– Не смешно, – вяло откликается Жутик. Паук под ним хищно щёлкает страшными челюстями.
Валя стоит вся белая. И Лёва побелел: страшно. Но мужественно продолжает закрывать Валю собой.
– Мне – ничего! – успокаивает нас Самохин. – Я и живой, и мёртвый лечить могу.
– За это я тебя и убил, – лениво ворочает языком старый Жутик. – Ты вылечил эту дрянь – потомка Кошачьей Королевы. А я так старался, чтоб она не выжила.
– Кто дрянь? Анна Андреевна дрянь?! – неожиданно для себя самого кричу я.
Жутик смотрит на меня такими пустыми глазами, что я невольно отступаю, мяу, и замолкаю… Ненавижу себя! И Жутика ненавижу!
– Конечно, дрянь, – еле кивает Жутик. – Она, видите ли, одна может со мной справиться… Не верю. Но на всякий случай хотел убить. С помощью этого глупого хулигана. – Жутик лениво протягивает лапу, указывая на Валеру.
– Я больше не хулиган! И не глупый! – говорит Валера, храбрясь. – И не хотел я никого убивать!
– Понятное дело, ты не хотел, – бормочет Жутик, – Главное, что я хотел. Ну да ладно. У вас минута на прощание. Через минуту все вы будете уничтожены. И весь ваш мир тоже. Останется только мой – мир кошмарных снов. В нём я навсегда останусь главным правителем. То есть Верховным Котом. И никаких других Верховных больше не будет. Только я.
Валя вдруг выбегает вперёд и кричит неистово:
– Мы не боимся! Мы тебя не боимся! Пропади, кошмар!
– Со мной это не работает. – На морде Жутика на секунду вспыхивает ухмылка, тут же гаснет, и он вяло продолжает: – Я вам не простой кошмар, я – главный. Начальник кошмаров. И кстати: тот паук, милочка, тот самый, который в детстве застрял у тебя в волосах… Помнишь?
– Да… – Валю передёргивает.
– Ну так вот. Он до сих пор у тебя в волосах, – ухмыляется Жутик. – И не один. Много их.
И вдруг Валя хватается за голову и кричит. И мы видим, как в её густых волосах быстро туда-сюда ползают пауки – маленькие и побольше, некоторые выползают из волос и ползут по шее…
– Мамочка! Помогите! – кричит Валя.
Мы кидаемся к Вале. Лёва, Самохин и Валера лихорадочно сбрасывают с неё пауков, но, кажется, чем больше они их сбрасывают, тем пауков становится больше!
Мы с Бубуськой и Когтевым подпрыгиваем, пытаемся лапами сбивать пауков. Только Анна Андреевна сидит так же неподвижно и не отрывает печальных голубых очей от пустых глаз Жутика, мяу…
– Ты умрёшь первой, – спокойно говорит Жутик Вале. – Сейчас тебе в волосы прыгнет мой паучок, мой самый главный, вот этот, – Жутик похлопывает своего гигантского паука по спинище, – и твоё сердце разорвётся от ужаса.
– Почему она – первой? – храбро и отчаянно кричит Лёва. – Пусть я первым!
– Здесь я решаю, – меланхолично отвечает Жутик. – Нечего было орать, что не боится меня. Первая и помрёт, раз не боится. – И Жутик снова вяло усмехается.
– Нет, нет… – плачет Валя.
– Да, да, – равнодушно возражает Жутик. – А потом всем вам предстоит моя бомбочка.
– Мяу, какая ещё бомбочка?! – кричу я.
– Бомбочка «Кошмар», фирменная разработка, – уныло поясняет Жутик. И в лапах у него появляется чёрный шар размером с футбольный мяч. – Вот она. Маленькая смертоносная штучка, наполненная миллионами кошмаров детей, и котов, и взрослых… Как только я нажму вот на эту кнопочку, – показывает он лапой на чуть заметную красную кнопку посреди шара, – как только нажму – все кошмары, самые страшные, самые жуткие, самые ужасные, самые невыносимые, моментально вырвутся на свободу и уничтожат всех милых и добрых на Земле: у всех от ужаса разорвутся сердца. Будете знать, как не любить Жутика. Весь мир будет знать. Особенно когда в нём никого не останется.
– Так как же мир будет знать, это самое, если в нём никого не останется? – хрипло интересуется Когтев.
– Не придирайся к словам, солдафон, – вяло одёргивает его Жутик. – Я образно. Главное, что в мире больше не будет котов и детей. А потом – и вообще всех. Со временем до всех доберусь. Один останусь. Со своей мёртвой армией.
– А смысл?! – кричит Бубуська, дрожа от страха. – Смысл-то в этом во всём какой?
– Ну, допустим, некоторый смысл есть, – снова на секунду усмехается Жутик. – Мне нужен… – он делает многозначительную паузу, – Кефирыч.
– Чего?! – ору я. – Зачем я тебе нужен?!
Жутик медленно поднимает на меня пустые глаза:
– Знаешь, почему ты плохой хранитель?
– Не знаю, мяу!
– Потому что ты призван не хранить, а разрушать. А значит – быть со мной, а не с ними.
– Что?!!
– Ты что такое говоришь?! – кричит Лёва. – Мой Кефирыч – самый лучший на свете хранитель!
– Подтверждаем! – вопят все в один голос, и только Анна Андреевна продолжает молча смотреть на Жутика не отрываясь. А он почему-то всё старается не смотреть на неё в ответ.
– Ну да, ну да, – зловеще усмехается Жутик и поглаживает своего паука по мохнатой спине, а паук всё клацает огромными челюстями. – Лучший хранитель, конечно. И родителей твоих, пацан, не уберёг от аварии. И дрянь эту белую королевских кровей не уберёг от Валерчика.
– Сам ты Валерчик! – храбрится из последних сил Валера.
– Я Жутик, – вяло поправляет Жутик. – Валерчик – это ты. Не путай меня… И своего дедушку ты, Кефирыч, не уберёг, когда его бульдог загрыз. Тоже, кстати, мной посланный… И человеческого дедушку-флейтиста опять же не спас: рано помер старикан… А главное – ты и сейчас никого спасти не можешь. Так какой же ты хранитель? Ты разрушитель. Великий разрушитель. Весь в меня. Вот я и предлагаю тебе работать в моей команде. Заместителем моим. Тогда пощажу тебя. А может, и друзей твоих тоже. Подумаю. Смотря как быстро согласишься.
Мяу! Вот это да. Что делать?!
– Но ведь остальной мир ты всё равно уничтожишь? – спрашиваю.
– Конечно, – лениво кивает Жутик, поглаживая клацающего челюстями паука. – Тут без вариантов. Бомбочка – и все дела. Но вы-то останетесь. Будете все в моей команде, так и быть. Мне и мэр пригодится: нужен же мне мэр в столице кошмаров. Как ты на это смотришь, а, Бубуська? И Когтев, солдафон, не помешает: охранник хороший.
– Да чтобы мы с Бубуськой тебе служили?! – хрипло кричит Когтев. – Да ни за что, это самое!
Бубуська, дрожа, осторожно кивает: мол, да, ни за что…
– И Валерчик пригодится, – не обращая внимания, уныло продолжает Жутик. – Мне хулиганы нужны. Они глупые и сильные. А глупые и сильные всегда за меня.
Валера отчаянно мотает головой.
– И ты, пацан, пригодишься. – Жутик переводит пустые глаза на Лёву. – И девчонка твоя… Будете меня за ушком чесать. По очереди.
– Никогда! – кричит Лёва. – Сам себя чеши!
Валя молча сидит на земле, закрыв лицо руками.
– Не могу я сам себя, – лениво отвечает Жутик. – У меня лапы не дотягиваются. А для людей самое то – котов за ушками чесать. А я это страсть как люблю… Ну а Самохин – тут даже без вопросов. Ещё как пригодится. Отличный ветеринар.
– Добрый доктор Айболит, чтоб ты сдох, проклятый кот! – кричит Самохин.
– Не в рифму, – равнодушно замечает Жутик.
– Зато от души! – возражает Самохин.
– И не по-докторски как-то, – продолжает Жутик. – Ты же клятву давал… – Жутик задумывается. – Гипсокартону.
– Какому ещё гипсокартону?! Гиппократу, что ли? – раздражённо уточняет Самохин.
– Ну да, и ему тоже, – вяло соглашается Жутик. – И ты, белая дрянь, потомок Кошачьей Королевы, ух как пригодишься со своими сверхспособностями. Чем против меня сражаться – лучше со мной. Ну в смысле за меня.
– Анна Андреевна, что происходит, мяу? – шепчу я моей кошечке на ухо. – Ты ведь можешь нас как-то спасти! Только ты и можешь! Почему ты молчишь? Анна Андреевна!
Но кошка застыла, как памятник, и не реагирует. Даже на меня, мяу! Да что же это такое?!
– Все пригодятся, – продолжает Жутик. – Но главное – это Кефирыч. Вот кто мне нужен больше всех, мой заместитель-разрушитель. Вместе мы таких дел натворим. Такой кошмарный мир построим. Пальчики оближешь. Вместе с коготочками… Думай, Кефирыч. Пять минут тебе, так и быть, на раздумье. И принятие правильного решения.
Жутик поднимает лапу с бомбочкой, нажимает на кнопку, на бомбочке появляются электронные цифры: «5:00».
– Как только ещё раз нажму на кнопочку – начнётся обратный отсчёт, – холодно объясняет Жутик. – Через четыре минуты мой паук убьёт девчонку. А ещё через минуту – и всем вам конец. Останется один сплошной кошмар. И я, Верховный Кот Кошмара, Жутик Первый, и Единственный, и Неповторимый, и – Навсегда. Так что думай, Кефирыч. Родственничек мой дорогой.
– Родственничек, мяу?!! – Я чуть не падаю от удивления.
– Кто?! – кричат все в недоумении.
И только Анна Андреевна всё молчит, не сводя глаз с Жутика.
– Родственничек, говорю, – ухмыляется Жутик. – А ты не знал? Ты мой прапрапрапра…
– Тебя заело, что ли? – хрипло огрызается Когтев.
– Опять не смешно, – вяло реагирует Жутик. – Прапрапрапрапраправнук. С чем тебя и поздравляю.
Глава двадцать третья, мяу,в которой, кажется, нам конец. Но так-то не конец, поэтому не теряем надежды
И Жутик поёт неожиданно довольно приятным, правда, сипловатым голосом, а его гигантский паук клацает в такт своими огромными челюстями:
Жил на Земле я много лет назад,
И зло творить ужасно был я рад.
Потом я сдох – дурацкая причина:
Просроченной сметаны переел…
Но всё ж таки успел оставить сына,
Наследника оставить я успел!
Он всё ж таки успел оставить сына,
Наследника оставить он успел! —
внезапно повторяет паук скрипучим голосом.
Жутик гладит мохнатую спину гиганта и продолжает:
Увы, но злым не стал мой сын потом:
Обычным рос, не в папочку, котом…
Но сына тоже, к счастью, он оставил,
Преемственность хоть этим доказал.