— Уезжаешь, значит… — повеселела Лика. — Что же, это нам на руку…
Быстро скинув с себя свою нехитрую одежонку, оставив лишь узкую полоску трусиков, она залезла под одеяло и закрыла глаза.
Виталик не заставил себя долго ждать.
Осторожно приоткрыв дверь, он позвал громким шепотом:
— Анжелка, ты спишь?
— Чего тебе? — хмуро спросила Лика, усаживаясь на кровати.
— Не спишь, значит, — обрадовался Виталик, заходя в комнату и включая свет. — Я тебе покушать принес… Голодная небось?..
— Не хочется мне, — плаксиво протянула Лика, стараясь заглушить громкое урчание в животе. — Какой уж тут аппетит?.. Видел, что эта сволочь надо мной вытворяла?..
— Видел, — помрачнел парень, устанавливая на тумбочку поднос с едой. — Не расстраивайся, давай покушай вот, а там что-нибудь придумаем…
— Правда?.. — с надеждой заглядывая ему в глаза, заулыбалась она. — Ты мне поможешь?..
— Помогу, — тихо обронил Виталик, стараясь не смотреть на ее обнаженные плечи. — Не позволю ему… Если б ты знала, что он с бабами выделывает… С ума сойти можно… А они все равно липнут к нему… Он же маньяк настоящий…
Он зло сплюнул и принялся намазывать на толстый ломоть белого хлеба сливочное масло.
— Ты покушай… — укладывая сверху несколько кусочков копченой колбасы, уговаривал он. — Я тут кое-что придумал… Авось получится…
Поплотнее завернувшись в одеяло, не забыв при этом немного приоткрыть грудь, Лика набросилась на еду.
— Все! — объявила она несколько минут спустя, отправляя в рот последнюю виноградину. — Объелась. Спасибо тебе. Ты настоящий друг.
— Да чего уж там, — засмущался Виталик, преданно глядя ей в глаза. — Для хорошего человека…
Лика заулыбалась, но неожиданно, осознав всю серьезность обстановки, погрустнела.
— Давай выкладывай, что у тебя там за план, — затянулась она любезно предложенной Виталиком сигаретой.
— Дело такое, — оживился он. — “Девятку” твою я из гаража выгнал. Ключи у меня в кармане. Сейчас ты одеваешься и дуешь отсюда куда глаза глядят.
— А куда они у меня глядят?
— Ну… — опешил Виталик. — Спрятаться тебе надо. Негде, что ли?
— Не знаю, подумать нужно… — Лика затушила сигарету и вытянулась на кровати, заложив руки за голову. Грудь ее при этом приподнялась, чуть сдвигая одеяло в сторону.
— Думать нужно быстрее, — судорожно сглотнул Виталик, как завороженный глядя на ее выпуклости. — Он может быстро вернуться.
— Допустим, я уезжаю… — не меняя позы, принялась она размышлять. — Допустим, я даже спрячусь, хотя ума не приложу, где это можно сделать… Но остается одно “но”… — Какое?..
— Ты…
— Я?! — Виталик оторвал наконец свой взгляд от Ликиной груди и во все глаза уставился ей в лицо. — А при чем тут я?..
— “При чем тут я”? — передразнила она, резко вставая. От такого колыхания воздуха Виталик едва не лишился чувств. — Как ты объяснишь своему братцу, что упустил меня? Он же тебя живого зароет, несмотря на кровное родство. А мне тебя жалко, потому как малый ты неплохой, хотя и соображаешь туго…
— Да ладно тебе, — обиженно засопел он. — Я и это придумал…
— Да ну?!
Никак не отреагировав на ее сарказм, Виталик опустился на колени и пошарил рукой под тумбочкой. После недолгих поисков он извлек на свет деревянную ножку, служившую когда-то опорой для нехитрой дачной мебели.
— Вот, — пробормотал, отряхивая джинсы. — Ты меня саданешь посильнее этой штуковиной, а я сознание потеряю, вот и будет объяснение для братца, черти бы его побрали. Скажу, что принес тебе ужин, а ты на меня напала.
— Да ты что?! — подскочила Лика, открывшись взору Виталика почти до пояса. — Ты в своем уме?!
— Анжелка!.. — умоляюще прошептал Виталик, вытирая пот с верхней губы. — Ты оденься, что ли!.. Я ж не железный!..
— Прости, — засмущалась Лика, осознав, что переигрывает. — Отвернись…
Виталик отвернулся к окну и с дрожью в коленях принялся подглядывать за Ликой.
— Анжелка! — неожиданно нарушил он тишину. — А ты замуж за меня пошла бы?..
— Ты что, сдурел?! — на миг оторвавшись от своего занятия, опешила она. — Я же замужем…
— Что это за муж, что жену свою бросает?
— Не твоего ума это дело, — обиделась Лика. — Он не бросает, а работает. Чтобы жена его жила безбедно. Я не работаю, машину личную имею, тряпок целый воз. Ты смог бы меня так обеспечить?..
— Нет, — обреченно покачал Виталик головой. — Зато любил бы больше жизни… И всю жизнь на руках носил бы…
— Ладно, давай инструктируй, — прервала его излияния Лика. — Сам говоришь — торопиться нужно.
Следующие несколько минут он посвящал ее в детали своего плана.
— А теперь давай бей! — приказал он, вложив ей в руки деревянную дубинку. — Не бойся!
— А вдруг я тебя убью? — испуганно округлила глаза Лика.
— Не убьешь, — успокоил ее Виталик. — Бей! Если не хочешь попасть к нему в лапы.
Напоминание о Яровом придало ей решимости, и она что есть силы обрушила деревяшку Виталику на голову. Тот несколько секунд изумленно смотрел на нее остановившимися глазами, потом со стоном рухнул к ее ногам.
— Прости меня, Виталечка, — прошептала Лика, опускаясь перед ним на колени.
Приложив ухо к его груди и услышав равномерный стук сердца, немного успокоилась. Осторожно перешагнув через новоиспеченного друга, она выскочила из комнаты.
Прижимая к груди руку с зажатыми в ней ключами. Лика осторожно спустилась на первый этаж и, не заметив ничего подозрительного, вышла на улицу.
Как и обещал Виталик, “девятка” стояла у раскрытых настежь ворот и терпеливо ждала свою хозяйку.
— Ну, давай, малышка, не подведи! — вставляя ключ в замок зажигания, прошептала она.
Плавно тронув машину с места. Лика заметила боковым зрением, как в окнах первого этажа зажегся свет. Очевидно, шум мотора разбудил одного из незадачливых охранников.
— Пока, ребятки, — заулыбалась она, выезжая за ворота. — Думаю, что встретимся не скоро…
Анатолий Николаевич стоял на балконе и разглядывал усеянное звездами небо. Занятие это он очень любил, знал названия многих созвездий и с легкостью отыскивал их на небосклоне. Если и случалось что подзабыть, открывал любимый астрономический справочник и восполнял пробел.
Но на этот раз его восторженное созерцание небосвода было прервано требовательным звонком в дверь.
— Кто бы это мог быть? — пробормотал он вполголоса и, озадаченно взглянув на часы, двинулся в прихожую.
К тому времени, когда он достиг входной двери, звонок нажали еще пару раз.
Раздражаясь все больше и больше, Анатолий Николаевич, игнорируя дверной “глазок”, распахнул настежь дверь и остолбенел… И было от чего: на пороге, почти совершенно обнаженная, стояла молодая девица. Единственным серьезным и цельным одеянием на ней была бейсболка, надетая козырьком назад. Все остальное представляло собой узкие полоски ткани, не сдерживающие буйства юной плоти.
— Здорово, дед, — пахнула она на него густым перегаром. — Что остолбенел?.. Не нравлюсь?..
Последний вопрос она сопроводила таким непристойным жестом, что бедный Анатолий Николаевич схватился рукой за сердце.
— Вам кого, уважаемая?.. — спросил он наконец, немного справившись с сердцебиением. — Вероятно, вы ошиблись?..
— Ни хрена, — икнула поздняя гостья, отправляя в рот жевательную резинку. — Мне нужны твои соседи. Вон из той квартиры напротив.
— Так и звоните туда!.. — отчеканил Анатолий Николаевич, сердито сдвинув брови. — И на всякий случай на часы взгляните…
— Это ты к чему? — повела мутными глазами девица.
— Это я к тому, что время для визитов не совсем подходящее. Да и вид у вас, мягко скажем, неприличный…
— А мне плевать, — вспылила вдруг она. — И на время — у меня его нет ни хрена, и на вид мой — братве нравится… А в квартиру напротив я уже звонила и не один раз, соседи твои отсутствуют…
— Помилуйте, леди!.. — Анатолий Николаевич сделал безуспешную попытку прикрыть дверь. — Я-то здесь при чем?!
— Вот это уже ближе к телу, — глупо захихикала она, извлекая откуда-то из-под лоскутков сложенную вчетверо бумажку. — Передать нужно кое-что…
— Что это?! — как можно строже спросил он, глядя на маленький белый квадратик, которым нахальная девица помахивала перед его носом.
— Записка… — громко лопнул пузырь жевательной резинки, надутый ее ярко накрашенным ртом. — Передать нужно, и как можно быстрее…
— Какая записка?.. — почти прокричал Анатолий Николаевич, вконец теряя терпение. — Кому?! О чем?! От кого?! Вы можете выражаться яснее, без ваших вульгарных штучек?!
— Могу. — Игнорируя его брезгливую гримасу, она слизала клочья жвачки розовым язычком. — Записку передашь бабе… В ней, в записке то есть, не в бабе…
Девица зашлась хриплым смехом. Анатолий Николаевич снял очки и принялся протирать и без того чистые стекла полой вельветовой куртки.
— В записке телефон, по которому меня можно найти, — оборвала она наконец смех.
— Сомневаюсь, что она захочет с вами общаться, — недоверчиво покачал он головой.
— Захочет, — девица сунула бумажку ему в руки и нетвердой походкой двинулась к лифту. На полдороге она внезапно остановилась и, в очередной раз икнув, обронила:
— Я знаю кое-что такое, что представляет для нее интерес… У нее от этого шары на лоб полезут, будь уверен, дед…
Захлопнув дверь, Анатолий Николаевич смог наконец перевести дыхание.
— Вот ведь нечисть какая, — бормотал он, водружая очки на нос. — Такие женское имя лишь порочат…
Аккуратно развернув записку, словно она могла сломаться на сгибах, Анатолий Николаевич принялся сосредоточенно ее изучать. Затем, недоуменно пожав плечами, сунул бумажку за зеркало в прихожей и, глянув на часы, поспешил на балкон, к своему любимому телескопу…
— Вот она!.. — прошипел водитель, углядев в темноте смутный женский силуэт.
— Пусть подойдет поближе… — лениво процедил его спутник. — Куда она денется с подводной-то лодки?..