– Ты любишь танцевать? – крикнула мне Лаки, перекрывая музыку.
– Не очень! – заорал я в ответ.
Она посмотрела растерянно, качая головой и широко улыбаясь.
– Мы много чего сегодня делаем иначе!
Мы одновременно протянули руки друг к другу.
Чарли высадил нас у клуба, в котором был однажды, посреди Лан Квай Фонга – центра вечеринок для приезжих в Гонконге. Я редко бывал тут, но это было то место, где гарантированно можно было потанцевать. И я надеялся, что в группе приезжих Лаки будет не так заметна, как среди местных.
На площади было так многолюдно, что Лаки отшатнулась, едва вышла из машины.
– О боже, – сказала она.
– Тут играют лучшую музыку. Не бойся клубных крыс, – сказал Чарли, высунув голову из окна, его правая рука болталась у дверцы. Лаки скептически оглядела толпу, и Чарли воспользовался этим моментом, чтобы схватить меня за руку и подтащить ближе.
– Что бы ты ни задумал, не делай этого, – яростно прошептал он.
Ну и момент он выбрал, чтобы превратиться в какого-то благородного рыцаря.
– Не переживай об этом, – напряженно сказал я.
Он посмотрел обеспокоенно, с выражением, совершенно чуждым обычно беззаботному Чарли.
– Я серьезно. Ты ей нравишься. И она этого не заслуживает. Более того – она нравится тебе. Никогда я тебя таким не видел, Джек. Не испорти всё.
Я зло посмотрел на него.
– Испорти что? После сегодня ничего не будет. Сегодня – это всё.
Он покачал головой, но, прежде чем он успел ответить, Лаки развернулась и потянула меня за рубашку.
– Вот сейчас играет хорошая музыка! Пошли! – сказала она, возбужденно переминаясь с ноги на ногу.
– Спасибо, что подбросил, Чарли, – сказал я, вырывая руку из его хватки.
Лаки подошла к Чарли.
– Огромное спасибо. За гамбургер, за то, что нас спас. За всё!
Затем этот придурок быстро поцеловал ее в щеку и сказал:
– Пустяки. Развлекайтесь. И ты сделаешь это в «Later Tonight». Обязательно буду смотреть.
Она посмотрела удивленно, когда он уехал, посигналив и помахав нам рукой. Я с трудом удержался от того, чтобы не отмахнуться от него.
– Откуда он это знает? – спросила она.
– Почти уверен, что он фанат, – сухо ответил я.
– Не ревнуй, – поддразнила она, пока мы шли к концу длинной очереди, вьющейся вокруг бара.
– Как ты смеешь, – сказал я, копируя Лаки.
Она рассмеялась, откинув голову.
– Ну, если бы ты ревновал к каждому поклоннику…
Я нахмурился. Это была правда. Тысячи парней и девушек, вероятно, были одержимы Лаки. Они знали каждый изгиб ее лица и тела, представляли, как целуют ее так, как я целовал ее сегодня.
– Удачи твоему будущему парню, – пробормотал я и пожалел об этом, едва сказал. Слово «парень» повисло между нами. Я откашлялся. – Давай пролезем без очереди.
– Нет! Я не хочу устраивать сцен, – запротестовала она.
– Не будет сцены.
Я пошел через толпу, держа Лаки за руку. Когда мы подошли ко входу, я оценил вышибалу. Он выглядел так, словно мог раздавить меня одним кулаком. Но он был довольно молод и, казалось, стрессовал, пытаясь держать очередь под контролем.
Я вытащил телефон и громко заговорил в него.
– Боже, Гаррет! Ты где? – Лаки посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Я продолжил. – Я у клуба, но я тебя нигде не вижу. Нет у меня на это времени. Встреча была назначена на сейчас.
Я отнял телефон от уха, изображая раздражение, и рявкнул вышибале:
– Эй, Сильвия тут?
Он растерянно посмотрел на нас, и две девушки в коротких юбках прошмыгнули мимо него.
– Что? Кто?
– Сильвия! – рявкнул я. – У меня с ней встреча, а моего долбаного агента все еще нет.
Вышибала нахмурился:
– Я не знаю, кто это, сэр.
На слове «сэр» Лаки хихикнула. Я бросил на нее предупреждающий взгляд. Она состроила серьезное лицо. Серьезное скучающее лицо.
– Фу. Почему мы вообще ждем снаружи? – спросила она раздраженно, растягивая слова. Она разбиралась в том, что такое богатый тусовщик. Я вскинул брови. Хорошая работа.
– Братан, может, пропустишь нас? Это уже становится нелепым! Сильвия будет в ярости! – я поднял голос. Лаки рядом тяжело вздохнула, скрестив на груди руки и постукивая ногой.
Вышибала покачал головой, пытаясь одновременно пререкаться с группой пьяных парней.
– Я не могу.
Но Лаки подошла и положила руку ему на плечо.
– Сильвия тебя отблагодарит, – она улыбнулась, озарив его всей звездной мощью Лаки. Секунду он смотрел ошеломленно, а потом махнул нам рукой.
Когда мы проскользнули в темный ход, я притянул Лаки к себе.
– Ты молодец.
Ее руки обвились вокруг моей шеи, и она улыбнулась мне, ее глаза блестели за стеклами очков.
– Это было весело. Ты часто так делаешь?
Я не ответил, наслаждаясь близостью ее тела, рук, покоящихся на моей шее. Между нами гудело напряжение, и я собирался поцеловать ее снова, когда она резко повернула голову и сказала:
– Ты это слышишь?
– Ч-что? – запнулся я, мои руки упали с ее талии.
Она склонила голову набок.
– Музыка.
И тут я это услышал, слабое эхо из коридора налево.
– «Total eclipse of the heart!»
Мы посмотрели друг на друга одновременно.
– Караоке бар, – со смехом сказал я. – Я и забыл, что он тут есть. Клуб ниже.
Она вскинула бровь.
– Что ж, не будем упускать эту редкую возможность.
– Для чего? – спросил я.
На лице ее появилось озорное выражение – то самое, которое появлялось и исчезало весь день. А затем она потянула меня по коридору.
Глава сорок девятаяЛаки
Это был караоке-бар в американском стиле, а не с отдельными комнатами, как в Корее. Маленькие группки людей сидели на диванчиках и у разбросанных по всему забитому людьми бару столиков. Повсюду были развешаны разноцветные огни, а на небольшой сцене азиат средних лет в панаме исполнял конец «Total eclipse of the heart».
Он был одновременно и ужасен, и хорош, и когда он закончил, все громко зааплодировали. Мужчина послал зрителям воздушный поцелуй, а потом спустился к своему столику, где дал всем своим товарищам «пять».
Что-то шевельнулось во мне.
– Ты уверена, что хочешь быть тут? – спросил Джек, неловко переминаясь рядом со мной, пока мы стояли у входа.
Когда мы шли сюда, я думала, что было бы забавно посмотреть, как люди поют. Но то, что я вновь оказалась рядом с поющими людьми, вызвало прилив эмоций.
Хочу дать людям почувствовать то, что чувствую я, слыша музыку.
Ты не можешь противиться своим желаниям.
Есть достойная жизнь и жизнь… пустая.
Возможно ли получить все? И свободу, и эту карьеру?
Изменилось ли то, чего я хочу от индустрии K-Pop?
Мне нужно продержаться еще немного, и все может поменяться.
Все встало на места. Я хотела вновь ощутить то чувство. Свою любовь к пению. К исполнению.
И я не могла ждать идеального момента, чтобы что-то изменить. Жизнь коротка.
Мой день почти кончился.
– Да, я хочу быть тут. И я хочу петь.
– Что! – громко зашептал Джек. – Ты не можешь.
– Нет, могу, – пришла пора перестать прятаться.
Я направилась к диджею, расположившемуся в уголке сцены.
– Ферн!
Я проигнорировала Джека и передала диджею запрос на свою песню. Он показал мне поднятые большие пальцы.
– Перед вами один выступающий, – сказал он.
Джек волновался, стоя рядом со мной.
– Почему ты пытаешься привлечь к себе внимание? – спросил он.
– Джек, все в порядке. Со мной все будет в порядке.
Я повела нас к бару, пытаясь отвлечь Джека. Джек все еще был напряжен, когда я заказала себе напиток.
– Ты уверена? – спросил Джек.
– Я буду просто колу!
– Я про караоке, – он скрестил руки на груди.
Я схватила банку ледяного напитка, которую мне протянул бармен.
– Уверена, Джек. Гарантирую. Спасибо за газировку, – сказала я с улыбкой, а потом, не сводя с него глаз, сделала глоток.
Он вспыхнул и заплатил за напиток. И сам выпил стакан воды со льдом.
– Не за что.
Затем он быстро потянулся и запечатлел холодный поцелуй на моих губах. Это была его молчаливая поддержка моего решения, и я оценила это. Наслаждалась этим.
Мы смотрели, как две женщины на сцене пели «Crazy in Love». Затем дуэт превратился в медленный танец, и толпа заулюлюкала. Они ухмыльнулись, и в конце одна из женщин крикнула в микрофон:
– Мы сегодня поженились!
Раздались новые одобрительные возгласы, и бармен откупорил бутылку шампанского.
Это было мило. В воздухе витала особая атмосфера – я почувствовала ее, как только мы вошли. Мне нравилась эта толпа. Я доверяла этой толпе.
Пришла моя очередь подниматься на сцену.
Я залпом допила оставшуюся колу и улыбнулась Джеку.
– Теперь я.
Он попытался улыбнуться в ответ, но я видела в его лице беспокойство.
Я люблю тебя.
Слова сами вспыхнули в голове, и я едва не упала, глядя в теперь такое знакомое лицо Джека.
О боже, ЧТО?
Спотыкаясь, я пошла от него к сцене. Лаки. Ты не можешь. У тебя просто не может быть таких чувств к Джеку. Я едва знала его! Я была захвачена впечатлениями дня. Его романтичным налетом. Вот и всё.
Смятение и сумятица внутри утихли, едва я оказалась на сцене. Жар от огней, лица людей во тьме, микрофон на подставке передо мной. Несмотря на то, что сцена была крошечной, она казалась знакомой.
И у меня хватило наглости выбрать одну из собственных песен.
Когда я подошла к диджею, название само сорвалось с губ. Я думала, что пытаюсь сбежать от звезды K-Pop Лаки, когда согласилась провести день с Джеком. Но, честно говоря, весь этот день я искала настоящую версию себя. И, как бы несчастна я ни была, я всегда чувствовала привязанность к K-Pop.
Мне нужно было поверить в себя прямо сейчас. Спеть «Heartbeat» после всего, через что я прошла. Посмотреть, как я это прочувствую. Что поменялось.