Кэму и Амброзу.
– Может, уйдем с работы пораньше и выпьем по бокалу стаута в пабе? – спросил я.
Амброз кивнул, поняв, что мне нужно было наконец с кем-то все обсудить.
Спустя час мы сидели за потертым деревянным столом в темном углу расположенного неподалеку паба. Перед нами стояли два пива. Я к своему не притронулся. Поп-музыка чередовалась с роком, а я изливал душу и делился тайной с Амброзом.
– Почему ты не сказал нам раньше? – спросил Амброз, но без тени упрека. Я бы отреагировал точно так же. Они с Кэмом знали о благотворительном вечере, о том, что я был там и что с Ричардом произошел несчастный случай. Но им было неизвестно, почему Ричард сидел в моей машине, а не в своей.
Я пожал плечами.
– Из-за стыда, чувства вины… так как думал, что заслужил переживать все это в одиночестве? Я должен был заметить все раньше, воспринять всерьез ее письма, новости о том, как часто она появлялась там, где бывал я.
– Но это ведь не твоя вина! Ты не несешь ответственность за поступки этой девушки! – Амброз покачал головой и провел рукой по черным волосам, те немного взъерошились. – Не стоило так долго нести это бремя.
– Знаю, – тихо ответил я. – Впредь между нами не будет секретов, – пообещал я, сразу вспомнив письмо Новы и последнюю фразу оттуда. Больше никаких секретов. Неужели это действительно было так просто? Мог ли я поверить ей, не опасаясь, что она снова станет мне лгать? Хотя я вполне понимал ее поступок.
– Раз уж мы заговорили об этом… – сказал Амброз и повернул свой телефон на столе так, чтобы я мог взглянуть на экран. Я увидел сайт с баннером, где были золотые созвездия на темно-синем фоне, и названием, которое мне пришлось прочитать аж трижды. «Фонд имени Ричарда Малроя».
– Мне кажется, тебе стоит взглянуть на это повнимательнее. – Амброз кликнул на статью и встал. – Ты пока почитай, а я на пару минут отойду: схожу в туалет и возьму еще пива.
Заголовок гласил: «Как я обрела себя, нашла нечто ценное и потеряла кое-что еще ценнее… Автор Нова Старон».
По телу пробежали мурашки, и я сперва сделал глоток, а потом начал читать. Причем одним глотком все не ограничилось; наконец я добрался до конца статьи.
Я медленно поднял глаза и нервно забарабанил пальцами по деревянной столешнице. Я вдруг вспомнил, как Нова говорила о судьбе. О предопределении. За барной стойкой, опустив голову и понурив плечи, сидел мистер Саттон; перед ним стояло полкружки пива. Со всем покончить. Может, это и было мне нужно?
Я, недолго думая, встал, пересек помещение и подошел к нему. Заметив меня, он поднял взгляд; его глаза на мгновение расширились.
– Я не смогу забыть происшедшее, никогда не смогу. Но пора отпустить это и оставить все в прошлом, – сказал я хриплым и надтреснутым голосом.
– Правда? – с надеждой спросил он.
Я кивнул.
– Никто из нас не в силах ничего изменить.
– Вина – такое чувство, которое очень медленно разъедает тебя изнутри, – ответил он, и я прекрасно понимал, что он имел в виду.
Его мог освободить лишь я.
– Вы не несете ответственность за поступки дочери, – сказал я и увидел, как он пытался сохранить самообладание, в то время как в его глазах заблестели слезы.
– Вы тоже, – ответил он. В ту же секунду в паб вошла группа вопящей молодежи, и я ненадолго переключил внимание на них. Когда я снова посмотрел на мистера Саттона, мы обменялись понимающими взглядами, и я вернулся к уже ждавшему меня Амброзу.
Мне точно нужно было что-то сделать. Вопрос заключался лишь в том, что было правильно?
35. Нова
Рак
В отношениях Раки умеют прекрасно сочувствовать и готовы отдавать всю свою любовь.
Я без конца перечитывала строки, которые написал мне Уэстон. Сегодняшняя дата, а под ней – несколько предложений.
Дорогая Нова,
куда бы я ни бежал, стрелка компаса всегда указывала в твою сторону. Каждый раз, смотря на звездное небо без тебя, я понимал, что должен быть с тобой.
Если еще не поздно, приезжай ко мне домой в Уитстабл.
Там мы раскроем все тайны и произнесем все, что осталось невысказанным.