Джейсон не поверил в искренность ее чувств. Джем приходилось раз за разом уверять его в своей преданности и любви. Тянулось это месяцев десять, и с каждым месяцем непонимание между ними только росло, а ссоры становились все серьезней и длинней. Дэнни, тот вообще настаивал на том, чтобы Джем бросила всех своих друзей. Зачем ей еще кто-то, когда есть он? Клем сделал ей предложение через полтора месяца после знакомства и впал в глубокую депрессию, когда Джем ответила ему отказом. Он заявил, что не желает больше видеться с ней, так как это «чертовски больно».
Наконец в ее жизни появился Фредди, невероятно харизматичный, немыслимо забавный и чертовски сексуальный саксофонист. Разумеется, Джем влюбилась без памяти. Да и как же иначе, после всех тех хороших мальчиков, с которыми она встречалась прежде? Ей не терпелось вручить ему свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой, но Фредди ее опередил. Через месяц после знакомства он обкорнал свои длинные кудри, сменил джинсы на цивильные брюки и начал поговаривать о том, чтобы продать саксофон и устроиться в торговлю. Это позволило бы им взять ипотеку. А разве может быть крепкая семья без жилья?
Джем была не на шутку удивлена. По идее, именно так вело себя большинство женщин. Это им полагалось говорить о детях и обязательствах, тогда как мужчины должны были бежать от семейной кабалы на другой конец света. Что касается Джем, ее опыт подсказывал обратное. Мужчины куда сильнее стремились свить семейное гнездышко. Как еще объяснить тот факт, что в девяти случаях из десяти именно парни заводили речь о браке? Ну, не всех же их силком тянули к алтарю!
Еще она успела понять, что мужчины воспринимали как угрозу любую женщину, которая не рвалась связать себя семейными узами, не тащила их на поводке в загс, не замирала в восхищении перед витриной с обручальными кольцами и не таяла при виде очаровательных херувимчиков, которых катили на колясках новоиспеченные мамаши. Сколько бы ни стонали мужчины по поводу этих типично женских повадок, тут, по крайней мере, было ясно, с чем они имеют дело. Еще их отцы и деды безостановочно жаловались на свою «старуху», которая вечным бременем висела у них на шее. С другой стороны, семейная кабала добавляла привлекательности посиделкам в чисто мужской компании, позволяя хоть на вечерок избавиться от этой «пилы» и «зануды». Они по очереди жаловались друг другу на то, как их обманом затащили к алтарю, даже если большинство устремилось туда впереди своих избранниц.
Иное дело – наши дни. Все смешалось, и ты уже не испытываешь ни малейшей радости от встречи с друзьями, поскольку мысли твои все время возвращаются к свободолюбивой подружке. Где она сейчас, в какой компании развлекается? Ну что за удовольствие завалиться домой в час ночи, если она заявится в два, как следует погуляв накануне? В конце концов, что толку быть крутым парнем, если ты не в состоянии использовать свою преданность в качестве морковки, на которую будет вестись твоя подружка? Если ей не нужны твоя преданность, кольца и дети, то какого дьявола ей нужно? Как оказалось, большинство мужчин, столкнувшись с девушкой, которая всего лишь хочет приятно провести время, до того пугаются, что спешат взять на себя традиционно женскую роль – они идут на любые меры, лишь бы привязать к себе подружку, сделать ее зависимой и несамостоятельной.
Но только не Смит. Смит был само совершенство. Он охотно позволял Джем жить так, как ей хочется. Он был добрым и щедрым, а еще очень ласковым. Джем ни разу еще не встречала мужчину, который бы любил нежности так, как Смит. Он все время старался прикоснуться к ней, взять за руку, чмокнуть в макушку или просто сжать в медвежьем объятии. Джем знала, чем это вызвано. Еще на первом свидании Смит признался в том, что не встречался с девушками целых пять лет. Подумать только! Для Джем это стало еще одним знаком. Речь шла не просто о совпадении, но об осознанном воздержании. Очевидно, что Смит ждал не кого-нибудь, а ее, Джем. И теперь он наверстывал с ней упущенное, чему она была только рада.
Он так красиво одевался, так мило выглядел! Джем было очень хорошо в его присутствии. Он никогда не обрушивал на нее свои страхи и тревоги, он позволял ей проводить время по собственному усмотрению. Джем нравились его друзья, а Смиту нравилась ее компания. И тот факт, что он без проблем мог заплатить за ужин в ресторане и такси до дома, было лишь приятным дополнением к этой картине.
Да, это ничуть не напоминало юношеский роман. Да, они шагнули в отношения, минуя все то, что составляет суть ухаживания: долгие, оживленные беседы в кафе, бесконечные часы в постели, посвященные изучению тайных родинок и шрамов на теле любовника, многочасовые разговоры по телефону, пицца, которую так приятно съесть зимним вечером в каком-нибудь парке. Может, у них действительно было не так уж много общего – в конце концов, Джем оказалась права насчет пристрастия Смита к сухому вину и дорогим ресторанам. Но им было так хорошо вместе! Даже сейчас, на ранней стадии отношений, они могли сидеть в полном молчании, ни капельки не напрягая друг друга. Да, Смит был не из тех, кого принято считать спонтанными и непредсказуемыми, но для Джем это не имело ни малейшего значения. Она по горло была сыта пылкими чувствами и прочей романтической чепухой.
Она ничуть не злилась, что Смит забыл про такие даты, как месяц с момента их встречи, а затем и два месяца. На самом деле в этом была своя прелесть. Не злилась она и на то, что он не осыпал ее комплиментами и просто не замечал, когда она меняла прическу или наряжалась в новое платье. Ее ничуть не смущало, что Смит не возражал против вечеров, которые она проводила в компании своего старого приятеля Пола, как и полное отсутствие каких-либо признаков ревности. Джем только радовалась, что Смит проводит так много времени на работе и не ограничивает себя ни в чем, чтобы втиснуть в свою жизнь любовные свидания. Джем это было не нужно. Она не нуждалась ни в назойливом внимании, ни в постоянных встречах. Слишком долго находилась она под лупой неуверенной в себе любви. Так что теперь ей просто нужен был Смит.
13
Эти два месяца Ральф ни разу не притронулся к дневнику Джем. По крайней мере, к последнему ее дневнику. Там только и говорилось что про его приятеля: Смит то, да Смит се… Такое чувство, что Ральф перестал существовать для Джем, как только она переспала со Смитом. Поначалу Ральф на-деялся, что ей в голову закрадутся кое-какие мыслишки, что она все-таки усомнится в том, так ли уж подходит ей этот самый Смит. Но нет, весь ее дневник был непрерывным, тошнотворным словоизлиянием на тему того, какая они чудесная пара и какой великолепный у них секс.
Но Ральф по-прежнему заглядывал к ней в комнату. Ему там нравилось. Его привлекала атмосфера женственности и тепла. По сути, сидеть в комнате Джем, в окружении ее вещей, было почти так же хорошо, как сидеть рядом с ней самой.
Часы показывали два пополудни. День тянулся невыносимо медленно. Клодия была в отъезде, а приятели Ральфа коротали время с подружками. На него навалилось такое чувство никчемности и одиночества, что он без раздумий направился в комнату Джем.
Ральф присел на кровать, и взгляд упал на кучу старых дневников, которые так и лежали под столом. Ральф попытался воспротивиться искушению – это придавало ему веса в собственных глазах, позволяло забыть о своих низменных повадках. Он поспешно отвернулся, но взгляд, как намагниченный, вновь упал на дневники. К черту, вздохнул Ральф и потянулся за самой нижней тетрадью – той, на которой стояла дата «1986». Он перевернул первую страницу и принялся читать.
Через шесть часов он захлопнул пожелтевшую книжицу. День пролетел незаметно, и за это время Ральф узнал про Джем много нового. Он заглянул в ее подростковую жизнь и обнаружил, что Джем ненавидела свои курчавые волосы и бледное личико, не говоря уже про маленький рост. Пока ее подружки теряли девственность, беременели и приходили в школу с засосами на шее, Джем старательно обходила стороной своих ровесников мужского пола. Она была ужасно застенчива и закомплексована. Каждую ночь она рыдала в подушку, оплакивая свою никчемную юность: ей казалось, никто и никогда не полюбит и не захочет такую дурнушку. Ей было уже пятнадцать, когда она впервые поцеловалась. Опыт оказался настолько неудачным, что потом она добрых десять минут терла рот тыльной стороной ладони.
Время от времени ей назначали свидания такие же неуверенные в себе юнцы, но встречи эти не доставляли Джем ни малейшего удовольствия. Так бы оно все и тянулось, если бы неожиданно за ней не начал ухаживать Джастин Джонс, школьный красавчик, у которого никогда не было отбоя от поклонниц.
– Почему вдруг я? – спросила она, намекая на толпу более эффектных школьниц, которые готовы были ждать часами, лишь бы Джастин обратил на них внимание.
– Даже не знаю, – улыбнулся он. – Дело вовсе не во внешности, дело в самой тебе. Ты мне ужасно нравишься.
Этим случайным комплиментом он добился того, чего не могли сделать восторженные похвалы других воздыхателей. Благодаря ему Джем вдруг почувствовала уверенность в себе. Джастин польстил ее личности, он сумел оценить ее натуру. Джем поняла, что ей не надо притворяться кем-то еще – она и так вполне привлекательна. А если кто-то этого не понимает, то и черт с ним.
Потом у нее была целая серия романов с вполне симпатичными парнями, которые тем не менее умудрялись как следует отравить ей жизнь. Они осыпали ее признаниями в любви и требовали от нее полной покорности. Так было до появления Смита.
Наконец-то Ральфу стало ясно, почему Джем так увлеклась Смитом. Он не давил на нее эмоционально, ни в чем не ограничивал ее и не пытался взять под контроль.
Ну, разве не забавно, что она умудрилась влюбиться в Смита только потому, что ему было глубоко наплевать на нее? Она считала, что он ничуть не похож на прежних ее поклонников, хотя на самом деле он был таким же. И если Смит не спешил заваливать ее подарками и предложениями пожениться, то лишь потому, что давно был влюблен в другую женщину. Вот уж правда, смешнее не придумаешь…