Определенно, она проигрывала борьбу со своим здравым смыслом.
Завтра она сообщит ему, что их отношения чисто профессиональные, что их связывает только контракт. Остается надеяться, что этого будет достаточно.
Они просматривали меню. Эли спросила у Ронина, что лучше выбрать: выяснилось, что он частенько сюда заглядывает. Официантка вернулась, и они сделали заказ. Когда она ушла, Эли подняла глаза и встретила изучающий взгляд Ронина.
— Что? — спросила она. — У меня помада на зубах или стряслось что-то еще?
— Нет, — рассмеялся он. — Я просто прикидывал, каковы были шансы на то, что мы снова встретимся.
— Я бы сказала, ничтожно низкие. Жаль, что причиной нашей новой встречи стала такая трагедия, — сказала Эли, чувствуя укол в сердце при мысли о постигшей его семью утрате.
— Да, жаль.
— Это была твоя единственная сестра?
Ронин кивнул.
— Я все еще стараюсь свыкнуться с мыслью, что ее больше нет.
— Как малыш? — спросила Эли, жалея, что вообще заговорила на эту тему, но раз уж она ее начала, то решила узнать больше.
— Борется и с каждым днем все прибавляет сил. В больнице пытаются кормить его искусственно. Мы все трое, мама, папа и я, стараемся проводить с ним как можно больше времени, чтобы он привык к нам, — его лицо исказилось.
— Что такое? — тут же спросила Эли.
— Он лежит в отделении интенсивной терапии для новорожденных, и нам посоветовали приезжать как можно чаще и брать его на руки, хотя он подключен к аппарату искусственного дыхания. Прошлым вечером аппарат отсоединили. Медсестра рассказала мне про объятия кенгуру.
— Объятия кенгуру? Я об этом не слышала.
— Это когда прикасаешься грудью к груди, кожей к коже. Ты откидываешься в кресле, а медсестра кладет ребенка на обнаженный участок твоего тела. — Глаза Ронина смотрели куда-то вдаль, словно он предался воспоминаниям. — Это странно, но мне кажется, что он знает, что будет жить со мной. Ему не понравилось, когда медсестра взяла его на руки, но как только она положила его мне на грудь и укрыла покрывалом, он вздохнул и затих.
— Должно быть, это заставило тебя почувствовать себя особенным, — мягко сказала Эли.
— Особенным? Не знаю. Он такой маленький. Такой беспомощный. Это пугающее чувство.
Эли почувствовала, как слезы обожгли ей глаза. У нее закололо в груди, когда она услышала, как этот высокий, сильный мужчина признается в том, что боится возложенной на него ответственности за племянника.
— Ему повезло, что у него есть ты.
Его взгляд прояснился.
— Ему бы повезло куда больше, будь живы его родители.
— Разумеется. Но по крайней мере у него есть ты, твоя мама и папа, вы все так о нем заботитесь. А бабушка и дедушка со стороны мужа твоей сестры, где они?
— Родители Р. Джея недавно умерли, он был единственным ребенком.
— Какая это трагедия для всех вас!
— Да, зато теперь у нас есть ребенок. Если бы мы потеряли и его, боюсь, моя мать не перенесла бы этого удара. — Ронин отпил вина и некоторое время смотрел в окно, прежде чем перевести взгляд на нее. — А у тебя есть братья или сестры? Родители живы?
Эли была рада такому повороту разговора.
— Да, у меня три сестры, все старшие. Все замужем, у всех семьи. Мама с папой жалуются, что уже и забыли, когда проводили выходные вдвоем, потому что к ним постоянно приезжают внуки. Но на самом деле им это нравится. Они бы и не хотели, чтобы все было иначе.
— Наверное, на ваших семейных посиделках шумно и весело, — заметил Ронин с одной из тех улыбок, от которых у нее останавливалось сердце.
— Да уж, шума хватает.
— А ты? Ты открыла этот свой бизнес потому, что у тебя такая большая семья?
Эли надеялась, что разговор об этом не зайдет, но была готова к вопросу.
— Ну, у меня хватает опыта. Я помогала своим сестрам приглядывать за моими племянниками и племянницами, — сказала она, натужно смеясь. — Раздумывая, чем заняться, я сообразила, что на рынке не хватает компаний, которые оказывали бы такие услуги. Я слышала об организаторах вечеринок и прочих мероприятий, но узнав, что в Штатах есть фирмы, предлагающие услуги молодым родителям, решила попробовать. Провела небольшое исследование рынка — и открыла свое дело.
Этой краткой речью она не выдала себя, того, как сложно ей было начать бизнес и чем ради него пришлось пожертвовать. Почти все деньги, доставшиеся ей после развода, который случился через два года их с мужем раздельной жизни, она вложила в агентство «Лучшее — детям». Того, что у нее оставалось, хватило на пол года, включая аренду квартиры, хотя родители и настаивали на том, чтобы она пожила дома, пока не встанет на ноги. Эли верила в себя, в то, что уже через полгода сможет заработать достаточно, чтобы содержать себя.
Были времена, когда ей хотелось все бросить и вернуться под крылышко к родителям. Но после того, как ее брак распался, после всей той боли, которую это ей причинило, после собственной неуверенности в себе, как в женщине, она знала, что должна сама решить свои проблемы и заново построить свою жизнь. Или навсегда опустить руки.
— А ты? — спросила она Ронина, решив снова перевести разговор на него раньше, чем он слишком углубится в ее прошлое. — Чем занимается «РЕМ консалтинг»?
— Наша компания специализируется в строительной сфере, мы консультируем международные проекты, в основном большие стройплощадки и комплексы. Моя задача сводится, главным образом, к решению проблем. Обычно я стараюсь предотвратить нежелательный поворот дел, беру на себя риски менеджмента и все в таком духе. Я там, где надо быстро найти выход из непростых ситуаций.
Как быстро он должен был все продумать, когда узнал о гибели сестры и ее мужа, подумала Эли. Возможно, его род занятий помог ему сохранить спокойствие и ясность ума, тогда как другие, менее подготовленные люди, растерялись бы.
— Ты часто ездишь в командировки? — спросила она.
Ронин кивнул:
— И обычно я узнаю о них в последний момент. Вот почему мне нужно несколько нянь в доме. Ты составила список?
— Да. Я попросила Деб внести в него претенденток для первого собеседования. Ты сказал, что предпочитаешь нянь с опытом. Это недешево, ты ведь понимаешь?
Ронин махнул рукой:
— Деньги не проблема. Для меня имеет значение лишь благополучие моего племянника.
Эли подумала: Ронин делает все, что в его силах, что касается материальной обеспеченности его подопечного, но как быть с эмоциональной поддержкой — вот в чем вопрос. Ронин уверен, что обеспечит племянника всем необходимым, но явно нервничал, когда думал о воспитании ребенка. Эли с сестрами и родителями вшестером жили в крохотном домике на окраине. В нем было всего три спальни. Было шумно и тесно, но, окруженная заботой и любовью папы и мамы, для которых дети были самым важным в жизни, она была счастлива.
И оставались вопросы, связанные с работой Ронина. Когда он будет разъезжать по миру с клиентами, что будет твориться у него дома? Он не сможет посвятить племяннику все свое время, как бы сильно он этого ни хотел.
— Когда ты сможешь провести собеседование с нянями? — спросила Эли, заставляя себя вернуться к насущным проблемам.
— Будет лучше, если я поговорю с ними у себя в офисе. Я загляну в рабочий календарь и утром скажу тебе дату.
Придется пока довольствоваться этим, решила Эли. Что бы она ни думала на этот счет, забота о ребенке не ее ума дело, к тому же Ронин делал все возможное, чтобы выполнить свой долг по отношению к малышу. Ей не стоит совать нос в чужие дела. Она будет интересоваться этим ровно столько, сколько требует работа.
Официантка принесла еду, и они занялись содержимым своих тарелок. Солнце все ниже склонялось к горизонту, а их беседа плавно перетекала с работы на личные темы. К тому времени, когда кофе был выпит, а десерт съеден, они выяснили, что оба любят английские детективы и старые черно-белые фильмы.
Эли взглянула на часы и с сожалением вздохнула.
— Я чудесно провела время! Однако мне пора.
— Ты можешь остаться у меня, — без колебаний предложил Ронин. — В моем доме несколько гостевых комнат. Я буду рад, если ты захочешь.
Если захочет? Ее воображение мигом разыгралось.
— О нет, не думаю, что это хорошая мысль, но спасибо за предложение, — ответила она с улыбкой. Как будто она сможет спать, находясь с ним под одной крышей, и снова не прокручивать в голове то, чем они занимались на Гавайях и что доставило им столько удовольствия. Ей хватало проблем в собственной постели в своей крошечной квартирке. — Завтра трудный день. Рано утром надо сделать кое-что в офисе, прежде чем я снова отправлюсь по магазинам и проведу предварительное собеседование с нянями.
Если Ронин и был разочарован ее ответом, он сумел это скрыть.
— Я увижу тебя завтра? — спросил он.
— Завтра нет, но я приеду сразу, как только смогу. Послезавтра.
— Я буду дома. Мы сможем вместе пообедать.
— Я приезжаю к тебе домой, чтобы работать, — напомнила ему Эли, слегка нахмурившись. — А я серьезно отношусь к работе.
— Как и я, — сказал он, и его лицо мгновенно превратилось в непроницаемую маску. Подавшись вперед, Ронин взял ее руку. — К тому же, как твой работодатель, должен же я следить за тем, чтобы ты отдыхала?
Эли не выдержала и рассмеялась.
— Уговорил!
Ронин изучал смету на новый проект в Юго-Восточной Азии. Сегодня он подступал к ней по меньшей мере трижды, но так и не смог заставить себя собраться. В раздражении он бросил бумаги на стол, поднялся и подошел к окну, из которого открывался вид на ровную гладь гавани Уйтемата. Но он не видел потрясающего пейзажа. Его мысли витали далеко.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему он так рассеян, а от его легендарной выдержки не осталось и следа.
Элисон Картер. Как только ее образ возникал вето голове, он был не в состоянии думать ни о чем другом, вспоминая ту ночь на Гавайях. Ночь, когда его мир перевернулся. Он устало потер лоб. За последние несколько недель столько всего произошло, и он был не в силах с этим справиться. Его жизнь изменилась, и, хотя он старался держать себя в руках, Ронин чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Он не мог позволить себе расклеиться, не теперь, когда от него зависит столько людей. Но иногда тяжкий груз, легшим ему на плечи, становился невыносимым.