– Нет. Ты так не думал.
– Ладно, – вздыхает Гуннар. – Он бросает пакет на землю у могилы Анн Мари. Я наклоняюсь, открываю его и смотрю внутрь.
– Помнишь, я думал, что она сделала это? – начинаю я, взглядом скользя по упаковкам и блистерам в них. – Что Анн Мари перерезала вены себе и мне?
– Да.
– В одном я все-таки был прав, Гуннар, – говорю я, закрывая пакет и поворачиваясь к нему, и смотрю ему прямо в глаза.
Гуннар складывает руки на груди.
– В чем? – интересуется он.
– Это было прощание. Анн Мари хотела, чтобы я остался, потому что знала, что это будет в последний раз. Перед вашей свадьбой.
Гуннар коротко кивает и смотрит на мыски своих ботинок.
– Что теперь?
– Пора домой, в Ставангер. Меня ждут.
Он поднимает взгляд, сначала на пакет, затем на меня.
– Фрей?
– Фрей мертва.
– А Милла? Ты говорил с ней после…
– У Миллы теперь есть все, что ей нужно.
– Ты справишься?
Я пожимаю плечами.
– У меня полная сумка таблеток и море обаяния. Что может пойти не так?
Гуннар дует на ладони и смотрит в небо.
– Когда уезжаешь?
– Сегодня вечером.
– Успеешь на кофе до отъезда?
– Да, – отвечаю я.
Мы разворачиваемся, покидаем могилу Анн Мари и идем к машине Гуннара. Все небо залито солнцем. Оно пробивается меж домов, преображая столичные улочки до неузнаваемости.