не ошибаюсь, мы с тобой поставили крест на любви.
За Смитом захлопнулась дверь, и Ральф снова остался один… только на этот раз к ощущению одиночества добавилось чувство потери. Он знал, что жизнь уже не будет прежней. Столько лет она двигалась по налаженной колее, и внезапно все изменилось. Его домашний уклад, дружба со Смитом, финансы и привычки – все оказалось под угрозой. Но самая большая опасность грозила его сердцу.
11
– Постарайся понять, мне нравится твоя музыка. Я же не говорю, что мне она не по душе. Это классика жанра. Но мне-то уже пятьдесят три. Я – лысеющий продюсер с тремя детишками, загородным домом, дорогой машиной и изжогой. Мне и должны нравиться такие вещи. М-м-м, м-м… Соображаешь, к чему это я?
Джефф, директор программ на «Лондонском радио», взглянул на Карла через свой массивный стол с тем выражением лица, которое ясно говорило: «У меня там целая очередь за дверьми. Люди пришли, чтобы поговорить о деньгах и графике программ. В другое время я бы просто наорал на тебя и выставил за дверь, но раз уж ты новичок, придется проявить капельку любезности».
– М-м-м, м-м… Соображаешь, о чем это я, Карл?
И что он заладил свое «м-м-м»?
– Детишки не желают слушать Эла Грина и Джерри Ли Льюиса. Я-то с радостью, а вот им подавай кое-что другое! Понимаешь меня? М-м-м, м-м…
Карл почувствовал себя кем-то вроде дурачка, который заявился на вечеринку, не зная о том, что бал-маскарад отменили. Его пригласили на радио, чтобы он ставил самую широкую подборку музыки – от Top Ten до Тома Джонса. Именно кругозор Карла привлек внимание Джеффа, который случайно оказался на свадьбе, где Карл выступал в роли диджея. Потому-то он и получил эту работу, обойдя всех тех диджеев, которые годами трудятся на маленьких радиостанциях где-нибудь в Нанитоне и Труро. Эти парни могли похвалиться разве что энергией и энтузиазмом, а Карл обладал приличным знанием музыкальных стилей. На радио требовался человек, которого слушатели могли бы уважать за его безупречный вкус. Он должен был создать что-то вроде репутации – если это ставят на шоу Карла Каспарова, значит, это не какое-то там фуфло.
Drive Time поставили на время, когда водителям, застрявшим в бесконечных пробках, не оставалось ничего другого, как слушать радио. Иное дело утренние шоу – люди еще чистили зубы, завтракали, занимались сексом. Дневное радио, попадавшее на рабочие часы, тоже служило чем-то вроде фона. Люди охотно терпели этот посторонний шум, пока диджей мило шутил и ставил кучу попсы.
Зато с помощью Drive Time люди пытались расслабиться в конце напряженного рабочего дня. Слушатели в это время становились особенно привередливыми – им ничего не стоило выключить приемник, если музыка повторялась или диджей начинал действовать им на нервы.
Карл с его мягким ирландским акцентом, ненавязчивым чувством юмора и безупречным музыкальным вкусом показался наиболее подходящим кандидатом на это место.
Но все оказалось не таким уж радужным: не прошло и двух месяцев, как на радио поняли, что теряют слушателей. Критикам Карл понравился, а вот слушатели все чаще стали щелкать «кнопкой выключения».
– Знаменитости, звонки слушателей, интересные гости, веселье, болтовня – вот чего тебе не хватает. И еще больше топовых десяток. М-м-м, м-м… – Джефф схватился за телефон. – Рик, дружище, есть у тебя секундочка? Мы тут с Карлом – ну, ты понял, о ком я, – обсуждаем его шоу. И нам не помешает твой совет. Не мог бы ты подойти сюда? Да-да, сейчас. Хорошо, спасибо…
Он положил трубку.
– Рик… ну, ты знаешь Рика… наш продюсер на шоу Джулса? В любом случае это то, что нам нужно. Он славный парень – море энергии, а еще забавный. Ну да, кого хочешь развеселит. Тебе нужно пообщаться с ним – поболтать, я имею в виду. И все это в свободное время, Карл. Подожди-ка…
Он умолк и принялся одной рукой рыться в верхнем ящике своего массивного стола. Вторую руку Джефф вытянул вперед, словно бы готовясь схватить Карла, если тот вдруг решит сбежать. Наконец он вытащил из стола большую связку ключей и торжествующе взглянул на собеседника.
– Это я о Гленкоу. У меня там небольшой участок – старая пресвитерианская церковь, переоборудованная в особняк, и ни одной души поблизости. Не-о-пи-суемая кррасота! Стоит на берегу озера, так что можно полюбоваться закатом. Вот это, я скажу тебе, зрелище! На его фоне начинаешь вдруг чувствовать себя каким-то мелким, незначительным. У тебя будто глаза на жизнь открываются… – Джефф погрузился в задумчивое молчание, после чего так резко хлопнул ладонями по столу, что Карл подскочил. – Я хочу, чтобы ты, – он ткнул пальцем в Карла, – и мой приятель Рик провели эти выходные вместе. Само собой, с подружками. Постарайтесь расслабиться, стряхнуть с себя городскую пыль, надеритесь, если уж на то пошло. Это поможет вам сблизиться, поможет загореться новыми идеями – главное, чтобы вы и ваши подружки смеялись до упаду. У тебя есть дети, Карл?
Тот молча покачал головой.
– Вот и ладно. В любом случае я распоряжусь, чтобы Сью объяснила тебе дорогу, а заодно дала денег на выпивку… и не только. Да, пожалуй, это хорошая идея: возьмите с собой травку. Я хочу, чтобы вы вернулись с потрясающими, просто сумасшедшими идеями – в самый раз для детишек. И не забудьте взять развлекуху полегче – Джека Ди там, Ли Эванса. Я распоряжусь, чтобы Сью подобрала вам парочку комедий… а, Рик, вот и ты. – Джефф встал из-за стола. – Рик – мой самый любимый продюсер. Карл, дружище, это Рик де Ладжи.
Карл повернулся.
– Приятно познакомиться, мне очень нравится ваше шоу. – Мужчина, стоящий в дверном проеме, улыбнулся и протянул Карлу руку. Он был немыслимо, невероятно хорош. Красив какой-то сдержанной, не бьющей на эффект красотой. Карл вдруг понял, как чувствуют себя женщины в присутствии настоящей красавицы. Все эти разговоры о «детишках» и «сумасшедших идеях» навели его на мысль о том, что Рик – какой-нибудь замшелый тип с рекламной улыбкой, вечно потный, заросший и с фальшивым загаром. Даже имя его звучало безвкусно и высокопарно. Но Рик мог послужить образцом элегантности: белоснежная рубашка, превосходного кроя джинсы и ботинки, явно сделанные где-то на заказ. Дополняли картину неброские очки, ничуть не портившие его утонченные черты. Густые белокурые волосы коротко острижены сзади и по бокам. Рик казался ровесником Карла, но выглядел куда здоровее его. А кожа у него и вовсе сияла – Карлу раньше казалось, лишь у женщин кожа может выглядеть безупречно чистой.
– Не сомневаюсь, что вы, парни, очень скоро подружитесь. – Джефф по-отечески улыбнулся. – Ну что, пойдем пообедаем? – рассмеявшись, он потряс им ладони. – Пообедаем, а заодно поболтаем о том, как наш Рик поможет Карлу стать лучшим ведущим на радио – самым забавным парнем на Drive Time.
Забавным? Сердце у Карла упало. Ему сейчас явно не до веселья. Семейная жизнь разваливается на глазах. Все пошло наперекосяк с того самого вечера в «Сол-и-Сомбра»… а может, с мольбы Карла о ребенке. Атмосфера любви и тепла в их маленькой квартирке исчезла безвозвратно. Почему? Этого он не знал. По идее, все должно было пойти в гору. Шери наконец-то исчезла из его жизни, они с Шевон строили планы на будущее, и перед ним открывалась потрясающая карьера на радио.
В тот самый вечер он лежал в постели и наблюдал за Шевон: она раздевалась, пристроившись на краешке кровати. Вот она стянула с себя рубашку, и волосы волной рассыпались по ее белой спине. Сердце его сжалось от любви, а тело напряглось от возбуждения. Это было не просто потребностью в сексе – Карлу хотелось ощупать и опробовать каждый кусочек ее тела, как когда-то в молодости. Он погладил ее волосы, которые так соблазнительно мерцали в свете лампы, провел ими по лицу – прикосновение этих шелковистых прядей возбудило его еще больше. Карл обнял Шевон за пояс, ощущая податливую мягкость ее тела, и скользнул рукой вверх, до самой груди. Не сдержав стона, он зарылся лицом в нежную плоть ее спины, продолжая массировать руками грудь Шевон, чувствуя, как уплотняются и набухают ее соски, покорные движениям его пальцев.
Их сексуальная жизнь всегда была чем-то легким и беззаботным – в ней не было ничего грязного и наносного. Взаимное удовольствие, взаимная радость. Но сегодня Карлу хотелось большего. Каждая клеточка его тела дрожала от желания, когда он осторожно развернул Шевон и уложил ее на кровать, пристроившись сверху. Волосы ее он веером разложил на подушке, так что Шевон напоминала теперь архангела, созданного кистью Тициана. Он начал страстно целовать ее волосы, лоб, пухлые белые щечки, веки, шею – губы его без устали скользили по телу Шевон. Возбуждение его вот-вот готово было прорваться. Карл почувствовал, как Шевон шевельнулась под ним, и легонько погладил пальцами ее лицо – ему хотелось передать ей свою любовь, минуя слова, чтобы не нарушить очарование момента.
– Карл, пожалуйста… Карл. – Голос Шевон звучал отдаленным эхом. В попытке отстраниться она попыталась отодвинуть его тело. Но Карл уже не мог противиться желанию – руки его все сильнее мяли тело Шевон.
– Хватит, Карл, прошу тебя! Я… я не хочу…
Карл склонился над грудью Шевон. Губы начали жадно ласкать сосок.
– ХВАТИТ! ПРЕКРАТИ! Не трогай меня! – Она постаралась вырваться, отпихнуть его.
– ЧТО? – выкрикнул Карл. – Что не так?
Он перекатился на бок – волосы всклокочены, лицо пылает от гнева и возбуждения. Шевон успела натянуть на себя одеяло. Она лежала на спине все в той же позе, и по лицу у нее текли слезы. Капля за каплей падали они на подушку.
– Я не хочу, Карл, просто не хочу…
– Не хочешь чего? Скажи мне, Шевон, чего ты не хочешь?
– Я… я не знаю. – Шевон отерла слезы тыльной стороной ладони, только чтобы освободить место для новых.
– Не хочешь, чтобы я занимался с тобой любовью? Ты об этом? Не хочешь, чтобы я любил тебя, твое тело? Так, Шевон? – настаивал Карл.
Шевон всхлипнула.
– Я не знаю, Карл, не знаю… прости, но я просто не могу.