Иззи уставилась на Грэма во все глаза.
– Но… – произнесла она. – Но…
– Ты здесь очень хорошо поработала, и благодаря этому мы с тобой станем полностью финансово независимыми. Обеспечим себе безбедное существование. Тогда сможешь найти себе дело попроще.
Потрясенная и возмущенная до глубины души, Иззи не сводила глаз с Грэма. Нет, на него она не злилась. Глупо ожидать от пираньи большого бизнеса другого поведения. Иззи была зла на себя. Как она могла столько времени встречаться с этим типом, а потом впустить его обратно в свою жизнь?! Какой надо быть дурой, чтобы верить, будто он способен измениться! Хваткий, эгоистичный, неотразимо привлекательный мужчина, которому меньше всего нужны серьезные отношения, превратился в идеал Иззи просто потому, что ей этого очень хотелось? Такие превращения попросту невозможны. Чушь, да и только! Увы, Иззи повела себя как идиотка.
– Не имеешь права! – вдруг выпалила она. – Я арендовала это помещение!
Взгляд Грэма стал виноватым.
– Мистер Барстоу с радостью готов продать его нам. Мы с ним уже обсуждали эту тему. А полугодовой срок твоей аренды уже подходит к концу.
– Без разрешения тебе не позволят перестраивать…
– Над этим мы уже работаем. У вас же тут не заповедник.
– Еще какой заповедник! – вскричала Иззи.
К собственной досаде, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, а в горле встает огромный ком. За окном дети смеялись и играли вокруг их горячо любимого, невысокого, кривого, не блещущего красотой дерева.
– Ну как ты не понимаешь?! – в отчаянии выпалил Грэм. – Я это делаю ради нас, милая! У наших отношений еще есть шанс.
Иззи едва не испепелила его взглядом:
– Нет, это ты не понимаешь. Мне нравится вставать в шесть часов утра. Нравится корпеть над документами. Мне даже нравится эта старая корова миссис Прескотт. Почему? Потому что здесь все мое! Не твое, не чье-то чужое, и даже чертова «Калинга Деники» к этому месту руку не приложила!
– Кафе не твое, – тихо возразил Грэм. – Оно принадлежит банку.
Иззи посмотрела на Остина. Тот лишь руками развел. Он и не думал, что Иззи способна впасть в такую ярость.
– Вы знали?! – прокричала она ему в лицо. – Знали и молчали?!
– Я думал, вы в курсе, – принялся оправдываться Остин, застигнутый врасплох таким напором. – Решил, что в этом с самого начала заключался ваш план. Устроить апгрейд этой забегаловке, а потом втюхать ее какому-нибудь воротиле из Сити.
При этих словах в душе Иззи будто что-то надломилось. Она с трудом сдерживала рвущийся наружу поток слез.
– Значит, вот как вы обо мне думаете? – произнесла она, и гнев сменился глубокой грустью. – По-вашему, я на такое способна.
Теперь стыдно стало Остину. Надо было все-таки доверять чутью. Он шагнул к Иззи.
– Не приближайтесь! – рявкнула та. – Прочь отсюда, оба! Уходите! Убирайтесь! Видеть вас не желаю!
Остин и Грэм поглядели друг на друга с искренней взаимной неприязнью. Остин чуть задержался: грех не пропустить вперед того, кто ниже тебя ростом.
– Стойте! – вдруг окликнула их Иззи. – Сколько у меня осталось времени?
Грэм пожал плечами. Приземистая, вечно краснеющая Иззи, всего лишь секретарша, которую он подобрал чуть ли не из жалости, посмела воротить от него нос. Вот стерва! Да как ей совести хватило его бросить! А потом еще спутывать ему все планы! Вдруг Грэма охватила холодная ярость. Нет, никто не перейдет ему дорогу безнаказанно.
– План строительства обнародуем завтра, – объявил он. – У тебя месяц.
В кафе повисла звенящая тишина, которую вдруг нарушил сигнал духовки. Испеклись капкейки гостей.
Перл глядела на слезы, льющиеся по лицу Иззи, и на толпу обеспокоенных доброжелателей. Она привела малышей обратно в кафе и рассудила, что сейчас самое время воспользоваться экстренными запасами белого вина, пусть даже у заведения нет лицензии на алкоголь. Две мамочки, весьма довольные тем, что угодили в самый эпицентр такой захватывающей драмы, расставляли по местам вынутые из духовки капкейки. Когда пирожные немного остынут, можно будет украсить их голубой и розовой глазурью, а еще – сотнями и тысячами крошечных серебристых бусинок. Для гостей приготовили фруктовые дольки, зернышки кунжута, морковные палочки, хумус и пшеничные палочки. Эту часть кейтеринга взяла на себя Кэролайн «в качестве подарка дорогому Луису». Поглядев на угощение, Луис наградил ее недобрым взглядом. Все это они сложили в дальний угол.
Перл и Хелена увели Иззи вниз.
– Ты как? – обеспокоенно спросила Перл.
– Вот змей! – вскричала Иззи. – Я убью его! Я такое устрою ему! Мы будем бороться! Соберем деньги! Напечатаем брошюры! Я от него мокрого места не оставлю! Ты ведь мне поможешь, правда, Хелена? Ты же с нами?
Иззи поглядела на подругу, но та с рассеянным видом покусывала губу. Наверху ее ждал Ашок. Иззи еще раз объяснила ситуацию, при этом немного прослезившись, особенно когда рассказывала, в чем ее подозревал Остин. Перл только головой качала.
– У них ведь ничего не получится, правда?! – продолжала негодовать Иззи. – Они не могут просто взять и заявиться сюда! Или могут?
– Владелец здания – мистер Барстоу, – пожала плечами Перл.
– Ничего, найдешь другое помещение, – подбодрила ее Хелена.
– Второго такого нет, – ответила Иззи, заглянув в кладовку, где все было аккуратно разложено по полочкам, посмотрев в окно на кусочек мостовой, бросив взгляд на свою прекрасную, просто идеальную духовку. – Так, как здесь, нигде не будет.
– Зато будет еще лучше, – подбодрила ее Хелена. – Снимешь здание попросторнее. Не волнуйся, ты справишься. Пришло время расширяться. Посетители в зал не вмещаются.
– Зато здесь мне хорошо, – надула губы Иззи. – И вообще, это дело принципа.
Хелена фыркнула:
– А я тебя давно предупреждала, что этот Грэм – полное дерьмо! Но разве ты меня слушала?
– Согласна, – произнесла Иззи. – Полностью согласна. Ну почему я пропускала все твои слова мимо ушей?
– Вот и я удивляюсь.
– Меня она тоже не слушает, – подхватила Перл.
Хелена многозначительно склонила голову набок.
– А еще я хочу доказать ему, что нельзя просто покупать и продавать людей, как тебе удобно, – продолжила Иззи. – Нельзя просто взять и выгнать нас. Кстати, Лена, – обратилась она к подруге, – ты не против, если мы еще немного поживем вместе? Эту проблему быстро не разрешить.
– Вообще-то, – произнесла Хелена, вдруг засмущавшись, хотя застенчивость была ей совершенно не свойственна, – думаю, нам все-таки придется переехать.
– Но почему?
Хелена чувствовала одновременно и радость, и нервозность, и предвкушение. Она посмотрела вверх, будто пытаясь встретиться взглядом с Ашоком.
– Ну… – начала она. – Этот шаг мы, конечно, планировали попозже, но…
Иззи растерянно уставилась на подругу. Зато Перл догадалась сразу и очень обрадовалась:
– У вас будет ребенок!
Хелена кивнула, в первый раз в жизни потупив взгляд. Она сама еще не привыкла к своей будущей роли.
Иззи собрала храбрость в кулак – всю, до последней крошечки. Она почти сумела сохранить лицо. Губы уже готовы были растянуться в улыбке, и Иззи очень хотелось улыбнуться. Хелена заслужила, чтобы подруга за нее порадовалась. Однако в конце концов силы ее покинули. Горло будто сжали в тиски, глаза защипало.
– П-поздр… – начала было она.
А потом слезы хлынули водопадом. Ей ничего, а Хелене все! Как же это горько и несправедливо!
– Ой, Иззи, что с тобой? Извини, я думала, ты обрадуешься! – воскликнула Хелена, кинувшись к подруге. – Прости, дорогая. Конечно, теперь нам придется съехать на другую квартиру, но одну мы тебя не бросим. Это случайно получилось, но мы с Ашоком так счастливы, и…
– Лена, милая ты моя! Я от вашей новости просто в восторге! – заверила Иззи.
И подруги обнялись.
– Знаю, – произнесла Хелена. – Ты будешь лучшей крестной на свете. Научишь ребенка печь.
– Зато ты сама у себя примешь роды! – подхватила Иззи. – О боже, кто-нибудь, дайте мне платок!
Тут в подвал заглянула одна из мамочек:
– Может, споем Луису «Happy Birthday to you»?
– Точно! Луис! – спохватилась Перл. – Иду, иду!
Иззи поднялась наверх и присоединилась к бодрому хору, поздравлявшему сияющего именинника. Поглядев на три свечи на торте, тот произнес: «Хатю пять светек», а Перл просияла от гордости: подумать только, ее мальчику всего три года, а он уже считает! Иззи со всех сторон обступили люди. Все горячо ей сочувствовали, предлагали помощь, грозились написать в архитектурно-планировочное управление, устроить сидячую забастовку или бойкотировать всех риелторов – в том, что от последнего пункта будет хоть какая-то польза, Иззи очень сомневалась. У нее голова пошла кругом.
– Всем спасибо, – наконец обратилась Перл к гостям. – Мы… честно говоря, мы пока не знаем, что будем делать, но обещаем: мы уж точно испробуем все средства, чтобы спасти кафе. А теперь давайте праздновать день рождения Луиса!
Перл снова включила музыку, и ни о чем не подозревающие дети с радостным выражением на перемазанных кремом физиономиях пустились в пляс с Луисом во главе. Перл тоже не хотела со всем этим прощаться. Для нее и Луиса кафе – не просто работа, а важная часть их жизни. Перл нуждалась в нем.
Праздник превратился для Иззи в пытку. Она с трудом дождалась, когда последний гость Луиса отбыл домой с прыгучим мячиком и подарочным капкейком. Вежливо прощаться с посетителями и друзьями, благодарить их за поддержку, убирать мусор, все расставлять по местам, откладывать для Берлиоза так и оставшиеся нетронутыми полезные закуски Кэролайн – все это было просто невыносимо. Но худшее ждало Иззи впереди.
Перл заметила выражение ее лица и спросила:
– Тебе же необязательно ехать прямо сейчас? Если заберешь свои вещи в другой раз, ничего не изменится.
– Нет, – покачала головой Иззи, и у нее внутри будто разверзлась бездна, полная тревоги. – Не съезжу к Грэму за вещами сегодня, только и буду думать о том, что мне это «удовольствие» еще предстоит. Ничего, управлюсь за пять минут. Зайду и выйду. И вообще, у меня там почти ничего нет. Грэму всегда было