– Мы как будто знакомы?
Артур не отвечал, поэтому Гранелли перевел взгляд на Бетти.
– Кажется, мы его знаем?
– Прошлый понедельник, острая гематома под мозговой оболочкой.
– Вот, значит, в чем дело! Фернстайна предупредили?
– Он до сих пор здесь! – сказал хирург, входя. – Неужели мы так и будем оперировать его каждую неделю?
– Прооперируйте уж раз и навсегда! – проворчала Бетти, покидая предоперационную.
Она пробежала по коридору и спустилась к коммутатору «неотложки».
Телефонный звонок вырвал Лорэн из сна. Она нащупала трубку.
– Наконец-то! – услышала она голос Бетти. – Я звоню в третий раз, где ты была?
– Который час?
– Меня убьют, если Фернстайн узнает, что я тебя предупредила.
Лорэн села на диване. Бетти объяснила, что ей пришлось отправить в операционный блок больного из палаты 307, того, которого недавно оперировали. У Лорэн отчаянно забилось сердце.
– Почему вы так рано его отпустили? – негодующе спросила она.
– О чем ты говоришь? – удивилась Бетти.
– Вы не должны были позволять ему покидать госпиталь сегодня утром, ты отлично знаешь, о чем я говорю, ты сама ему сказала, где я живу!
– Ты выпила?
– Совсем немного, а что?
– А то, что болтаешь невесть что! Я только и делаю, что вожусь с твоим пациентом, он сегодня даже не вставал с койки. Я ему вообще ничего не говорила.
– Но я с ним обедала!
Минуту длилось молчание, потом Бетти кашлянула.
– Я знала, что не надо тебе звонить.
– Конечно надо, почему ты так говоришь?
– Потому что я тебя знаю: ты непременно явишься сюда уже через полчаса, и мертвецки пьяная. Учти, это ничего не изменит.
Лорэн посмотрела на бутылку на кухонном столе, там не хватало вина на один большой бокал, не более того.
– Бетти, пациент, о котором ты говоришь, – это…
– Он самый! И если ты утверждаешь, что обедала с ним сегодня, хотя он с утра на мониторинге, то я тебя саму госпитализирую, как только ты примчишься, причем положу не к нему в палату, можешь не надеяться!
Бетти бросила трубку. Лорэн огляделась. Диван стоял на новом месте, груда книг на полу у книжного шкафа наводила на мысль об ограблении. Она отказывалась поддаваться не отпускавшему ее невероятному ощущению. Тому, что она переживала, должно было существовать рациональное объяснение, оставалось найти его, так всегда бывает! Она встала – и тут же наступила на пустой бокал, сильно порезав пятку. На бежевый ковер хлынула алая кровь.
– Только этого не хватало!
Она запрыгала на одной ноге в ванную, но в кране не было воды. Она поставила порезанную ногу в ванну, дотянулась до шкафчика аптечки и достала девяностопроцентный раствор спирта, чтобы вылить на порез весь пузырек. От рези глаза у нее полезли на лоб, она стала глубоко дышать и, борясь с головокружением, извлекла из пореза осколки. Одно дело лечить других, другое – заботиться о самой себе! Прошло десять минут, прежде чем она сумела остановить кровотечение. Она пригляделась к ране и убедилась, что зажимать ее бесполезно, нужны швы. Она выпрямилась, перебрала все содержимое аптечки, но бинта не нашла. Пришлось перевязать лодыжку полотенцем, затянуть кое-как узел и захромать к гардеробу.
– Спит ангельским сном! – сказал Гранелли.
Фернстайн ознакомился с отпечатками ядерно-магнитного резонанса.
– Я боялся, что дело в этой не прооперированной маленькой аномалии, но она ни при чем. Небольшое кровоизлияние в мозг, мы поспешили с удалением дренажа. Отсюда повышение внутричерепного давления. Я сделаю отвод, и все будет хорошо. Анестезия на один час.
– Охотно, коллега, – отозвался Гранелли, пребывавший в отменном настроении.
– Я надеялся, что в понедельник его можно будет выписать, но теперь придется оставить его еще как минимум на неделю. Это меня совершенно не устраивает! – ворчал Фернстайн, делая надрез.
– Почему же? – поинтересовался Гранелли, следя за параметрами жизнедеятельности на мониторах.
– У меня есть на то свои причины, – сказал старый профессор.
Натянуть джинсы оказалось нелегким делом. В пуловере прямо на голое тело, с одной обутой ногой, Лорэн закрыла за собой дверь квартиры. Лестница вдруг показалась ей крайне недружелюбной. На площадке второго этажа боль сделалась такой острой, что стоять стало невозможно, пришлось опуститься на ступеньки и сползти вниз. Она дохромала до машины и нажала кнопку на пульте дистанционного управления гаражными воротами. Старый «триумф» устремился под грозовым небом к Мемориальному госпиталю Сан-Франциско. При каждом переключении передач она испытывала умопомрачительную боль. Она опустила стекло, чтобы глотнуть свежего воздуха.
«Сааб» Пола быстро ехал вниз по Калифорния-стрит. После ресторана они еще не произнесли ни слова. Онега ласково погладила его бедро.
– Не волнуйся. Может быть, это не настолько серьезно.
Пол ничего не ответил. Он свернул на Маркет-стрит и поехал вверх по Двадцатой. Они ужинали на верхнем этаже небоскреба «Бэнк оф Америка», когда у Пола зазвонил мобильный телефон. Медсестра сообщила, что состояние Артура Эшби ухудшилось, он не может сам дать разрешение на необходимую ему операцию. В регистрационной карте пациента были записаны координаты Пола, ему следовало немедленно приехать и подписать разрешение на хирургическое вмешательство. Он дал свое согласие по телефону и поспешно покинул вместе с Онегой ресторан. Теперь они мчались вдвоем в госпиталь.
«Триумф» остановился под козырьком «неотложки»; сотрудник охраны подошел к дверце, чтобы предупредить женщину за рулем, что стоянка здесь запрещена. Лорэн через силу объяснила, что она врач этой больницы, к тому же ранена. Сотрудник запросил по рации помощь, Лорэн тем временем потеряла сознание.
Гранелли наклонился к контрольному монитору. Фернстайн заметил на лице анестезиолога выражение беспокойства.
– Что-то не так? – спросил хирург.
– Небольшая желудочковая аритмия, чем скорее вы закончите, тем лучше. Я предпочитаю как можно быстрее вывести его из наркоза.
– Делаю все, что могу, дорогой коллега.
За стеклянной перегородкой стояла Бетти. Она договорилась, чтобы ее заменили на несколько минут, и внимательно следила за происходящим в операционной. Она посмотрела на часы: Лорэн должна была появиться с минуты на минуту.
Пол вошел в зал «неотложки» и представился у стойки регистрации. Администратор попросила его подождать, старшая медсестра должна была скоро спуститься. Онега обняла его за талию и повела к креслу. Усадив его, она подошла к автомату и опустила в прорезь монету, выбрала черный кофе без сахара и вернулась к Полу с чашечкой в руке.
– Держи, – сказала она своим обворожительным, с хрипотцой, голосом, – ведь ты не успел выпить кофе в ресторане.
– Мне очень жаль, что вечер не удался, – грустно сказал Пол, поднимая голову.
– Жалеть не о чем, рыба была так себе.
– Правда? – тревожно спросил Пол.
– Нет, неправда. Зато мы проведем ночь вместе – не важно, что здесь. Пей, а то остынет.
– Надо же, это произошло в единственный день, когда я не смог его навестить!
Онега запустила пальцы в растрепанные волосы Пола и бесконечно нежно погладила его по голове. Он смотрел на нее с видом ребенка, забытого в толпе взрослых.
– Я не могу его потерять, кроме него, у меня никого нет.
Онега приняла удар безмолвно, села с ним рядом и крепко обняла.
– У нас есть одна песня, в ней поется, что, пока о человеке думают, он не умирает. Так что думай о нем, а не о своем горе.
Доктор Стерн вошел в бокс номер 2, подошел к койке и взял листок поступления пациентки.
– Ваше лицо мне знакомо, – сказал он.
– Я здесь работаю, – объяснила Лорэн.
– Да, но я-то здесь всего ничего, еще в пятницу я был в Бостоне.
– Значит, мы никогда не виделись, я уже неделю нахожусь в вынужденном отгуле, сюда моя нога не ступала.
– Кстати, о ноге: она в неважном состоянии, как вы умудрились так пораниться?
– По глупости!
– А все-таки?
– Наступила на бокал.
– А содержимое этого бокала находится в вашем желудке?
– В некотором роде.
– Заметно. Ваши анализы потрясающи, но, представьте, мне все же удалось найти немного крови в вашем алкоголе.
– Не преувеличивайте, – сказала Лорэн, пытаясь сесть, – я выпила всего несколько глотков бордо.
У нее закружилась голова, к горлу подступила тошнота, врач едва успел подставить ей тазик. Потом дал ей платок и бумагу и улыбнулся.
– Не уверен, дорогая коллега. Согласно данным лабораторных анализов, которые я держу перед собой, вы съели добрую половину крабов из залива и выпили целую бутылку каберне «совиньон». Смешать эти сорта вина в один вечер – крайне неудачная затея. Красное с белым – взрывчатое сочетание!
– Что вы сказали?.. – пролепетала Лорэн.
– Я-то ничего, а вот ваш желудок, наоборот, говорит, что…
Лорэн упала на подушку и обхватила голову руками. Она не могла понять, что с ней творится.
– Мне необходимо как можно быстрее выйти отсюда.
– Сделаю все возможное, – пообещал Стерн, – но сначала мне надо зашить вас и сделать вам противостолбнячную прививку. Предпочитаете местный наркоз или…
Лорэн перебила его просьбой быстрее зашить ей рану. Молодой медик взял комплект для наложения швов и опустился рядом с ней на низкий табурет. Он накладывал третий шов, когда в бокс заглянула Бетти.
– С тобой-то что стряслось? – удивилась старшая медсестра.
– Злоупотребление выпивкой, – ответил за Лорэн Стерн.
– Ну и рана! – посочувствовала Бетти, взглянув на ногу, которую обрабатывал Стерн.
– Как он? – спросила Лорэн, не обращая внимания на Стерна.
– Я только что оттуда. Пока еще нельзя утверждать, но, думаю, он выпутается.