– Сюда? – В голосе Ральфа прозвучало еле различимое недовольство буржуа. – Зачем?
– Ради забавы, ясное дело. Я ни разу еще не была в секс-шопе, – с лихорадочным весельем ответила Джем. – Ну же, идем.
В магазин они зашли вместе, нарочито небрежной походкой, как будто только и делали, что разгуливали по секс-шопам. Женщина с иссиня-черными волосами и густо подведенными глазами взглянула на них с отработанным безразличием. На прилавке перед ней лежали какие-то древние комиксы. Кожа у продавщицы была мертвенно-бледной, как у вампира.
У дверей, застыв, как изваяние, стоял широкоплечий парень в футболке. Охранник. Парочка в дальнем конце магазина разглядывала костюмы, которые могли бы поспорить с карнавальными. Девушка была совсем молоденькой. Высокая изящная блондинка, одетая дорого и по моде. Нетрудно было представить ее на гнедом скакуне, в костюме наездницы. Ее спутник, невысокий стареющий господин с залысинами, тоже щеголял дорогим, с иголочки, костюмом. Его, в свою очередь, нетрудно было представить в директорском кресле какой-нибудь крупной организации. Они на полном серьезе обсуждали разложенные перед ними товары, будто обговаривали какую-то сделку. Кто же они такие? Начальник и секретарша? Клиент и высокооплачиваемая шлюха? Муж и его вторая жена? А может, девушка – лучшая подружка дочери этого господина? Еще одна парочка изучала полку с видео. Оба выглядели толстыми и неопрятными. И снова – ни капли веселья или самоиронии. Такое чувство, будто эти двое рылись в каталоге библиотеки.
В магазине царила тишина. Ни тебе музыки, ни телевизора. Лишь негромкое перешептыванье, как в каком-нибудь бизнес-центре. Джем, признаться, ожидала вовсе не этого.
Она подошла к полке с видео, и толстая парочка сдвинулась влево, чтобы дать ей место. Джем вытащила один из дисков. Крашеная блондинка, сжатая спереди и сзади двумя безликими мужчинами, в беззвучном крике разевала рот. Джем сунула фильм обратно на полку и перевела взгляд на подборку кожаных и хромированных аксессуаров, свисавших с потолка вроде туш в мясной лавке. Капюшоны, маски, наручники, ремни, цепи и кнуты. Все, чем можно хлестать, терзать, приковывать и мучить. На стене висел комбинезон из искусственной ткани, с одним-единственным отверстием для рта. Джем отвернулась. В таком можно запросто задохнуться от жары.
Она подошла к Ральфу, который лениво листал журнальчик, разглядывая вымученные лица людей, снявшихся в нижнем белье.
– Я хочу купить вибратор, – шепнула ему на ухо Джем.
– Что?! – полушепотом вскричал Ральф.
Вибраторы лежали в застекленном шкафчике, который служил подставкой для темноволосой дамочки и комиксов. Джем, стараясь казаться умудренной опытом особой, в нерешительности разглядывала эту странную подборку. И какой же ей выбрать? Большой и черный, с глянцевой поверхностью, или маленький и неприметный, который с легкостью поместится в сумочку? Она поманила Ральфа, и тот, отложив журнал, присел на корточки у этой импровизированной витрины.
– Что посоветуешь? – шепнула Джем.
Ральф лишь пожал плечами. Он чувствовал себя кем-то вроде бойфренда, которого подружка насильно затащила в магазин женской одежды. Все эти штучки – они для женщин. Откуда ему знать, какой лучше? В голове мелькали непристойные картинки. Вот Джем лежит у себя на кровати. Трусики приспущены, юбка задрана вверх, в руках – тот самый вибратор. А-х-х! Выглядело это фантастически. Но Ральфу не хотелось, чтобы в голове крутились подобные образы, какими бы эротичными они ни были. Ему хотелось представлять то объятие, которым они с Джем обменялись в спальне Пита. Ему хотелось видеть ее лицо – радостное, улыбчивое и открытое. Хотелось представлять ее рядом с собой когда-нибудь в будущем. Вот они смеются, занимаются любовью, гуляют по вечерам со своей собакой.
Ральф взглянул на Джем, которая смотрела на него доверчиво и открыто, и непрошеный образ испарился из его головы. Это была Джем, к которой он так привык – милая, задорная, обожаемая Джем. Так неужели он поведет себя как старина Смит с его консервативной заносчивостью? Джем хочет, чтобы он открылся новому опыту, посмотрел на все свежим взглядом. Ральф улыбнулся и принялся разглядывать витрину.
– Как я понимаю, раз он вибрирует, не так уж и важно, насколько он большой, – задумчиво произнес Ральф.
– Пожалуй, – шепнула в ответ Джем. – Не думаю, что мне понравится вон тот черный, с набухшими венами. Выглядит как-то вульгарно.
– Точно, – кивнул Ральф. – Я бы на твоем месте выбрал вон тот, – кивнул он в сторону простой, ничем не примечательной модели. – Тем более что стоит он всего восемь фунтов.
– Ладно. – Джем кивнула и выпрямилась. Жаль только, что вибраторы не выставлены на полках, как это бывает с товарами в супермаркете. Это избавило бы ее от необходимости обращаться к устрашающего вида девице, которая меланхолично листала комиксы. С другой стороны, старушка Мортиша наверняка навидалась тут всякого. Вряд ли ее удивит скромная девушка, покупающая самый обычный вибратор.
– Прошу прощения, – Джем старалась говорить как можно уверенней, – я бы хотела купить вот такой. – Она невольно понизила голос.
Мортиша наклонилась, чтобы взглянуть на образец, затем открыла шкафчик у себя за спиной и достала оттуда коробку. Она продемонстрировала Джем содержимое, дождалась, пока та кивнет, и снова убрала вибратор в коробку. Взяв у Джем десятифунтовую купюру, она выдала ей сдачу и вручила коробку с чеком. Вся процедура прошла в гробовом молчании.
Охранник у двери даже не шелохнулся, когда Ральф и Джем поспешили мимо него на улицу. Они с облегчением вдохнули морозный воздух, радуясь тому, что знакомый город не стал вдруг городом-призраком, что по улицам по-прежнему бродили толпы людей. Кто-то спешил в ночной клуб, кто-то поджидал такси на углу.
Ральф и Джем вернулись на Лайсл-стрит и устроились в полупустом ресторане. Здесь они заказали говядину с чили, курицу в соусе чили с черной фасолью и свинину с еще одной разновидностью чили. Ральф и Джем набросились на еду под пристальным взглядом молоденькой официантки, которую они с самого начала попросили, чтобы «все было поострее». Теперь она с подозрением смотрела, не воспламенятся ли они от такого количества перца, а Ральф и Джем без остановки болтали о странных событиях этого не менее странного вечера.
– Ты знаешь, а ведь Пит прав, – сказала Джем, выливая в стакан остатки пива. – Помнишь, что он говорил нам про приключения, про необходимость доверять людям? Я-то всегда считала себя свободомыслящей натурой. Думала, я из тех, кто готов к приключениям, открыт для всего нового. Но Пит был прав – все в этом городе чего-то боятся. Конечно, здесь хватает всяких психов, но это не значит, что ты с ходу нарвешься на какого-нибудь маньяка.
Она немного помолчала, а затем продолжила:
– Бывало у тебя так – проходишь ты мимо группки людей, на станции там или просто на улице, а они говорят о каких-то своих друзьях? «Ну, как там такой-то и такой-то?» Смеются, болтают, и по всему видно, что им хорошо друг с другом, что у них своя, общая жизнь. Не казалось ли тебе в такие моменты, будто ты упускаешь что-то важное? Как так вышло, что пути этих людей пересеклись, а ваши нет? Очень может быть, что все это замечательные ребята, но ты так никогда их и не узнаешь. Ты для них – всего лишь чужак, незнакомец с улицы. При этом у тебя есть свои друзья, с которыми они, в свою очередь, никогда не встретятся. Ну разве это не грустно? Понимаешь, о чем я? Столько людей в этом мире, но по закону средних чисел тебе суждено познакомиться лишь с крохотной их частью. А засевший в нас страх означает, что количество это будет еще меньше. Почему мы так боимся друг друга? Коллега с работы приглашает тебя на ужин, и ты в панике подыскиваешь повод отказаться. Вы встречаетесь в метро со старым приятелем, и он зовет тебя пропустить стаканчик-другой. Вы обмениваетесь телефонами, а ты думаешь только об одном – лишь бы он не позвонил! У тебя уже есть свой, уютный кружок друзей. Друзья для вторника и друзья для четверга, и те, с кем ты встречаешься по выходным. По средам ты ходишь в спортивный зал, а в понедельник безвылазно сидишь дома, и вот уже оказывается, что у тебя нет времени для новых людей и новых встреч. Только правильно ли это? Наша жизнь могла бы быть такой яркой, а мы проживаем лишь сотую часть этого потенциала! Смотри, мне всего двадцать семь. Какой же я буду в пятьдесят? Ну разве это не грустно?
– Честно говоря, Джем, мне это кажется немного приукрашенным. Друзей трудно назвать сплошным удовольствием, в них нужно вкладываться. Это не просто возможность поразвлечься и хорошо провести время. У друзей есть свои проблемы и претензии, страхи и ожидания. И если ты хочешь быть хорошим другом, приходится делить с ними и эту, далеко не радужную, часть жизни. Разве можно установить подобные отношения с первым встречным? Тут уж волей-неволей будешь избирательным. – Ральф взял счет, который положила на столик бдительная официантка.
– Пожалуй, ты прав. Я действительно настроена слишком романтично. Друзья бывают порой настоящей головной болью. Но может, это лишь потому, что они не настоящие друзья? Кто-то, не помню кто, сказал однажды, что в друзья мы часто выбираем не тех, кто подходит нам больше всего, а тех, кто первым оказался поблизости. Мы проводим всю жизнь в поисках подходящего партнера, но, когда речь заходит о друзьях, предпочитаем довольствоваться тем, что уже есть. Не знаю, не знаю, – вздохнула Джем, – может, я несу полную чушь. Просто Пит… после его слов я чувствую себя так, будто что-то упускаю в этой жизни, будто не живу на полную катушку. Подумать только, все эти незнакомцы, с которыми я никогда не встречусь! – Она повернула счет к себе, чтобы взглянуть на сумму.
– Пит такой один на миллион, – заметил Ральф. – Нельзя, чтобы все вели себя так же. Подобный уровень открытости не для людей. Слишком уж нас много, слишком мы все разные. Мы живем в страхе, поскольку руководствуемся основным человеческим инстинктом – инстинктом самосохранения. И это вполне разумно, если живешь в городе с населением в восемь миллионов человек. – Ральф достал из бумажника банкноту в десять фунтов.