Он хотел взять Шевон за руку, но она резко дернулась в сторону.
– Господи, что с тобой? Кто это сделал? Тебя обидели?
У Шевон вырвался горький смешок.
– Можно сказать и так.
– Кто? Кто это сделал? – Карл вновь попытался взять ее за руку.
– Ты, жалкий ублюдок! Не смей меня трогать!
– Я? – в изумлении переспросил он. – О чем ты?
– Да, ты! А тебе хотелось бы, чтобы это был кто-то другой, да? Прекрасный повод разгневаться, позвонить в полицию и наказать ублюдка. Но нет. Это ты виноват в том, что я разнесла весь дом. – Развернувшись, Шевон устремилась в спальню.
– Да о чем ты, ради бога?! Шевон… прошу тебя. – Он поспешил за ней. – Что такого я совершил?
Шевон, с пылающим от гнева лицом, повернулась к нему. Подняв руку, она многозначительно ткнула пальцем в потолок.
– Да что такое? – в отчаянии повторил Карл.
Безумие, да и только. Весь день, весь этот лихорадочный день он думал лишь о том, как бы поскорее вернуться домой, к Шевон и Розанне. Он-то надеялся, что его ждет здесь вкусный ужин и спокойный вечерок…
– А ты не догадываешься? – прошипела Шевон. – Не догадываешься, что я говорю про эту маленькую потаскушку с третьего этажа? Про ту самую, с которой ты трахался у себя в кабинете, там, в танцевальном клубе!
Сердце Карла болезненно сжалось. Этого не может быть! Мозг лихорадочно искал спасения. Признаться? Отрицать до конца? И откуда она узнала? Неужели Тамсин… Но почему она рассказала обо всем только теперь? Нет, он должен был выяснить, в чем тут дело.
Карл грузно осел на кровать.
– Шев… я… о боже, кто тебе рассказал?
– Ты. – Шевон ткнула в него пальцем. – Ты, мерзкий, беспечный ублюдок. Подожди здесь.
Она скрылась за дверью. Карл слышал, как под ногами у нее хрустят осколки стекла и винила. У него было такое чувство, будто мир разваливается на части.
Не прошло и нескольких секунд, как Шевон вернулась. В руках она держала серебристый магнитофон. Карл мысленно прокрутил воспоминания вперед-назад, пока не нашел нужное место. Тот вечер в часовне. Шевон с Риком ушли на озеро, в доме остались только он и Тамсин. Шевон перемотала запись назад и нажала на «play». В уши Карла ударил пронзительный голос пьяной Тамсин: «А ты и правда думал, что никому не известно про вас с Шери? Ты что, считал нас полными идиотами? Шери мне все рассказала, да еще в деталях. И про аборт тоже – про то, что ей пришлось избавиться от твоего ребенка». Карл зажмурился. Как глупо. Господи, как глупо.
– Ну вот, теперь ты знаешь. – Шевон швырнула магнитофон на кровать рядом с Карлом. – Я хочу, чтобы ты ушел. Собрал свою сумку и ушел немедленно. Завтра я уеду к матери. Потом ты сможешь вернуться. Я не собираюсь оставаться под одной крышей с этой… с этой шлюхой. Я не собираюсь выяснять с тобой отношения и вообще не хочу больше тебя видеть. – Шевон выскочила из спальни, захлопнув за собой дверь.
Карл в оцепенении сидел на кровати. Это какой-то кошмар. Этого просто не может быть! Надо что-то делать. Надо положить этому конец!
Вскочив, он тоже кинулся в гостиную. Шевон сидела на диване, на их новом диване. Розанна, с недоумением поглядывая вокруг, лежала у нее на коленях. Карл присел на корточки и начал неуклюже собирать осколки пластинок и стекла.
– Оставь это! – фыркнула Шевон.
– Розанна может поранить лапы, – прошептал он.
– Я сама уберу, как только ты уйдешь. И, кстати, не мог бы ты поторопиться?
– Шевон, ради бога… почему бы нам не поговорить?
– С какой стати я буду обсуждать с тобой эту мерзость?! Уходи, не желаю тебя видеть.
Карл рухнул на колени, по лицу у него потекли слезы.
– Нет, Шевон, нет! Это невозможно… я никуда не уйду, – продолжая безудержно рыдать, он обхватил руками ее колени. – Это всего лишь ошибка, глупая, жалкая ошибка. Я проявил слабость, Шевон, и я ужасно, ужасно жалею…
Слезы Карла будто отомкнули что-то в душе Шевон. Лицо ее сморщилось, и она тоже расплакалась.
– Я верила тебе! Я всегда тебе верила. Помнишь, там, в Шотландии, я спросила тебя про эту женщину? И ты повернул все так, будто я глупая, ревнивая дурочка. Как ты мог, Карл? Я же не стала лгать насчет Рика. Почему же ты предпочел соврать мне? Вот что ранит больше всего – твоя ложь. Наглая, беззастенчивая ложь. Ты совершил ошибку. Я совершила ошибку. Почему же ты не смог признать это? А главное, Карл, почему ты изменил мне? Потому что я отвратительно растолстела, вот почему!
– Нет, Шевон, нет! Ты нравишься мне любой…
– Как же! Ты солгал мне. Решил, что с такой дурочкой, как я, не стоит церемониться. Как же я тебя ненавижу! – Слезы градом катились по ее лицу.
Карл расплакался еще сильней.
– Что же я наделал… Что я наделал!
– Испортил все, вот что ты наделал. – Губы Шевон дрожали.
Несколько мгновений они сидели в полном молчании. Наконец Карл поднял голову и посмотрел на Шевон. Взгляды их встретились, и тут он понял, что нужно делать. Его лицо слегка посветлело.
– Нет, Шевон, это еще не конец. Другие пары не смогли бы выдержать такого удара, но мы не как другие. Мы особенные, и мы справимся. Поверь, я сделаю все, что от меня потребуется. Даже уеду на время, если тебе так хочется. Только не сдавайся – не нужно рушить все из-за такой… из-за такой глупости. Если мы сдадимся сейчас, то будем жалеть об этом всю жизнь. – Он умоляюще взглянул ей в глаза. – Только представь, мы – и не вместе. Я здесь, сам по себе. Ты где-то еще. Разве можно такое допустить?
Шевон опустила голову. Такое и правда трудно было представить. Но и вместе она их больше не видела. Шевон уже не доверяла Карлу. Да и с чего бы? Он спал с их соседкой. Она даже забеременела от него. И это Карл, которого Шевон считала образцом честности и порядочности! В чем еще он солгал ей? Останься они вместе, и Шевон превратится в настоящую истеричку. Будет обыскивать карманы мужа, допытываться, почему он задержался на работе. Будет подслушивать его телефонные разговоры, требовать от него любви и внимания. Словом, будет вести себя как те женщины, к которым она всегда испытывала жалость. Нет уж, лучше она останется совсем одна! Шевон снова взглянула на Карла, который, затаив дыхание, ждал ее решения, и печально покачала головой.
– Нет, Карл, слишком поздно. Между нами все кончено.
– Не говори так! – простонал он. – Прошу тебя, Шевон. Мы с тобой – одно целое. Ты же знаешь это.
Она осторожно оттолкнула его и встала.
– Я больше не верю тебе, Карл. Как я могу жить с тем, кому я не доверяю? Прошу тебя, собирай вещи и уходи. Не заставляй меня переживать еще больше.
Карл тоже медленно поднялся.
– Завтра, – прошептал он. – Я уйду завтра.
Шевон снова покачала головой, и Карл безмолвно направился в спальню. Из гостиной было слышно, как он хлопает дверцами шкафов, выдвигает и задвигает ящики.
Наконец он вновь появился в дверях с саквояжем в руках. Шевон хотела спросить, куда он по-едет, но передумала. Это было бы слишком по-домашнему, слишком… обычно. Так она могла бы спросить в их прошлой жизни. В той жизни они бы ужинали сейчас вместе, смотрели телевизор, попивали вино, уютно устроившись на диване. Обсуждали бы, как всегда, шоу Карла, а Шевон рассказывала бы о том, как продвигается подготовка к свадьбе. Потом один из них пошел бы гулять с собакой, а ближе к ночи Карл и Шевон устроились бы уютно в постели, чтобы так и заснуть в объятиях друг друга.
Но это был совсем другой мир. Тот мир, где Шевон стало скучно одной, и она нашла маленький магнитофон Рика. Включив его, она стала слушать всю ту чепуху, которую они нагородили во время отдыха в Шотландии. А поскольку Шевон еще и готовила, она не стала отвлекаться на то, чтобы выключить магнитофон. Сначала была тишина, а потом все вдруг стало каким-то нереальным. Ей даже показалось, что это чья-то шутка – Карл и Тамсин за выяснением отношений. Шевон перемотала пленку и прослушала еще раз. И тут ей стало плохо, физически плохо. Затем шок уступил место гневу, и в ярости она разнесла всю квартиру. Вот это и был теперь ее мир. Карл, стоящий в дверях с саквояжем в руках. Розанна, с недоумением посматривающая на хозяев.
– Я позвоню тебе, – тихонько сказал Карл.
– Нет. Не надо.
– Я позвоню, – повторил он и шагнул за порог.
Шевон медленно подошла к окну. Не прошло и минуты, как машина Карла тронулась с места. Проезжая мимо их окна, он посмотрел наверх. Карл и Шевон взглянули друг на друга с невыразимой болью, но уже в следующую секунду машина повернула и скрылась за углом.
24
Ральф в сотый раз взглянул на часы, висевшие на стене его мастерской. 5 часов 18 минут. Собственно говоря, можно уже уходить. Какая разница, приедет он на станцию чуть раньше или чуть позже? А если Джем тоже окажется там раньше намеченного, они смогут больше времени провести вместе.
Сбежав по лестнице, Ральф оказался в темном дворике. Поворот за угол, и вот он уже на ярко освещенной Кейбл-стрит.
Еще один день прошел впустую. Ральф даже не притронулся к кисти. Сначала он бесцельно бродил по студии, пытаясь собраться с духом и позвонить Джем. Затем, когда он все-таки отважился на этот шаг, оставалось лишь в нетерпении мерить комнату шагами, размышляя о предстоящей встрече. Ральф понятия не имел, что делать. Разум твердил одно, а сердце говорило другое.
«Смит, и какой черт дернул тебя рассказать мне обо всем?» В этом-то и крылась ирония ситуации. Смит поделился с Ральфом своим секретом, поскольку тот был его лучшим другом. А с кем еще можно откровенничать, как не с лучшими друзьями? Беда лишь в том, что с того времени, как в доме поселилась Джем, Ральф перестал видеть в Смите друга. Отныне Смит был соперником, человеком, стоящим между Ральфом и его счастьем. И вот теперь ситуация повернулась так, что Ральфу приходилось выбирать.
Смит вел себя на редкость странно с того момента, как в воскресенье вечером вернулся домой. Он все время о чем-то трещал, энергично жестикулировал и вообще казался сам не свой. Стоило Джем уйти в ванную, как он заговорщицки наклонился к Ральфу.