Поэтому Перл все время чувствовала себя мелкой сошкой. Однажды, когда она дежурила в кафе одна, нагрянула Кейт с близнецами.
– Я пришла сделать заказ.
На Серафине была розовая балетная юбка, а на Джейн – синий комбинезон. Перл постаралась сосредоточиться на словах Кейт, но дети ее отвлекали: Серафина оттопырила пояс юбки, а Джейн пыталась в нее влезть, одновременно надевая лямку комбинезона на плечико сестры.
– Чего желаете? – вежливо осведомилась Перл.
– Капкейки с надписями. Кэролайн сказала, что это блестящая идея, и обещала, что поручит вам ею заняться.
– Вот как? – произнесла Перл и уже собиралась фыркнуть, как всегда поступала в таких ситуациях, как вдруг обе девочки повалились на пол.
– Серафина! Джейн! Вы что творите?
Близнецы запутались в одежде друг друга и теперь катались по полу, весело хохоча.
– Мы не Джейн и Серафина! Мы Сераджейн!
Радостно хихикая, сестры обняли друг дружку. Их одинаковые светлые волосы слились вместе так, что было не отличить, где чьи.
– Вставайте! – рявкнула Кейт. – А то тебя, Серафина, я отправлю в твою комнату, а тебя, Джейн, поставлю в угол.
Девочки медленно распутались и встали, уныло опустив головы.
– Никакого терпения не хватит! – покачала головой Кейт.
– У вас замечательные дочери, – ответила Перл.
Она отчаянно скучала по Луису. Удивительно, до какой степени может не хватать человека, с которым увидишься лишь через несколько часов. Иногда, после того как мальчик засыпал, Перл вставала по ночам, чтобы на него посмотреть: у нее не хватало терпения дождаться утра.
– Ну так сделаете? – повторила Кейт.
– Что сделаю? – уточнила Перл, злясь из-за того, что Кэролайн, не спрашивая, находит для нее поручения.
– Нужно написать буквы на пирожных.
– А-а… – протянула Перл.
Времени на такую работу уйдет немало, зато плату можно будет взять по верхним расценкам. Но будет ли дело того стоить?
– Хочу, чтобы все было по профессиональным стандартам, – между тем вещала Кейт. – Здешний любительский уровень меня не устраивает.
Пожалуй, связываться с Кейт и ее стандартами себе дороже.
– Мам, можно нам капкейк? – мило улыбаясь, спросила Серафина. – Один на двоих, мы поделимся.
– Мы любим делиться! – прокричала Джейн.
– Нет, милые, это не еда, а мусор, – рассеянно произнесла Кейт.
Перл вздохнула. Между тем у Кейт зазвонил телефон, и пока она разговаривала, Перл мысленно обзывала последними словами и Кэролайн, и ее подружек. Наконец Кейт убрала телефон.
– Ну так вот, – деловым тоном продолжила она. – Мне нужны лимонные капкейки с апельсиновой глазурью и с буквами «С днем рождения, Евангелина, 4 года».
Перл все записала.
– Думаю, это нам по силам, – ответила она.
– Вот и отлично, – кивнула Кейт. – Надеюсь, Кэролайн не ошиблась на ваш счет.
А Перл была на все сто процентов уверена, что ошиблась.
– Пока, близняшки! – помахала она девочкам.
– Пока! Пока! – в унисон отозвались те.
– Вообще-то, к ним лучше обращаться Сераф…
Но Перл уже скрылась в подвале, спеша сообщить Иззи хорошую новость.
Чтобы справиться с заказом, пришлось трудиться допоздна. Заскочила Хелена – поболтать и поделиться новостями. Иззи и Перл нещадно дразнили ее по поводу Ашока, а Хелена отказывалась отвечать на какие-либо вопросы относительно их романа. В отместку она тут же принималась расспрашивать Перл про Бена, но та ловко меняла тему и принималась жаловаться Иззи на Кэролайн, а Иззи не желала ни словечка слышать на эту тему. Но постепенно Хелена и Перл притихли и молча наблюдали, как работает Иззи. Она все делала инстинктивно, ничего не отмеряла и не взвешивала, просто бросала ингредиенты в миску, причем казалось, что она это делает мимоходом. Мешала тоже между делом, зачерпывала смесь ложкой и в мгновение ока ровно распределяла по двадцати четырем формам, и все это не глядя. Замешивала глазурь, взбивала ее и распределяла ножом. Идеальные, восхитительно вкусные капкейки напоминали миниатюрные произведения искусства, и это до того, как Иззи принялась выводить кремом буквы на каждом из них. Хелена и Перл переглянулась.
– Круто! – наконец произнесла Хелена.
Иззи, поглощенная работой, с удивлением вскинула голову.
– Я же изо дня в день этим занимаюсь, – пожала она плечами. – Для меня это то же самое, что для тебя порезы от стекла зашивать.
– Да, швы я накладываю ловко, – подтвердила Хелена. – Вот только результаты не такие аппетитные.
От капкейков, выложенных в ряд, просто невозможно было оторвать глаз. Иззи собиралась занести их заказчице по пути домой.
– Эх, не заслужила Кейт такую красотищу, – сердито заметила Перл.
– Следи за языком, – велела Иззи и показала ей свой собственный.
Прибежав в кафе пораньше, чтобы успеть раскочегарить своенравную кофе-машину к традиционному утреннему часу пик, Перл вдруг сообразила, что не просмотрела вчерашнюю почту. «Лаз-два-тли! Оп!» Усадив Луиса на один из высоких табуретов, которые они недавно закупили и поставили у камина, чтобы людям в любой аншлаг всегда было где сесть, Перл вручила ему молочную булочку с шоколадом и открыла письмо из детского сада, а потом ошеломленно уставилась на лист бумаги.
Звякнул дверной колокольчик. У Иззи на утро была назначена встреча с поставщиком сахара, и она предупредила, что придет попозже. Поэтому кафе открывала Кэролайн.
– Buens deez[12], Кэлайн! – прокричал Луис.
В детском саду их учили здороваться на разных языках, и Луис был от этих уроков в восторге.
– Доброе утро, Луис, – четко и внятно произнесла Кэролайн.
Она считала, что дикция у мальчика ужасная, и полагала, что никто, кроме нее, не избавит ребенка от просторечного выговора. Перл бы следовало сказать ей «спасибо», но у нее самой на лбу написано: «Южный Лондон».
– Доброе утро, Перл.
Перл не удостоила ее ответом. «Что ж, просто замечательно!» – подумала Кэролайн. Однако она привыкла к женской враждебности еще с тех времен, когда ее отправили в школу для девочек, где царили напряженные условия жесткой конкуренции. Позже Кэролайн планировала отдать в это учебное заведение Гермию. Там она освоила важнейшую науку: как конфликтовать с себе подобными. Поэтому Кэролайн нисколько не трогало, когда на нее дулись. Да и вообще, ей и с разводом проблем хватает, однако ее дела никакого не интересуют.
Но когда Кэролайн вешала на крючок свой плащ «Aquascutum», она заметила, что Перл сегодня не смотрит на нее своим обычным взглядом: подозрительным, исподлобья. Вместо этого она уставилась прямо перед собой невидящим взглядом, сжимая в руке письмо. А еще на глазах у Перл выступили слезы. Кэролайн решила действовать. Тот же инстинкт пробуждался в ней, когда болела одна из ее собак. Кэролайн торопливо пересекла зал.
– Дорогая, что с тобой? Что-то случилось?
– Мама! – испугался Луис.
Сам он с высокого табурета спуститься не мог, а значит, там его можно было оставлять спокойно, не боясь, что он влезет, куда не надо.
– Мама! Бо-бо?
Перл усилием воли взяла себя в руки и чуть дрогнувшим голосом ответила:
– Нет, милый. Не бо-бо.
Кэролайн легонько коснулась ее плеча. Перл дрожащими руками протянула ей письмо и пошла, чтобы взять Луиса на руки.
– Иди сюда, мой маленький, – проворковала она; Луис спрятал лицо на ее широком плече, поэтому глаза мамы он в этот момент не видел. – Вот так, – ворковала она, – все хорошо.
– В сад не пойду, – решительно объявил Луис. – Хочу с мамой.
Кэролайн глянула на письмо. На бумаге красовалась официальная эмблема Стратегического управления здравоохранения Северо-Восточного Лондона.
Уважаемая миссис Макгрегор!
Ваш сын Луис Кмбота Макгрегор прошел медицинское обследование в детском саду Стоук-Ньюингтона «Мишки-малышки», Осбальдестон-роуд, 13, Лондон N-16. Результаты показали, что для своего возраста и роста Луис попадает в категорию «Ожирение / Избыточный вес».
Даже в раннем детстве ожирение и избыточный вес наносят серьезный вред здоровью и физической форме, не говоря уже о взрослом возрасте. Лишний вес вызывает болезни сердца, онкологические заболевания, проблемы в репродуктивной сфере, нарушения сна, депрессию, а также повышает уровень ранней смертности. Несколько простых шагов помогут наладить режим питания вашего ребенка, а курс упражнений поспособствует тому, чтобы ваш сын Луис Кмбота в дальнейшем вел полноценную жизнь. Мы записали вас на прием к Неде Махет, консультанту по здоровому питанию в поликлинике Стоук-Ньюингтона, на 15 июня…
Кэролайн отложила письмо.
– Какая гадость! – объявила она, сморщив нос. – Как не стыдно лезть в чужие дела и учить людей жить! Вот что такое государство-няня! Этим социалистам левого крыла до всего есть дело, но это просто жестоко!
Перл растерянно заморгала. Кэролайн сказала именно то, что нужно, чтобы ее подбодрить.
– Но это же… официальное письмо.
– Значит, они официально расписались в собственной никчемности. Да как они смеют?! У тебя очень симпатичный мальчик. Полноват, конечно, но ты это и без них знаешь. Вес твоего сына их не касается. Хочешь, порву их мерзкую бумажку?
Перл поглядела на Кэролайн почти с благоговением:
– Но это же документ…
– Ну и что? – пожала плечами Кэролайн. – Между прочим, этой ерундой занимаются на наши честно уплаченные налоги. Чем меньше будут рассылать подобных посланий, тем лучше для всех. Так я его рву?
Шокированной Перл вдруг захотелось наплевать на все правила, и она кивнула. Обычно она относилась к официальным письмам со всей серьезностью. По ее опыту, или ты делаешь то, что там написано, или жди неприятностей. Тебе сокращают пособие. Тебя переселяют в другой микрорайон, и ты едешь туда, даже если условия там жуткие. Приходят официальные лица и проверяют, как живут твои дети, а если будешь возмущаться, как бы их вовсе не отобрали. Потом те же официальные лица спрашивают, много ли ты пьешь, куришь ли, сколько часов в день работаешь и где отец ребенка, а если ляпнешь что-то не то, даже по мелочи, значит туфли тебе в ближайшее время покупать будет не на что. Поэтому, глядя, как Кэролайн рвет письмо, будто глупую рекламу, не стоящую внимания, Перл ощутила, как в душе неожиданно зарождается что-то новое. Она по-прежнему завидовала Кэролайн из-за того, что та с подобными проблемами незнакома. И все же Перл вдруг испытала приятное чувство освобождения.