Вот это была история. Мой мозг сразу же зацепился за это – завертелись шестеренки. Что если Лаки провела в Гонконге целый день с каким-то случайным парнем? Что если все это будет задокументировано? Эта история принесет много денег, как только Лаки станет популярна в США, а если нет, она все равно попадет в корейские СМИ.
Поступить так с кем-то было совершенно некрасиво. Если бы они были моими друзьями. Но я ее не знал, кроме того, она была крутой знаменитостью. И если она собиралась стать знаменитой в Штатах, свидание с парнем не испортит ее репутацию там – там к подобному относятся иначе.
Тогда я принял решение – работать всю ночь, чтобы гарантированно быть на ногах раньше, чем она проснется. Я прокрался обратно к дивану, мысли неслись со скоростью миллион миль в час. Если удастся провернуть это, я получу работу, и море моих опасений просто исчезнут: деньги за жилье, тень колледжа.
Они слетят с меня слой за слоем.
Суббота
Глава тринадцатаяЛаки
Первой странностью, которую я заметила, был свет.
Что случилось с моими не пропускающими свет шторами? Я никогда не просыпалась от солнечного света.
Следующей странностью стал слабый храп. Это Джи Йон? Она что, провела ночь в моей комнате? Она делала это раньше, когда у меня случались особо беспокойные ночи.
Я поерзала под одеялом и замерла. Я все еще была в джинсах, а шею ломило. Почему я…
Коридор отеля.
Парень в лифте.
Торговый центр.
Автобус.
Парень.
Бар.
Парень.
Я подскочила – совершенно проснувшаяся, замечающая все вокруг. Маленькая спальня, заставленная разномастной мебелью из черного дерева. Постер какого-то старого боевика. Потертые занавески в цветочек развевались у большого окна. Приоткрытая дверь и легкий звук храпа, доносящийся из-за нее.
О МОЙ БОГ.
Руки взлетели ко рту, заглушая невольный крик. Что, черт возьми, я наделала прошлой ночью?
Я заметила свой тренч, аккуратно сложенный рядом с моими гостиничными тапочками, поставленными в ногах кровати. Что снова заставило меня посмотреть в сторону другой комнаты… две ноги, торчащие из кучи одеял на поистине отвратительном диване.
Это был он?
Я помнила его как смутный сон. Высокий. Он возвышался надо мной. Худощавый, но крепкий, я помнила, что он казался мне крепким. О, божечки-кошечки. Мое лицо вспыхнуло от не до конца осознаваемого воспоминания. Я пыталась собрать воедино образ. Густые длинные волосы, зачесанные от лица, заправленные за уши. Хотя его лицо… память не могла воспроизвести какие-то определенные черты лица.
Я была совершенно не в себе прошлой ночью, и каким-то образом оказалась в квартире этого парня. Он был незнакомцем. В этот момент звенели все мои девичьи тревожные колокольчики. Я должна была убраться отсюда к чертям.
Он все еще спал. Мне нужно было всего лишь выскользнуть незамеченной. Я нашла свою кепку на прикроватном столике, натянула ее на глаза и практически выскользнула из кровати, стараясь не производить никаких резких звуков.
Скатившись на пол, я поползла к своему тренчу и тапочкам. Почему я ползла? На случай, если за окном папарацци? Я содрогнулась от одной этой мысли. Да уж, мне надо было убраться отсюда немедленно.
Но, как только мои пальцы коснулись тапочек, гора на диване зашевелилась.
Я тихо зашипела и подалась назад. Бах. Затем я услышала приглушенные ругательства из кучи одеял, а затем серию неистовых движений под ними. Я привалилась спиной к кровати и замерла, глядя на одеяла. Боясь того, что может показаться.
Сначала чья-то рука пошарила по журнальному столику, пока не нашла телефон. Телефон на секунду исчез под одеялами, прежде чем все они отлетели в сторону, чтобы явить настоящего, живого парня.
Ах, вот оно – его лицо.
Темные глаза с тяжелыми веками, затуманенные после сна. Тонкие кости – у него были скулы, за которые я убила бы, острая линия подбородка, способная резать стекло. Но меня поразил его рот. Возмутительно пухлые губы. Он был похож на дерзкого плейбоя из корейской дорамы.
Должно быть, я издала какой-то звук, потому что он посмотрел на меня.
Эти сонные глаза распахнулись, и его возмутительные губы приоткрылись. Секунд пять мы пялились друг на друга в молчании.
Я вскочила на ноги и рванула из спальни к входной двери в квартиру.
– Постой! – крикнул он за спиной, но я дергала засов, пока не оказалась снаружи. Пробежав половину коридора, я заметила мерцающие огни и почувствовала запах сигаретного дыма.
Затем наступила во что-то мокрое и поняла, что я босая.
Отвращение накатило волнами, когда я попыталась не думать о том, во что могла наступить. Фу, фу, фу.
Я сделала глубокий вдох и откинула волосы с лица, закрыла глаза. Разум над материей. Попыталась сделать дыхательное упражнение из своего приложения для медитации. Нужно было просто сосредоточиться на собственном дыхании, чтобы абсолютный ужас мира и моей жизни испарился или типа того. Это правда мне помогало. Пройти через мучительные танцевальные номера, когда у меня была вывихнута лодыжка. Пережить запах жареного мяса на ночных барбекю, когда я питалась одной сладкой картошкой.
Мой разум наконец успокоился, хотя я и оставалась на грани паники. Самоконтроль удержал меня на месте, не давая двигаться. Когда я открыла глаза, я была абсолютно спокойна. Я понятия не имела, в какой части города нахожусь, а отсутствие обуви привлекло бы нежелательное внимание. Не говоря уже о том, что ходить босиком было совершенно отвратительно.
Так что я неохотно вернулась в квартиру. Вот только я не знала, куда мне. Я ходила от двери к двери, надеясь, что одна из них вызовет какое-то узнавание своим видом.
Фрагменты прошлой ночи продолжали мелькать у меня в голове, включая лицо парня. И затем вдруг оно взглянуло на меня не из воспоминания, а в реальности. Парень смотрел прямо на меня.
Он стоял в коридоре, протягивая мне тапочки.
– Ты кое-что забыла.
Даже несмотря на то, что волосы у него были в полном беспорядке, его глаза – затуманены, а одежда – помята, в его взгляде появился уверенный блеск. Губы изогнулись в понимающей улыбке.
Я выхватила у него свои тапочки.
– Где я?
– В шикарном многоквартирном здании Гонконга, – ответил он. Он излучал крайнее наслаждение ситуацией каждой частичкой своего тела. Что сделало его прекрасные губы аппетитными.
– Слушай. Я тебя не знаю, – я ткнула его тапкой в грудь. – Ты какой-то случайный маньяк, который затащил меня к себе, так что не думаю, что тебе стоит вести себя нахально, а?
На мгновение его уверенность, казалось, пошатнулась, но затем проявилась с утроенной силой.
– Ты меня знаешь. Джек. Джек Лим.
Джек. Теперь я вспоминала. Вспомнила, как он сверкнул улыбкой на крутом подъеме улицы, когда сказал то же самое. И я вспомнила кое-что еще. Крепкую руку на моей спине, когда я, спотыкаясь, спускалась по лестнице в автобусе. Легкое ворчливое неодобрение, когда он сидел рядом со мной в баре. Как этот извращенец-музыкант просил меня покормить его мороженым. Бабочки и Джек, выгоняющий меня из бара. Я также вспомнила, что он не знал, кто я.
Крошечная искра доверия начала разгораться у меня в груди.
Мой взгляд метнулся к его лицу, ища в нем намек на вчерашнее рыцарство.
Он вскинул бровь.
– Привет?
Я нахмурилась.
– Ты американец?
Преувеличенное подмигивание.
– Не злись на меня за это.
Кем был этот парень? Никогда в жизни я не встречала никого подобного. А я работала в долбаной музыкальной индустрии!
– Мы это уже прояснили, модные тапки. Мы оба из Калифорнии, – он не сводил с меня глаз, и я вспыхнула.
Инстинктивно мне хотелось скрыть лицо, но я помнила, что он не знает, кто я.
– Ну, я бы уже не назвала себя калифорнийкой, – нерешительно ответила я. – Я уже много лет не живу там.
Признание выскользнуло слишком легко. Годы подготовки обычно срабатывали, и я гораздо осторожнее обращалась со словами, хотя то, что я – американка, не бог весть какая тайна.
Я знала, что мне следует опасаться его самодовольной уверенности. Не то чтобы я полностью ему доверяла. Проблема была в том, что я не хотела думать о том, стоит ли ему доверять. Я устала жить в постоянном бдении.
Так что я стояла там, вместо того чтобы убежать.
– У тебя все еще калифорнийский акцент, – сказал Джек. Я хотела было возразить, но его твердый прямой взгляд отвлекал, и я почувствовала покалывающее раздражение.
Сколько раз я полуголой появлялась на экране телевизора? Привыкнув к тому, что на меня пялятся, я стала к этому равнодушна. Мужчина смотрели на меня постоянно – с равной степенью почтения и вожделения. Я научилась не замечать. Но почему-то взгляд этого парня, его неподдельный интерес заставляли меня держаться настороже. Я смутно помнила, как он был сосредоточен на мне прошлой ночью. Постоянно заботящийся и заинтересованный.
Я не могла игнорировать его внимание, это было физически невозможно.
Пока я пялилась на него в ответ, Джек все говорил, наполовину озадаченно, наполовину веселясь.
– Итак, Ферн. Какие планы на сегодня? Думаю, после вчерашнего ты должна мне завтрак.
Я открыла рот. Ферн? О, боже. Точно.
– Чт… почему, что случилось? – я лихорадочно пыталась вспомнить, не было ли между нами чего-нибудь неприличного.
– Ничего! – воскликнул он слишком быстро, его уверенность ускользнула на секунду. И мне показалось – или его щеки покраснели?
Я почувствовала облегчение, но не смогла до конца понять, то ли это от того, что со мной ничего не случилось, то ли от осознания, что, если бы случилось, я бы хотела это запомнить.
Как бы там ни было, он мило краснел.
Но почти мгновенно собрался.
– Я хотел сказать, что спас тебя от ареста. Вот и все.