– Свершилось, друг мой! – Лицо Смита расплылось в экстатической улыбке.
– О чем это ты?
– Наконец-то! Я знал, что так и будет! Я это знал. – Он игриво пихнул Ральфа в бок.
– Да о чем ты, Смити? Хватит уже говорить загадками.
– О чем? Разумеется, о Шери! – Смит в волнении раскачивался на стуле. – О прекрасной, божественной, неподражаемой Шери!
– Шери? Она-то тут при чем?
– Ральф, дружище, мое терпение дало свои плоды. Сегодня вечером на выходе из метро я столкнулся с чарующей мисс Диксон. Мы вместе ждали автобуса и болтали. Представляешь? Просто болтали! Я не запинался, не падал, не гримасничал, не потел… словом, вел себя как нормальный человек. Автобуса все не было, и я предложил зайти в «Ориэль» погреться. Шери – она не просто хороша собой. Она ужасно, ужасно милая. Я знаю, ты считаешь ее высокомерной сучкой, но это не так. Вблизи она просто ослепительна. Руки – само совершенство. А кожа! А волосы!
Ральф онемел. Итак, Смит все еще любит Шери! Чудесная новость. И ужасная в то же время. Бедняжка Джем. Она этого не заслужила. Как бы Ральфу ни хотелось, чтобы Джем и Смит расстались, мысль о том, что с ней обойдутся так плохо, приводила его в ужас.
– Бог ты мой, я-то думал, ты давно забыл про Шери, – покачал головой Ральф.
– Я и сам так думал. Но сегодня, когда мы встретились… До чего же она прекрасна! А главное, я могу говорить с ней – совсем как с тобой.
– А как же Джем? Я ни разу еще не встречал человека, с которым было бы так приятно поболтать.
– Ну, Джем это Джем. А Шери… Шери совсем другое.
– Другое? Да о чем ты вообще тут толкуешь?!
– Ладно, ладно, не кипятись. Я-то думал, ты за меня порадуешься, а ты… Тебе что, так хочется испортить мне настроение?
– Слушай, Смит, я здесь не для того, чтобы портить тебе настроение. Я всего лишь хочу напомнить тебе про Джем. Про милую, любящую, доверчивую Джем. – Он взглянул на Смита едва ли не с отвращением. – И что же случилось потом?
Смит снова воспрянул, глаза его заблестели.
– В общем, мы с ней болтали, и она рассказывала о себе. О том, что раньше у нее была куча любовников, но теперь она с ними распрощалась, поскольку – слушай внимательно! – ищет своего Единственного. Ну, разве не потрясающе? Это должен быть я и никто другой! Я ждал эту женщину пять лет. Я тосковал по ней. Я… я даже представлял ее на месте Джем, когда мы занимались с ней сексом…
Ральф невольно поморщился.
– Джем была лишь частью общей картины, теперь-то я это вижу, – продолжил Смит. – Она на время отвлекла мои мысли от Шери, чтобы в нужный момент я не испортил все от избытка страсти. Видишь? Все складывается одно к одному. Ральф, дружище, это судьба!
– Я-то думал, ты не веришь в судьбу.
– Я… так оно и было. Я не поверил Джем. Но в свою судьбу я верю.
– Стало быть, ты хочешь расстаться с Джем? Выбросить ее из своей жизни, как ненужную вещь? – Ральф смотрел на приятеля с нескрываемым возмущением.
– Поверить не могу, что слышу это от тебя! Я-то думал, ты порадуешься. Ты же знаешь, как давно я влюблен в эту женщину. Знаешь, что мне пришлось пережить. Да до того, как в моей жизни появилась Джем, я пять лет не занимался сексом. Пять лет! Джем пришлась как нельзя кстати: она встряхнула меня, напомнила о плотских радостях. Нет, я не собираюсь бросать ее. По крайней мере, пока. Мне еще надо завоевать доверие Шери. И я не хочу торопить события…
– Ну а пока ты будешь держать Джем про запас за неимением лучшего? Знаешь, Смит, такого я от тебя не ожидал. Джем – славная девушка. Лучше ее я просто не встречал. И я не позволю тебе обращаться с ней подобным образом. Я расскажу ей обо всем! И сделаю это прямо сейчас.
– Только попробуй! – вскочил со своего стула Смит. – Одно слово, и ты на улице, приятель! Поверь, я не шучу. Я всегда считал тебя другом, но друзья держатся вместе, а не берут сторону девушек. Ты знаешь меня пятнадцать лет, Ральф, а с Джем ты знаком пятнадцать минут. Вот и выбирай.
Смит уселся на диван и схватился за пульт телевизора.
Ральф с минуту смотрел на его красивое, невыразительное лицо, поражаясь в душе тому, что такая разумная, восприимчивая девушка, как Джем, могла влюбиться в это эмоциональное ничтожество. Тихонько вздохнув, Ральф вышел из гостиной и направился к себе в спальню.
В ту ночь он так и не сомкнул глаз. На смену воодушевлению – теперь-то он в силах положить конец глупейшей увлеченности Джем Смитом! – пришло уныние. Взять и обрушить на Джем все эти новости? Немыслимо!
Всю ночь Ральф метался на постели, будто в лихорадке. Утром он встал очень рано, пока Смит и Джем еще спали, и с тяжелым сердцем поехал к себе в мастерскую. Ральф так и не решил, что же ему сказать Джем. Он знал только, что ему обязательно нужно с ней поговорить.
Вот и теперь, поджидая поезда в метро, он продолжал прокручивать в голове возможные сценарии беседы. Сказать или не сказать? Стоит обмолвиться хоть словечком, и Смит тут же вышвырнет его на улицу. С другой стороны, Смит рано или поздно обзаведется семьей с Джем, Шери или кем-то еще. И Ральфу все одно придется рассчитывать только на себя. Может, хватит уже использовать Смита как подушку безопасности?
Но тогда он потеряет друга, лучшего своего друга. При мысли об этом Ральф ощутил укол боли. Но что значила эта боль по сравнению с той мукой, которая пронзила все его существо, когда он представил, что теряет Джем! Ну, откроет он ей глаза на Смита, и что дальше? А вдруг Джем возненавидит не Смита, а его самого? Обрушит на него гнев за свой неудавшийся роман. В этом случае Ральф потеряет все.
Пожалуй, лучше пока ничего не говорить ей. Да, Смит – тот еще слизняк, и рано или поздно она об этом узнает. А Ральф все это время будет рядом, чтобы в один прекрасный день, когда все всплывет наружу, поддержать и утешить бедняжку.
Но тут была одна закавыка… В один прекрасный день. И когда именно настанет этот день? Что, если бредни Смита насчет Шери обернутся ничем и он так и будет придерживать Джем на вторых ролях? Что, если через десять лет они осядут где-нибудь в загородном доме, в окружении четверых детишек? И пару раз в год будут приглашать к себе в гости Ральфа – просто так, из жалости. Нет. Нельзя этого допустить. Он не хочет до конца своих дней многозначительно поглядывать на Джем за обеденным столом, проклиная в душе везунчика Смита.
Поезд наконец-то подкатил к станции, и Ральф с облегчением шагнул в теплый вагон.
А как насчет собственной морали? Для многих людей – очень может быть, что и для Джем – читать чужие дневники сродни неверности. Так вправе ли он осуждать того же Смита? Как он может вывалить на Джем тайну Смита, не признавшись в собственном, весьма неприглядном поведении?
Ральф все перебирал и перебирал в уме возможные варианты, но ни один из них не казался ему подходящим. Как сделать так, чтобы Джем сама поняла, что безумно влюблена в Ральфа? Чтобы она бросила Смита безо всяких объяснений и после этого все зажили счастливо и спокойно? Увы, тут Ральф был просто бессилен.
Ладно, будем действовать наугад, по обстановке. Может, Джем уже что-то подозревает. Тогда ему останется лишь подтвердить ее догадки, вместо того чтобы намеренно портить Смиту жизнь.
Поезд наконец-то прибыл на станцию Бейсуотер. Ральф поспешил на улицу, где уже сияли яркие вечерние огни. Джем, видимо, еще не успела прийти. Ральф стоял на морозном воздухе, глубоко засунув руки в карманы. Он решительно отмахивался от назойливых мыслей, повторяя про себя одно и то же: «Действуй по обстановке».
На Квинсвей всегда было шумно, но лишь потому, что там не жил никто из англичан. Здесь высились офисы компаний, а между ними ютились небольшие гостиницы. Вокруг сновали арабы, австралийцы и африканцы. Сияли огнями спортивные бары, ночные кафе и рестораны. Возникало ощущение, что ты не в Лондоне, а где-то на отдыхе. Ни какао на ночь, ни уютных тапочек. Только яркие огни да многоголосый шум.
– Ну что, заждался?
Ральф быстро оглянулся. Это была Джем. Они зашагали по улице к ресторану.
– Как прошел денек? – спросила Джем.
– Паршиво. Так ничего и не написал.
– Да что ты! А почему?
– Все время какие-то мысли лезли в голову.
– Мысли о чем?
– Да так, ерунда. Всякая всячина…
– Может, хочешь поговорить об этом?
– Даже не знаю. Может, и правда стоит облегчить душу.
Все правильно, подумал он. Главное – заложить основу для разговора.
– А как прошел твой день? – улыбнулся он с высоты своего роста. Ему нравилось, что он может смотреть на Джем сверху вниз. Было в этом что-то чарующее.
– Ужасно, просто ужасно. Не понедельник, а сущий ад. Но это так скучно, что и вспоминать не хочется. Расскажи лучше про этот свой карри.
Они шли и болтали. Обо всем и ни о чем. Ральф почувствовал, как внутри все вскипает. Ему не хотелось пустой болтовни. Не хотелось делать вид, будто они с Джем просто друзья. Ну, посидят они сейчас в ресторане – а что потом? Потом Джем вернется домой, в объятия лицемера Смита. «Действуй по обстоятельствам, – напомнил он себе. – А может, рискнуть? Да, господин Крупье, я ставлю все на красное. Яхты, лимузины и дом в Колорадо…»
Ральф собрался с духом… и тут же выдохнул. Они как раз подошли к ресторану.
– Ого! – воскликнула Джем. – Ну и местечко!
Несколько дюжин неулыбчивых официантов сновало между столиками, разнося блюда с красным, зеленым, коричневым и кремово-розовым карри. Сотни посетителей сидели за столиками, шумно переговариваясь с соседями. Внутри царила жара, которую не могли охладить даже огромные вентиляторы.
Один из официантов стремительно сунул им меню и так же быстро скрылся из виду. Ни улыбки, ни приветствия.
– Не самое дружелюбное место в мире, – шепнул Ральф. – Зато взгляни на цены!
Стоило им отложить в сторону меню, как у столика материализовался тот же официант. Приняв заказ, он снова испарился. Пиво им принесли уже через тридцать секунд.
– Ничего не скажешь, быстро работают, – рассмеялся Ральф. Он вдруг понял, что выбрал не самое удачное место для беседы. Задержись вы за столиком чуть дольше, и в спину вам начинали дышать новые посетители.