– Поверить не могу, что он пропустил день рождения собственного сына, – объясняла она Кэролайн.
Та лишь фыркнула.
– Это еще что! – отмахнулась она. – Мой бывший не пришел ни на один день рождения, рождественский концерт, школьный спектакль, спортивный праздник… Никуда не пришел. «Я работаю!» – передразнила Кэролайн. – Знаю я, как ты работаешь.
– Вот именно, – кивнула Перл. – И поэтому ты с ним рассталась.
– Нет, не поэтому, – возразила Кэролайн. – В нашем районе все папы такие. Слишком заняты работой, надо же как-то содержать огромные роскошные дома. Да многие дети отца в лицо не узнают. А от своего мужа я ушла, потому что он переспал с этой мерзкой шлюхой. Лишний раз показал, насколько у него отвратительный вкус. Ха! Если бросать всех, кто уделяет мало внимания детям…
Тут звякнул колокольчик. Пришел рабочий, тот самый, который приводил сына на день рождения Луиса.
– Выше нос, милая! – произнес он.
Эта фраза уже стала его визитной карточкой.
Кэролайн окинула его с ног до головы оценивающим взглядом: обратила внимания и на накачанные грудные мышцы, и на озорную усмешку, и на явное отсутствие обручального кольца.
– Вот вы пришли, и мне сразу стало веселее, – произнесла она, нависнув над прилавком, чтобы продемонстрировать грудь, впрочем, демонстрировать Кэролайн было особо нечего. – Очень приятно, когда тебе поднимают настроение.
– Ох уж мне эти богатенькие, – проворчал себе под нос рабочий, а потом с улыбкой произнес: – Налей-ка нам капучино с пенкой, милая.
Перл выразительно закатила глаза.
Если подумать, на праздник Луиса детей привели няни или расфуфыренные мамаши. Ну а Дарни, конечно, пришел с Остином. Ни одного папаши Перл не заметила. Она вздохнула.
– Он спал с твоими подругами? После таких выкрутасов сквозь землю провалиться хочется, – уточнила Кэролайн, когда рабочий подмигнул ей и ушел, оставив номер телефона.
– Пока нет, – признала Перл.
– Ну вот, пожалуйста, – оживилась Кэролайн. – Я бы на твоем месте пока не списывала парня со счетов. – Она помахала письмом. – Не поверишь, что мне сегодня пришло.
– Что?
– Его адвокаты вышли на связь. Если бы я могла доказать, что у меня стабильная постоянная работа, он бы оплачивал мне жилье где-нибудь поблизости, чтобы я могла обойтись без няни и сама забирала детей. – Кэролайн покачала головой. – Но теперь я опять вернулась к тому, с чего начала. Работы у меня нет, однако я доказала, что в состоянии сама себя обеспечивать, и, значит, теперь придется соответствовать. И переезжать. О боже! Без флирта моя жизнь была бы совсем беспросветной, – вздохнула она.
– Хм… – Перл опять уткнулась в бумаги.
– Что делаешь? – спросила ее Иззи, поднимаясь по лестнице.
– Как это – что? Пишу в планировочное управление.
– А-а… – протянула Иззи.
– По-твоему, я зря время трачу?
– Скорее всего, да. Я же знаю «Калинга Деники». Они берутся за проект, только если дело верное.
– Хочешь сидеть сложа руки – сиди, – бросила Перл и снова склонилась над письмом.
Наступило утреннее затишье между часом пик и наплывом мамочек.
Некоторое время Иззи глядела в окно, потом тяжело вздохнула.
– И прекрати вздыхать, на нервы действуешь.
– А твое постоянное фырканье на нервы не действует?
– Я не фыркаю.
Иззи вскинула брови, однако молча взяла чашку с кофе и вышла во двор. Там она окинула критическим взглядом свое кафе. С тех пор как потеплело, они активно приводили его в порядок. Обзавелись маркизами в розовую и белую полоску, которые на солнце выглядели очень свежо и нарядно, расставили дедушкины столы и стулья. Тень так и манила укрыться от зноя, брелок поблескивал в окне, а растения, поставленные Перл у двери, только усиливали эффект. Иззи с трудом сдержала слезы. Нет, хватит плакать! Но она никак не могла представить, что воссоздаст этот маленький оазис где-нибудь в другом месте. Здесь ее уголок, ее крошечное королевство. Но теперь его закроют, разнесут на куски и построят на его месте навороченный гараж для жителей дурацких, безумно дорогих элитных апартаментов.
Иззи приблизилась к скобяной лавке. А как ко всему этому относится Честер? От него тоже избавились? Или его эта участь миновала? Иззи даже не знала, арендует он магазин у мистера Барстоу или у кого-то другого.
Хотя часы показывали десять утра, металлическая решетка была опущена. Иззи прищурилась и попыталась заглянуть внутрь магазина. Что у него там? Однако из-за яркого солнца через отверстия в решетке трудно было что-то разглядеть. Но Иззи не сдавалась. Вот ее глаза привыкли к полутьме, и она различила темные силуэты по другую сторону стекла. Вдруг перед ней мелькнула светлая тень.
Иззи ахнула и отпрыгнула от решетки, которая с оглушительным скрежетом автоматически поднялась. В магазине кто-то есть, и Иззи даже догадывалась, кто именно. Она нервно сглотнула.
Когда решетка поднялась полностью, перед Иззи открылась дверь. На пороге стоял Честер. В пижаме. От неожиданности Иззи утратила дар речи. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
– Вы живете в магазине? – потрясенно спросила она.
Честер ответил ей вежливым, сдержанным кивком и пригласил заходить.
Иззи в первый раз переступила порог скобяной лавки. То, что она увидела, ее просто поразило. В зале – кастрюли и сковородки, швабры и отвертки. Зато в служебном помещении постелен изысканный персидский ковер, а на нем стоит деревянная двуспальная кровать, украшенная балийской резьбой. Рядом – тумбочка со стопкой книг и лампой «Тиффани», чуть в стороне – массивный шкаф с зеркалом. Иззи в растерянности уставилась на все это великолепие.
– Ничего себе! – воскликнула она и повторила: – Вы здесь живете.
Честер смутился:
– Откровенно говоря, да. Днем, если объявляются покупатели, я обычно задергиваю занавеску перед входом на жилую половину или закрываю магазин. Кофе будете?
Иззи заметила маленький, безупречно аккуратный кухонный уголок. На плите издавал бульканье дорогой чайник «Гаджия». Кофе восхитительно благоухал.
– Да, – ответила Иззи, хотя этим утром и без того употребила слишком много кофеина.
Но эта укромная пещера Аладдина казалась ей чем-то сказочным, не имеющим отношения к реальному миру. Честер пригласил ее сесть в кресло с цветочной обивкой.
– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. Между прочим, вы сильно осложнили мне жизнь.
– Но я же много лет ходила мимо этого переулка, и магазин всегда был здесь, – покачала головой Иззи.
– Все правильно, – согласился Честер. – Все правильно. Я здесь живу уже двадцать девять лет.
– Двадцать девять?!
– До сих пор никто меня не беспокоил, – продолжил он. – Вот в чем прелесть жизни в Лондоне.
Тут Иззи снова обратила внимание на его акцент.
– Никто не лезет в твои дела. Меня это полностью устраивало, – продолжал Честер. – А потом объявились вы. Ходили туда-сюда, оставляли для меня капкейки, задавали вопросы. А посетители! Вы первая, из-за кого в переулке стало не протолкнуться.
– Но теперь…
– Да, теперь нам обоим придется съехать. – Честер взглянул на уведомление, которое держал в руке. – Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Как поживает ваш дедушка?
– Я как раз собираюсь его навестить.
– Это хорошо. Он сейчас в состоянии поддерживать беседу?
– Не совсем, – вздохнула Иззи. – Но мне легче, когда я с ним поговорю. Понимаю, звучит эгоистично…
– Уверяю вас, никакого эгоизма здесь нет, – покачал головой Честер.
– Извините, – произнесла Иззи. – Это из-за меня Грушевый дворик попал в поле зрения застройщиков. Конечно, я этого не хотела, но что вышло, то вышло.
– Нет, вы не виноваты, – сказал Честер. – В прежние времена от Стоук-Ньюингтона до Лондона надо было добираться полдня. Наш район был милой, очаровательной деревушкой вдали от городской суеты. Даже когда здесь поселился я, все здесь выглядело довольно запущенно, зато в Стоук-Ньюингтоне царила свобода: делай что хочешь. Живи, как нравится. В стороне от заезженных маршрутов можно позволить себе быть немного не похожим на других.
Честер подал кофе со сливками в двух крошечных изящных фарфоровых чашечках с блюдцами из одного комплекта.
– Но со временем любое место становится прилизанным, облагороженным. Особенно то, у которого есть собственное лицо, как, например, здесь. Увы, от старого Лондона почти ничего не осталось.
Иззи опустила взгляд.
– Не грустите, девочка моя. В новом Лондоне тоже много хорошего. Вас наверняка ждет большое будущее.
– Вот только понятия не имею какое.
– Могу сказать то же самое о себе.
– Погодите-ка. Вы живете здесь нелегально? – уточнила Иззи. – Но вы ведь, наверное, можете заявить права на свой магазин?
– Нет, – покачал головой Честер. – Кажется, у меня тут завалялся договор об аренде… Только не знаю где.
Они сидели и молча потягивали кофе.
– Должен же быть какой-то путь, – произнесла Иззи.
– Прогресс не остановить, – ответил Честер и положил ложку на блюдце; та тихонько звякнула о фарфор. – Поверьте, уж мне ли не знать?
Остин в кои-то веки пришел пораньше и даже нарядно оделся, вернее, настолько нарядно, насколько возможно, когда торопишься, чтобы маленький брат не увидел, где ты прячешь от него утюг. Остин нервно провел ладонями по густым волосам. Ему самому не верилось, на что он решился. Остин рискует всем – и ради чего? Ради какого-то дурацкого кафе, которое, наверное, в конце концов в любом случае переедет на другое место. Ради девушки, которая в его сторону даже смотреть отказывается.
Дженет, конечно, была на месте, как всегда, бодрая и исполненная трудового энтузиазма. Она тоже ходила на день рождения к Луису и знала, какой пункт сегодня значится у Остина в расписании. Она взглянула на него.
– То, что задумал этот человек, просто ужасно! – с непривычной для нее свирепостью произнесла Дженет. – Кошмар, да и только! – (Остин молча посмотрел на нее.) – Отнять у этой милой девушки ее очаровательное кафе и превратить его в безликую застройку для менеджеров высшего звена! Просто чудовищно! Больше и сказать нечего.