лу пришлось бороться с чувством ревности, к которому он совершенно не привык – его натуре были чужды подобные эмоции. В то же время его тронула откровенность Шевон. Она нуждалась в нем, нуждалась в его сильном мужском плече. Фактически его призвали на службу – только не страна, а любимая, и Карл с гордостью откликнулся на ее призыв.
Он вдруг ощутил себя повзрослевшим и помудревшим, и это было на редкость приятное чувство. Он горел желанием потратиться на квартиру, привести ее в порядок. Пора уже избавиться от всей той старой мебели, которую они привезли еще из Брайтона. Пора убрать со стен выцветшие постеры, скрыть за простенькими абажурами голые лампочки, сменить покрывало на кровати. Не помешает также заняться ванной. Уж она-то давно нуждается в ремонте!
Да и сам он не может оставаться прежним. Будь у них с Шевон дети, одноклассники давно задразнили бы их: ваш папочка – вылитый Билл Хейли. Хочешь не хочешь, придется сбрить бачки и обрезать любимую челку. С другой стороны, не придется так долго укладывать по утрам шевелюру, и он избавится наконец от своего геля, который Шевон ненавидела всей душой. И неплохо бы купить отдельный шкаф для его не в меру разросшейся музыкальной коллекции. Пока что диски рядами громоздились у стен, напоминая одну из нелепых выставок в музее современного искусства. Они были отражением его многообразного прошлого. Но нельзя же всю жизнь цепляться за прошлое! Надо убрать эти записи с глаз долой, а кое-что и продать. Пора уже сделать шаг вперед.
Они с Шевон так долго были счастливы, что застряли на месте, забыли снять с паузы запись своей жизни. То, что когда-то было лентой, превратилось в стоп-кадр. Понадобилась та ночь в Шотландии, чтобы понять: фильм должен идти без остановки, каким бы ни был его конец – хорошим или плохим.
Ситуация на работе тоже изменилась к лучшему. В понедельник вечером, после возвращения из Гленкоу, Карла вызвали к Джеффу. Тот улыбался. Шоу Карла вновь стало набирать голоса, и Джефф решил, что на время стоит оставить все, как есть. «Только не выкидывай ту кассету из Гленкоу, – предупредил он. – Рик сказал, вы там сыпали новыми идеями. Не исключено, кое-что из этого еще пригодится».
Но Карл не сомневался, что запись им не понадобится. Рейтинг передачи повышался с каждым днем, и тенденция эта, судя по всему, должна была сохраниться. Хотите «Лучшую Десятку»? Да ради бога, если в перерывах он сможет крутить настоящую классику поп-музыки.
Карл с самого начала решил поговорить с Риком насчет событий в Гленкоу. Карлу нравился этот парень, он уважал его и предпочел бы и дальше поддерживать с ним приятельские отношения.
– Рик, – сказал Карл в понедельник после шоу, когда оба забежали перекусить в кафе. – Я знаю, что произошло между тобой и Шевон в субботу вечером.
После этих слов Рик словно бы съежился. Он сидел, уставившись взглядом на остывающий пирог.
– Вот как, – наконец едва ли не фальцетом сказал Рик.
– Знаешь, Рик, я не из ревнивцев. Что и говорить, сначала я испытал что-то вроде шока, но потом… Шевон сказала, ты дал ей парочку неплохих советов, а мы в них, видит бог, здорово нуждались! Я просто хочу, чтобы ты знал: я не сержусь на тебя за то, что случилось в тот вечер…
Как бы не так! На самом деле Карла до сих пор мутило при мысли о случившемся. Но он понимал, дай он волю ревности, и ситуация обернется против них с Шевон. Главное сейчас – сохранять позитивный настрой.
Рик вздохнул с видимым облегчением.
– Шевон – потрясающая женщина. Просто потрясающая… – Он нервно взглянул на Карла.
– Я знаю, знаю.
У Карла не было ни малейшего желания обсуждать с Риком свою подружку. Он пришел сюда вовсе не для этого.
– Я к тому, что мне бы не хотелось обострять ситуацию, Рик. Я искренне тебя уважаю и не хочу, чтобы случившееся испортило наши отношения, тем более что в итоге все обернулось к лучшему… я имею в виду, для нас с Шевон. По правде говоря, нам нужен был такой пинок – мы слишком увязли в рутине, стали слишком беспечными и самодовольными. – Улыбнувшись Рику, Карл протянул ему руку, и тот с облегчением пожал ее в ответ. – Забудем о том, что было, хорошо?
– Ладно. – Рик все еще чувствовал себя неловко. Искренность Карла лишь подчеркнула его собственную, не самую приглядную роль в этой ситуации.
– А как обстоят дела у вас с Тамсин? Помнится, она в тот вечер была не в настроении, – заметил Карл, густо намазывая маслом свой пресный хлеб. Как много он может рассказать Рику о его истеричной подружке?
– Мы… – Рик снова отвел взгляд. – Она… она ушла от меня. – Он по-прежнему говорил на неестественно высоких нотах.
– Ох, прошу прощения. А что случилось?
– Я рассказал ей обо всем… вот что случилось.
– Рассказал?! Зачем?
– По правде говоря, она и сама догадалась. Я проснулся наутро и увидел, что Тамсин сидит у меня в ногах. Сидит и молча на меня смотрит. – Рика передернуло. – Жутковатое ощущение, скажу тебе. У нее была моя одежда – ну, с того вечера. Вся перепачканная… пятна травы и прочая ерунда. – Он сказал это, не глядя на Карла. – Тамсин совершенно потеряла голову. Разоралась, как сумасшедшая. Даже странно, что вы ничего не слышали – от ее криков весь дом дрожал.
– Господи, – только и смог сказать Карл.
– Понимаешь, мы прожили с Тамсин полгода, но я до сих пор не знаю всего, что способно вывести ее из равновесия. Эта девушка не так проста, как кажется. Я всегда знал – она из тех, кому есть что скрывать.
Это точно, подумал Карл.
– Рано или поздно мы бы все равно расстались, так о чем переживать? – с нервным смешком добавил Рик.
– И что ты теперь чувствуешь? – поинтересовался Карл.
– Беспокоюсь немного. Не знаю, как она с этим справится.
– Послушай-ка, если ей потребуется помощь, она сама к тебе обратится. Не исключено, что она еще передумает и вернется. Тамсин – взрослая женщина. Она в состоянии позаботиться о себе. Такие, как она, лишь кажутся слабыми. На самом деле они без труда решают свои проблемы.
– Да, я тоже на это надеюсь. А кстати… – Рик сунул руку в свою сумку. – Я тут принес кое-что. – Он протянул Карлу серебристый магнитофончик, который был с ними в Гленкоу. – Я пока что не слушал запись, да и тебе теперь она, похоже, не понадобится! Но на всякий случай можешь взять.
Карл кивнул в знак признательности и убрал серебристую машинку в карман. Затем он встал, и они с Риком вновь пожали друг другу руки. Все, что требовалось сказать, было сказано. Пришла пора прощаться. Карл был рад, что сумел повести себя по-взрослому, сдержанно и осмысленно. Но его по-прежнему не покидало желание вывести Рика на улицу и дать ему как следует в челюсть.
Да, эти две недели стали для них с Шевон чем-то вроде второго медового месяца. И вот уже рукой было подать до Рождества. В один из вечеров Карл, покинув здание Лондонского радио, поехал по ярко освещенной Кенсингтон-хай-стрит. Всюду сияли оранжевые огни, по тротуарам толпами брели пешеходы, размешивая в грязь свежевыпавший снег. Одна из групп Армии спасения наигрывала рождественские песни, помогая прохожим окунуться в предпраздничное настроение. Каким-то чудом Карлу удалось припарковаться на Дери-стрит. Выбравшись из машины, он поспешил к дверям универмага, откуда на него приятно пахнуло теплым воздухом. Он не стал задерживаться в отделе парфюмерии, где продавцы искусно орудовали флакончиками с удушающими ароматами. Его целью был ювелирный отдел, там всегда царила торжественная тишина. Остановившись у витрины, Карл окинул взглядом показную роскошь позолоты – здесь лежала бижутерия, немыслимо яркая и крикливая.
– Прошу прощения, – обратился Карл к приветливому молодому человеку за прилавком. – А где я могу найти настоящие украшения?
Тот направил Карла к нужному прилавку. Что ж, там и правда были вещицы, которые заслуживали внимания.
– Могу я чем-нибудь помочь вам, сэр?
– Да-да, – энергично откликнулся Карл. – Не могли бы вы показать мне подборку колец в пределах… – он быстро прикинул сумму, которую мог себе позволить, – в пределах от тысячи до полутора тысяч фунтов. Нет! Лучше посмотрим то, что у вас есть за две тысячи! – Он широко улыбнулся. Это был не тот случай, чтобы жадничать.
– Разумеется, сэр. А какое колечко вам нужно?
Карлу казалось, что уж это-то должно быть очевидно. Существует всего один вид колец, разве нет?
– Обручальное, – ответил он.
Да, он женится на ней! Женится на своей прекрасной, сказочно прекрасной Шевон. Карл был до того взволнован, что с трудом мог дышать. И почему он не подумал об этом раньше? Он разглядывал лежащие перед ним украшения – все эти изящные колечки, каждое из которых было крохотным символом любви. Так какое же выбрать? Какое из них Шевон суждено носить на своем пальчике до конца жизни? Именно таким должен был стать их союз. Впервые возможность провести остаток жизни с Шевон представилась Карлу невероятно романтичной. Только подумать, оба они навсегда соединят свои судьбы! Дети, внуки, уютный домик где-нибудь… где-нибудь в Челси. Карл и Шевон Каспаров, такая зрелая, немыслимо счастливая пара! Карл и Шевон, влюбленные друг в друга после пятидесяти, ста, трехсот лет совместной жизни! А-а-а-х-х! Ну чье сердце не растает от такой картины?
Что из этого могло бы понравиться Шевон? Сам Карл остановил бы свой выбор на кольце с огромным камнем, но Шевон наверняка предпочтет что-то поизящнее. Какое-нибудь колечко с цветным камешком – желтым, под цвет волос, или голубым, под цвет глаз. Продавец терпеливо выкладывал на витрину кольцо за кольцом, мысленно подсчитывая свои комиссионные. Наконец Карл увидел то, что так долго искал: кольцо, которое так и просилось на пальчик Шевон. Это была полоска из белого золота, украшенная причудливым сочетанием крохотных жемчужин, сапфиров и бриллиантов. Женственное и в то же время необычное, колечко это чем-то напоминало кельтские украшения. А еще в нем не было ничего претенциозного – совсем как в Шевон.