Но еще до этого у них совсем не осталось выпечки. Просто закончилась, и все. Половину они отдали тем, кому был нанесен и физический, и моральный ущерб, еще половину продали любопытным. Как бы там ни было, в кафе теперь стало шаром покати, запасы молока иссякли, а массивная, строптивая кофе-машина потрудилась на славу, хотя именно в таком режиме она должна работать всегда, подумала Иззи. Ей просто не нравится, что ее то включают, то выключают. Ну что ж, агрегат понять можно.
Иззи с ног валилась от усталости. Она повернулась к Перл, мывшей полы.
– Может, сходим выпьем? – предложила Иззи.
– Почему бы и нет? – улыбнулась Перл.
– Эй! – окликнула Иззи Хелену. Та с задумчивым видом сидела у окна, что было для нее совершенно не характерно. – Ты с нами?
Они зашли в симпатичный винный бар и там замечательно расслабились за бутылочкой розового шампанского. Перл раньше никогда его не пробовала и заявила, что вкус, как у уксуса, однако продолжала пить его маленькими глотками, чтобы не отставать от всех. Впрочем, у них в бокалах шампанское убывало намного быстрее.
– Ну и денек, – вздохнула Иззи. – Обалдеть можно! Как думаете, кто-нибудь из тех, кто у нас сегодня был, еще придет?
Хелена повернулась к Перл и подняла бокал:
– Ты уже, наверное, заметила, что твоя начальница из тех, у кого стакан наполовину пуст.
Перл улыбнулась.
– Ты это о чем? – удивилась Иззи. – Я оптимистка.
Хелена и Перл переглянулась.
– Я и не говорю, что ты пессимистка, – возразила Хелена. – Просто ты… нерешительная.
– Я начала свое дело! – возмутилась Иззи. – По-твоему, для этого оптимизм не нужен?
– А еще ты до сих пор веришь, что Грэм женится на тебе, как подобает честному человеку, – прибавила Хелена, которая пила уже второй бокал. – А тут без моря оптимизма не обойтись.
Иззи почувствовала, что краснеет.
– А кто это – Грэм? – спросила Перл.
– Да так, – отмахнулась Иззи. – Мой бывший.
– Бывший начальник, – пояснила Хелена.
– Ничего себе! Такие истории хорошо не заканчиваются, – заметила Перл.
– Но я начала с чистого листа, – вздохнула Иззи. – Стала хозяйкой своей судьбы.
– Тебе с ним было хорошо? – спросила Перл.
Она не считала себя вправе советовать людям, с кем они должны мириться, а с кем нет.
– Нет, – с готовностью ответила Хелена.
– Неправда! – возмутилась Иззи. – Он очень чуткий! Ты просто не знала его с этой стороны.
– И в каких же случаях проявлялась его чуткость? В тех, когда он не заставлял тебя посреди ночи ехать на такси через весь город, чтобы сварить ему лапши? – ехидно поинтересовалась Хелена.
– Ну вот, зря я тебе рассказала про лапшу.
– Нет, не зря, – возразила Хелена, достав из пакета чипсы. – Иначе я бы сейчас сидела перед тобой и молола чушь вроде: «Да, он такой красавчик! Ты должна вернуть его во что бы то ни стало! Если надо, бухнись ему в ноги и исполняй все его прихоти! Ведь парень настолько хорош, что его можно снимать в рекламе бритвы!»
– Грэм и правда очень привлекательный мужчина, – заметила Иззи.
– И всегда об этом помнит – прихорашивается у каждой зеркальной поверхности, – подхватила Хелена. – До чего же я рада, что вы все-таки расстались!
– Хм… – протянула Иззи.
– Зато теперь ты втрескалась в одного банкира.
– Хелена! – возмутилась Иззи и бросила взгляд на Перл.
Та улыбнулась.
– Я тоже заметила, – согласилась она.
– Вовсе я в него не втрескалась! И чтоб ты знала, если я не ною сутки напролет, это еще не значит, что я не скучаю по Грэму.
Перл погладила ее по руке.
– Не расстраивайся, – произнесла она. – Из отношений выходить сложно. Уж я-то знаю.
– Ты? – удивилась Иззи. – А по тебе не скажешь. Я думала, у тебя таких заморочек вообще не бывает.
– Серьезно? – фыркнула Перл. – Неужели я настолько несексуальна?
– Нет! – торопливо выпалила Иззи. – Просто ты производишь впечатление женщины, у которой жизнь устроена точно так, как она хочет.
Перл даже слегка опешила.
– Что правда, то правда, Иззи. Кстати, папа Луиса – Барак Обама, и он скоро пришлет вертолет, чтобы подкинуть нас до дома.
– Отец Луиса поддерживает с вами отношения? – как всегда, не стала деликатничать Хелена.
Перл сдержала улыбку. Она же сильная женщина. Если даже Иззи нашла в себе силы бросить своего никчемного любовничка, то на этот раз Перл уж точно окажет Бенджамину достойное сопротивление. А с другой стороны, в который раз она себе это обещает?
– Луис общается с папой, – ответила Перл, уловив в собственном тоне нотки гордости.
– А что он за человек? – спросила Иззи.
Ей не терпелось сменить тему, поэтому она рада была обсудить чужие романтические перипетии.
– Ну… – задумчиво протянула Перл. – Мама всегда говорила, что истинная красота не во внешности, а в поступках. Но когда я слушала маму?
– Я свою уж точно слушать не желаю, – поддержала ее Иззи. – Она мне говорила: «Не позволяй мужчине привязать тебя к себе». Но я бы так хотела к кому-нибудь привязаться…
– Прямо садомазохистские фантазии, – прокомментировала Хелена.
– Но желающих привязаться ко мне пока не нашлось. Поэтому я совершенно свободна, – вздохнула Иззи.
Интересно, станет ей легче, если она выпьет еще шампанского? Это вряд ли, но при теперешних обстоятельствах попробовать стоит.
– Зато погляди, чего ты добилась! Открыла свое кафе, которое сегодня наконец принесло нормальную выручку, – попыталась ее утешить Хелена. – Все лучше, чем сидеть и дожидаться, когда какой-то идиот с квадратным подбородком тебя приголубит! И вообще, мужчины любят женщин, которые умеют печь и вдобавок сногсшибательно выглядят в платьях с цветами! Подумают, что из тебя получится идеальная домохозяйка пятидесятых годов: будешь ухаживать за мужем и смешивать ему мартини. Вот увидишь, скоро у тебя отбоя не будет от кавалеров.
Хелена снова подняла свой бокал.
– А у тебя, как я посмотрю, стакан наполовину полон, – съязвила Иззи, и все же на душе у нее стало немного повеселее.
– А тебе что мама говорила, Хелена? – спросила Перл.
– Не лезть в чужие дела, – бойко ответила та.
Три женщины рассмеялись и чокнулись бокалами.
Глава 13
А где наш маленький пухлик? – спросила Иззи, когда Перл пришла на работу – правда, с небольшим опозданием. Но из благодарности к ней Иззи готова была закрыть глаза на всякие мелочи. – Я по нему соскучилась.
Перл натянуто улыбнулась и поспешила за пылесосом и шваброй, чтобы пройтись по залу, пока кафе не открылось.
– Он очень любит проводить время с бабушкой, – ответила Перл, понимая, что рисует перед Иззи идиллическую картинку: бабушка и внук вместе пекут разные вкусности или кормят уток хлебом на пруду. Их унылая, тесная, провонявшая сигаретным дымом квартира сюда никак не вписывается.
– Ну ладно, сейчас я тут быстренько все закончу, а то скоро утренний цейтнот.
Они улыбнулись друг другу, но нельзя было отрицать, что после аварии к ним устремился постоянный поток посетителей: сотрудники «скорой помощи», прохожие, женщина с милой девочкой и Ашок. Последний заглянул, чтобы узнать номер телефона Хелены. Иззи от удивления вытаращила глаза, однако тут же извинилась за свою реакцию. Она записала номер Ашока и передала его подруге, ничуть не сомневаясь, что Хелена бросит его в больничную печь.
Районный совет заменил автобусы с гармошкой на классические двухэтажные, которые придали улицам колорита, не говоря уже о том, что передвигались эти транспортные средства гораздо шустрее. Вот только пассажиров в них помещалось намного меньше. В результате в час пик многим приходилось долго ждать на остановке, и у людей появилась привычка заглядывать в ближайшее кафе, чтобы скоротать время. Иззи даже начала закупать готовые круассаны. Увы, другого пути не было: нельзя ведь отрастить вторую пару рук! Впрочем, печь настоящие круассаны – особое искусство, а у Иззи и без достижения новых профессиональных высот дел хватало. Поэтому теперь по совету Франсуа она закупала круассаны в замечательной пекарне, которая каждый день ровно в семь часов утра доставляла коробку ассорти с шоколадными круассанами, простыми круассанами и круассанами с миндалем. К девяти их все раскупали.
Ну а потом наступало время утреннего кофе. Мира с дочкой, которую звали Элиза, за это время успела обзавестись подругами среди других мам. Они часто заходили в кафе и громко болтали по-румынски, расположившись на сером диване, который уже начал мягко, уютно лосниться от того, что на нем часто сидели. Именно так, по мнению Иззи, он и должен был выглядеть. Гламурные мамочки из детского сада тоже начали захаживать в «Капкейк». Если они узнавали Перл, она им мимоходом улыбалась, а потом бралась за дело, например разносила органические лимонады и соки, благо дел в кафе теперь было полно. В обед у них случался наплыв посетителей, а вторая половина дня проходила спокойнее. Заглядывали только сотрудницы офисов и матери, устраивающие детские праздники. И те и другие покупали капкейки коробками. Иззи уже подумывала о том, чтобы начать принимать индивидуальные заказы. Ну а в промежутках между всем этим – бесконечные латте, чаи, клубничные коктейли, пирожные с черникой и ванильной глазурью, кусочки сытного яблочного пирога, уборка, прием поставок, счета, почта. Иззи и Перл то вытирали пролитые напитки, то улыбались детям, то приветствовали постоянных посетителей. Разговаривали с теми, кто забрел в кафе случайно, то и дело открывали новые упаковки молока, сливочного масла, яиц. К четырем часам дня обе с радостью рухнули бы на огромные мешки с мукой в кладовой, где Перл, вооружившись шваброй, вычищала до блеска все углы, чтобы служебные помещения выглядели так же безупречно, как и зал, пусть даже посетители в них не заходят.
Короче говоря, кафе «Капкейк» держалось на плаву: его успешно спустили на воду, и оно плыло. Правда, оно чуть кренилось то на один борт, то на другой, но команда трудилась не покладая рук, и «Капкейк» не пошел ко дну. Иззи относилась к своему детищу, как к живому существу: кафе стало такой же ее частью, как, например, рука или нога. Иззи никогда с ним не расставалась: до поздней ночи вместе с миссис Прескотт изучала отчетность, видела во сне крем и глазурь, все ее мысли заполонили индекс удовлетворенности потребителей, доставки и сахарные розочки. Когда друзья куда-то ее звали, Иззи всегда отказывалась. Хелена фыркала и говорила, что Иззи ведет себя, как женщина, у которой только что начался страстный роман. После шести рабочих дней в неделю Иззи ужасно уставала, буквально с ног валилась от изнеможения, иногда ей отчаянно хотелось сходить куда-нибудь выпить, не беспокоясь о том, что на следующий день она будет в нерабочем состоянии, бывало, что она мечтала просто посидеть перед телевизором, не подсчитывая в уме запасы продуктов и их сроки годности и не прикидывая, пора ли закупать одноразовые перчатки. Но когда Иззи предлагали отдохнуть, она реагировала так, будто ей даже слово такое не знакомо. И все же в глубине души Иззи понимала: такой счастливой она себя не чувствовала уже несколько лет, и с каждым днем ее счастье росло. Вот ее заработков начало хватать на аренду, потом на предметы первой необходимости, потом на зарплату Перл, и вот наконец пришел тот день, когда у Иззи появилась возможность откладывать кое-что и для себя. Доходы от чего-то своего, от того, что она с любовью создала своими руками, чтобы приносить людям радость.