Она посмотрела на меня. Ее глаза искали осуждение в моем взгляде. Я улыбнулся ей, моя рука лежала на ее спине тепло и уверенно.
– Я была голодной, – сказала она расслабленно, сдерживая смех.
– Так ты съела этот свой гамбургер? – внезапно спросил Чарли.
– Нет! – воскликнула она, тут же оживившись.
– Исправим это, да? – и снова этот нелепый британский акцент.
Широко улыбаясь, Чарли резко повернул налево, едва не поставив машину на два колеса. Я схватил Лаки, чтобы она не упала вперед.
– Чарли! – рявкнул я.
– Это типичный гонконгский стиль, Лаки, – сказал он менторским тоном. – Доставим тебя, куда захочешь. Быстро и надежно, – он одарил ее волчьей ухмылкой.
– Ради бога, – пробормотал я. – Эта фраза действует на всех девушек, которых ты цепляешь?
– А ты цепляешь многих, да? – спросила Лаки, блуждая взглядом по симпатичному мальчишескому лицу Чарли и замысловатой сети татуировок, которые выглядывали из-под ворота его рубашки и спускались по его мускулистым рукам.
«Плохой парень» во плоти. Эйва с ума сходила всякий раз, как навещала меня, не в силах смотреть ему в лицо, не краснея.
Я нахмурился.
– Полегче. Он ничто в сравнении со мной.
Они оба расхохотались.
В итоге мы остановились в популярном у эмигрантов месте, поскольку там делали лучшие в городе бургеры. Я хлопнул Чарли по плечу, когда он припарковался.
– Спасибо, чувак.
Он начал отстегивать ремень безопасности.
– Думаешь, я откажусь от бургера с Лаки?
Я открыл рот.
– Что? Ты идешь с нами?
– Что скажешь, Лаки? Могу ли я присоединиться к вам, чтобы перекусить?
Она улыбнулась.
– Мы будем рады.
Мне не нравилось это милое подшучивание.
– Разве ты не должен работать? – огрызнулся я.
– У меня свой график, приятель, – сказал он, хлопнув меня по спине, выходя из машины.
Мы вошли в крошечный ресторан, заполненный разноцветными стульями и украшенный муралами, и нашли себе угловую кабинку. Лаки, казалось, нервничала в ярко-освещенном месте и натянула кепку посильнее.
– Лак… то есть, Ферн. Взгляни на меня на секунду? – попросил я, скользнув на место рядом с ней. Она повернулась ко мне, и я заправил в кепи несколько выбившихся прядей волос. Затем я поднял капюшон повыше к подбородку.
Когда я закончил, она посмотрела мне в глаза.
– Хорошо? – нервно спросила она.
– Идеально, – ответил я с улыбкой.
– КХМ! – Чарли вытряхнул ламинированное меню из стопки на столике напротив.
Да, она была идеальна. Не потому, что это Лаки, богиня видеоклипов на убийственно-высоких каблуках. А потому, что так радовалась миру вокруг. Потому что заставила меня увидеть Гонконг своими глазами – город, хоть и крутой, но казавшийся мне чужим весь этот год. Все становилось вкуснее, когда я смотрел, как она это ест. Все казалось красивым, потому что она шла мимо.
Боже. Что мне делать?
Глава сорок седьмаяЛаки
Когда Джек смотрел на меня так, я хотела бросить все и остаться с ним в Гонконге. Отныне и во веки веков, аминь.
Желание позвонить Джозефу и Джи Йон, чтобы сказать: «Пока-пока», – было нереально сильным, когда я была рядом с ним. Я представляла, как я отсыпаюсь. Не имея никаких планов на выходные. Еще тысяча дней, подобных сегодняшнему, простирались передо мной – сверкающее море возможностей.
В груди буквально болело, когда я представляла это, настолько сильным и реальным было мое желание.
Принесли гамбургеры, и от их запаха у меня потекли слюнки, хотя всего полчаса назад мы ели мясное ассорти. С первым укусом я едва не умерла от райского блаженства, казалось, я попала на небеса, полные летающих гамбургеров. Поджаренная пышная булочка, клейкий сыр, карамелизированный лук и толстая говяжья котлета, идеально зажаренная.
– О. Боже, – сказала я, когда наконец смогла говорить. – Да. Да, это вывело меня из номера отеля.
Чарли улыбался, жуя картофель фри.
– Оно того стоило, да?
– Грандиозного скандала, который может стоить мне карьеры? Определенно.
Джек обеспокоенно взглянул на меня.
– Это ведь не так, да?
Я пожала плечами. Последние двадцать четыре часа я старалась не думать об этом. Я решила, пусть будет день бунта после четырехлетнего образцового поведения. Но теперь, когда появились наши с Джеком фото, я больше не была уверена, что выйду из этого без потерь.
– Разве ты не знаешь, на каком коротком поводке держат звезд K-Pop? – тихо спросил Чарли, склонившись над столом. – Это ведь правда? Что у вас, ребята, не должно быть никаких скандалов? И, не сочти меня сталкером, но я точно знаю, что до сих пор у тебя была безупречно чистая репутация.
Я улыбнулась.
– Да, ты не сталкер. Это знают все, кто любит K-Pop.
Джек состроил гримасу в стиле: «Виновен в том, что не фанат K-Pop». Чарли закатил глаза.
– Ну да, не ты со своим «Soundgarden».
– «Soundgarden»? – удивленно переспросила я. Я была готова бросить все ради какого-то парня, даже не зная, какую музыку он слушает.
– Да, я сейчас как бы застрял в ностальгии по гранжу девяностых, – сказал он с застенчивой улыбкой. – Очень оригинально, да?
– У Криса Корнелла феноменальный голос, – сказала я. – «Soundgarden» выделялись в эпоху гранжа, потому что были прямолинейны, без всяких глупостей, настоящий хард-рок.
Джек уставился на меня.
– Что?
Чарли рассмеялся так сильно, что несколько человек на нас оглянулись.
Я вжалась в кресло, но с улыбкой подняла на Джека взгляд.
– Тебя поражает, что у девушки может быть собственное мнение о музыке? Иди в ногу со временем.
Он покачал головой.
– Помнишь Лину? Она самый большой музыкальный сноб, которого я знаю. Полагаю, я удивился, что ты… что ты вдруг…
Несколько секунд я с наслаждением наблюдала, как он запинается.
– Хочешь сказать, что удивлен тем, как разбирается в музыке профессиональный исполнитель?
– Нет! Я хотел сказать…
– Ты не первый, кто предположил, что исполнители K-Pop на самом деле ничего не смыслят в музыке, – раздраженно сказала я. – Большинство из нас живут музыкой и дышат ею. Все наше обучение – это не дань моде. – Такое удивленное выражение лица нужно увидеть очень много раз, чтобы оно стало утомлять, даже появившись на лице симпатичного парня.
Чарли, ликуя, наблюдал за нами, потягивая содовую.
– Я не имел этого в виду! – запротестовал Джек, нервно поедая картофель фри. – Полагаю, я… не воспринимал тебя как фаната «Soundgarden».
Я кивнула.
– Ага, мне нравится «Soundgarden». И Мэрайя Кэри. И Карди Би. И «One Direction». И Макс Рихтер. И я могу продолжать и продолжать. Потому что я люблю музыку. Именно поэтому я занимаюсь ею.
Джек пристально посмотрел на меня, я уставилась на него в ответ.
– Что?
Если возможно было хмуриться и улыбаться одновременно, он это делал.
– Ничего. Это… до меня только дошло, как ты невероятно совершенна.
– До тебя только дошло? – поддразнила я, хотя что-то дрогнуло у меня в груди.
Меня хвалили почти всю мою жизнь, но слышать это от Джека – парня, который мне нравился, – было приятно. Это было иначе и ново.
Чарли кивнул подбородком на Джека.
– Эй, ты тоже совершенный, – он посмотрел на меня. – Джек подрабатывает…
– Чарли. Она знает о свадебной фотографии, – быстро оборвал его Джек, и Чарли вздрогнул. Примерно полсекунды они обменивались молчаливыми взглядами, прежде чем у Чарли на лице появилось странное выражение и он прочистил горло. – Выброшу мусор. Ты всё, Лаки?
Я передала ему поднос, не сводя глаз с Джека.
– Что это было?
– Ничего. Чарли просто ставит меня в неловкое положение. Он высмеивает свадебные фото.
– О, это не круто, – нахмурилась я.
Он придвинулся ближе, преодолев небольшое расстояние между нами, оставленное мной. Его плечо толкнуло мое, когда он уставился на свои колени и сказал:
– На самом деле мне неловко говорить об этом. Это не похоже ни на что из того, чем занимаешься ты. Это способ заработать чем-то, помимо стажировки. Это не страсть или что-то в этом роде, – он наконец посмотрел на меня. – Когда ты говоришь о музыке, я чувствую твою концентрацию и то, как ты это любишь.
– Спасибо, – сказала я, не зная, как реагировать на столь лестные слова. Кроме того, я не хотела вновь поднимать тему фотографии, хотя и не могла понять, как он не видит, что это может быть его страстью?
Мы вышли из ресторана, и Джек притянул меня ближе к себе, пока мы возвращались к машине. Он обнимал меня, и я положила голову ему на плечо, чувствуя безмерное удовлетворение.
Прошлой ночью я ушла из своего номера в поисках гамбургера. И я его получила.
Глава сорок восьмаяДжек
Чарли завел двигатель. Он был нарочито спокоен. Я знал, он понимает, что я делаю. И осуждает меня за это. Музыка гремела, и, хотя она была громкой и ужасной, но это казалась приятным. И позволяло избежать разговора с Лаки, не лгать ей. Я снова опустил стекло, впуская ветер, чувствуя гул музыки. Не желая думать, лишь чувствовать.
– Куда дальше? – спросила Лаки. – Вечер еще только начинается! – Еще не было и десяти.
Чарли бросил на меня взгляд.
– Я не знаю. Пусть решает Джек. Похоже, сегодня всё режиссирует он.
Хороший намек, Чарли. Тонкий.
Пока мое тело сотрясалось от басов, разносящихся в машине, у меня появилась идея.
– Танцы. Поехали потанцуем.
Лаки удивленно взглянула на меня.
– Что? Ты серьезно?
– Да, давай, – я хотел оказаться там, где мы бы не докапывались до правды. Где мы могли бы забыть обо всем и двигаться в ритме ночи. – Чарли, знаешь какое-нибудь хорошее место?
– Знаешь, да, – сказал он, уже выезжая с парковки. Мы ехали сквозь пробки, толпа становилась все моложе и пьянее по мере того, как мы приближались к месту назначения.