Выслушав Лорэн, Бриссон подошел к ней и забрал у нее рентгеновские снимки.
– Именно так я и сделал бы, если бы посчитал, что этого требует состояние его здоровья. Но я так не считаю. Он в порядке, завтра утром проснется с сильной мигренью. А пока я требую, чтобы ты покинула мою больницу и вернулась в свою.
– Здесь у тебя в лучшем случае диспансер! – отрезала Лорэн.
Она вырвала у Бриссона рентгеновский снимок и повесила его на световое табло. Снимок был сделан анфас. Она указала на эпифиз. Эта шишковидная железа должна была находиться строго на линии, разделяющей два полушария мозга, но на этом изображении она была сдвинута. Естественно было заподозрить ненормальное сжатие заднечерепной области.
– Ты даже не способен оценить эту аномалию?! – крикнула она.
– Попросту дефект отпечатка, переносной рентгеновский аппарат не в лучшем состоянии, – ответил Бриссон голосом маленького мальчика, которого застали в тот момент, когда он сунул руку в банку с вареньем.
– Эпифиз смещен со срединной линии, единственное объяснение этому – затылочно-теменная гематома. Твое упрямство будет стоить этому человеку жизни, и я заставлю тебя об этом пожалеть.
Бриссон овладел собой и, защищая оскорбленное самолюбие, шагнул к Лорэн, тесня ее к двери бокса.
– Сначала тебе придется объяснить свое вторжение сюда, присутствие в приемном покое, где ты не имеешь права ни распоряжаться, ни вообще находиться. Через пять минут я вызову полицию, чтобы они тебя отсюда удалили. Если ты, конечно, не предпочтешь попить где-нибудь кофе со мной. Сегодня очень спокойный вечер, я могу ненадолго отлучиться.
Лорэн презрительно смотрела на коллегу, ее губы дрожали от ярости. Бриссон оперся о стену, другую руку небрежно положил ей на плечо, приблизил свое лицо к ее. Она решительно оттолкнула его.
– Еще на факультете ты, Патрик, был воплощением похотливости и зависти. Человек, заставивший тебя испытать наибольшее в жизни разочарование, – ты сам, вот ты и решил заставить других за это расплачиваться. Если ты будешь продолжать в том же духе, то этот пациент покинет больницу в лучшем случае в кресле на колесиках.
Бриссон зло подтолкнул ее к двери.
– Уходи-ка отсюда, пока я не потребовал, чтобы тебя арестовали. Кстати, передай от меня привет Фернстайну, скажи ему, что вопреки его суровому приговору я прекрасно справляюсь с работой. Что до него, – он указал на Артура, – то он остается здесь, это мой пациент!
От злости у Бриссона надулись на шее вены. Лорэн, наоборот, успокоилась и сочувственно положила руку интерну на плечо.
– Видит Бог, я ужасно жалею твоих близких! Умоляю, Патрик, если в тебе осталась хотя бы капля человечности, оставайся холостяком!
Тут в палату влетел Пол, его глаза переполняла тревога. Бриссон от неожиданности вздрогнул.
– Я не ослышался, вы действительно считаете, что Артура может парализовать?
Он уставился на Бриссона, готовый вцепиться ему в глотку. Этому помешало появление медсестры Сибил. Она извинилась перед врачом, объяснив, что старалась как могла удержать Пола, но у нее не хватило сил, чтобы не пустить его в коридор.
– На этот раз вы оба зашли слишком далеко. Сибил, немедленно вызовите полицию. Я буду жаловаться!
Бриссон ликовал. Медсестра подошла к Лорэн, вынула руку из кармана и что-то сунула ей в ладонь. Лорэн сразу поняла, что это такое и что придумала медсестра. Она поблагодарила Сибил взглядом, без всякого колебания всадила иглу Бриссону в шею и нажала на поршень.
Врач от неожиданности вытаращил глаза, отступил, пытаясь извлечь шприц, но было уже поздно, у него подкосились ноги. Лорэн едва успела поддержать его, чтобы он не шлепнулся на пол.
– Валиум и гипновель! Его ждет большое путешествие, – кротко проговорила Сибил.
С помощью Пола Лорэн уложила Бриссона на полу.
На потолке теперь горел не неоновый светильник, там кружил подвешенный под куполом самолетик. Почему отец не хочет, чтобы он сел в кабину? Распорядитель у себя в будке уже звонит в колокольчик, сейчас карусель закружится. Все ребятишки веселятся, одному ему приходится играть в песке. Потому что игра в песочнице ничего не стоит, а тридцать центов за карусель – это много денег, сколько же надо заплатить, чтобы улететь к звездам?
Лорэн подсунула Бриссону под голову поданное Сибил сложенное одеяло.
Она красавица, эта женщина передо мной, – собранные в хвост волосы, скуластое лицо, искрящиеся глаза… Она почти не смотрит на меня. Желать женщину – не преступление. Мне хочется, чтобы она села со мной в самолет. Я бы оставил родителей среди этой обыденности, защищающей их друг от друга. Ненавижу этих людей вокруг меня, которые смеются неизвестно чему, которых все забавляет. Какая непроглядная тьма!
– Он уснул? – шепотом спросил Пол.
– Похоже на то, – ответила Лорэн, проверяя Бриссону пульс.
– Что делаем теперь?
– Он отключился ненадолго, через полчаса проснется. К его пробуждению все должно быть чисто. Настроение у него будет хуже не придумаешь. Уносим отсюда ноги, все трое. Я пригоню свою машину, мы погрузим вашего друга на заднее сиденье и помчимся в Мемориальный госпиталь. Нельзя терять ни минуты!
Она вышла. Медсестра отпустила тормоза на ножках кровати, на которой лежал Артур, и Пол помог ей вывезти ее из приемного покоя, чтобы не переехать пальцы Бриссону, валявшемуся на полу. Колесики заскрипели по линолеуму. Пол неожиданно умчался, бросив Сибил одну.
Лорэн закрывала багажник «триумфа», когда с удивлением увидела, как Пол бегом пересекает площадку стоянки. Пробегая мимо нее, он крикнул: «Я сейчас!» Она недоуменно пожала плечами и надела врачебный халат.
– Сейчас не время, Пол! – крикнула она ему вслед.
Через несколько минут перед ней затормозила «скорая». Пассажирская дверца распахнулась, Пол, сидевший за рулем, приветствовал Лорэн широкой улыбкой.
– Вас подвезти?
– Вы умеете водить такие машины? – спросила она, забираясь на сиденье.
– Я специалист!
Они остановились под козырьком у входа. Сибил и Пол поместили Артура на носилки в кузове.
– Как бы мне хотелось поехать с вами! – со вздохом призналась Сибил, подходя к дверце Пола.
– Спасибо за все, – сказал ей Пол.
– Не за что, я потеряю место, зато мне редко доводилось так веселиться! Если вы всегда так интересно проводите вечера, позвоните мне, у меня теперь будет уйма свободного времени.
Пол достал из кармана связку ключей и отдал медсестре.
– Я запер дверь приемного покоя на случай, если он оклемается раньше времени.
Сибил с улыбкой забрала ключи и похлопала ладонью по дверце: так шлепают лошадь, отправляя ее вскачь.
Одна посреди пустой стоянки, рядом с койкой на колесиках, Сибил наблюдала, как «скорая» сворачивает за угол. Она вернулась к автоматическим дверям. Под ногами у нее стальная решетка прикрывала ливневый сток. Она разжала пальцы и уронила туда отданные ей Полом ключи.
– Если бы мы поехали на моей машине, на нас бы никто не обратил внимания, – сказала Лорэн.
– Вы сами говорили, что нельзя терять ни минуты, – возразил Пол, включая «мигалку» на крыше «скорой».
При той скорости, что они развили, они должны были доехать до Мемориального госпиталя всего за четверть часа.
– Ну и ночь! – воскликнула Лорэн.
– Думаете, Артур сможет что-нибудь вспомнить?
– Только несвязные обрывки. Не могу гарантировать, что он сумеет сплести их во вразумительное целое.
– Опасно будить воспоминания человека, долго находившегося в коме?
– Почему это должно быть опасно? – удивилась Лорэн. – К коме приводят черепные травмы. Мозг при этом либо страдает, либо нет. Некоторые больные остаются в коматозном состоянии, и для нас тайна почему. Медицина еще так мало знает о том, как работает мозг!
– Вы говорите о мозге, как об автомобильном карбюраторе!
Лорэн усмехнулась, вспомнив свой «триумф», брошенный на стоянке. Только бы не столкнуться с Бриссоном, когда она будет забирать машину! С этого типа станется дождаться ее в кабриолете.
– Значит, если попытаться подстегнуть память человека, побывавшего в коме, то в этом для него не будет никакой опасности?
– Не путайте амнезию и кому, это совершенно разные вещи. Часто бывает, что у человека не получается вспомнить события, предшествовавшие шоку, из-за которого он впал в бессознательное состояние. Но если потеря памяти затягивается, то ее причиной является другое нарушение, оно называется амнезия и у нее собственные причины.
Пока Пол размышлял, Лорэн повернулась, проверяя, как там Артур.
– Ваш друг еще не в коме, он просто без сознания.
– Как вы думаете, можно вспомнить происходившее во время комы?
– Может быть, какие-то звуки, раздававшиеся вокруг вас? Это похоже на сон, только этот сон более глубокий.
Пол долго думал, прежде чем решиться задать вопрос, не дававший ему покоя.
– А если вы сомнамбула?
Лорэн удивленно покосилась на него. Пол был суеверным: внутренний голос напоминал ему о клятве хранить тайну; его друг лежал в беспамятстве на носилках, поэтому он заставил себя перестать задавать вопросы.
Лорэн снова оглянулась. Дыхание Артура было глубоким и ровным. Если бы не тревожные результаты рентгеновской съемки черепа, то можно было бы принять его за мирно спящего человека.
– Его вид не вызывает тревоги, – сказала она, садясь.
– Он вообще молодец, хоть и достает меня с утра до вечера.
– Я имела в виду состояние его здоровья! Вы с ним прямо неразлейвода.
– Мы все равно что братья, – пробормотал Пол.
– Вы не позаботились поставить в известность его подругу – не меня, настоящую?
– Он одинок. Только не спрашивайте почему!
– Почему?
– У него талант попадать в трудные положения.
– Какие, например?
Пол долго смотрел на Лорэн. Действительно, в ее глазах светилась неподражаемая улыбка.
– Не будем об этом, – сказал он, качая головой.