– Не беспокойтесь, через несколько дней я выпишусь.
Выходя, Роза столкнулась в коридоре с женщиной-врачом, торопившейся в противоположном направлении. Где-то она ее уже видела, но где?
17
– У вас все хорошо? – спросила Лорэн, стоя у кровати. – Не возражаете, если я присяду на этот стул? – В ее тоне слышалась нотка высокомерия.
– Ничуть, – ответил Артур, садясь.
– Если я задержусь здесь на две недели, это вас тоже не побеспокоит?
Во взгляде Артура появилось недоумение.
– Я везла вашего друга Пола в такси, и у нас завязался разговор…
– Вот как? Что он вам рассказал?
– Почти все!
Артур опустил глаза.
– Мне очень жаль…
– О чем вы жалеете? Что спасли мне жизнь или что делали вид, что вы ни при чем? Когда я осматривала вас в первый раз, вы меня узнали. Ведь так? Скажите, ведь вы не каждую неделю похищаете женщин? Вы не могли меня забыть.
– Я вас никогда не забывал.
Лорэн сложила руки на груди.
– Настало время объяснить, зачем вы это сделали.
– Чтобы вас не отключили!
– Это я уже знаю. Рассказать мне все остальное ваш товарищ отказался.
– Какое «остальное»?
– Почему я? Почему вы пошли на такой риск ради незнакомки?
– Вы ведь сделали то же самое ради меня?
– Вы были моим пациентом, черт возьми! А кем была для вас я?
Артур не ответил. Лорэн подошла к окну. В парке дворник подметал дорожку. Она резко обернулась, ее лицо было искажено яростью.
– Доверие – вот самая ценная и самая хрупкая вещь на свете. Без него ничего не получается. В моем окружении никто мне не доверяет, если и вы уподобитесь остальным, то нам не о чем разговаривать. Выстроенное на лжи недолговечно.
– Знаю, согласен, но у меня есть свои причины.
– Хотелось бы мне уважать ваши причины, но они и меня касаются, не правда ли? Это уже чересчур, я ведь вас тоже похитила!
– Я похитил вас, вы похитили меня, теперь мы квиты!
Лорэн пригвоздила его взглядом к койке и шагнула к двери. Прежде чем выйти, она оглянулась и решительно сказала Артуру:
– Вы мне нравитесь, болван!
Она хлопнула дверью, в коридоре прозвучали ее шаги. Зазвонил телефон.
– Я опять не вовремя? – спросил Пол.
– Ты хотел что-то мне сказать?
– Ты будешь смеяться, но, кажется, я допустил оплошность.
– Смех отложим. Она только что ушла.
Артур слышал дыхание Пола, подыскивавшего слова.
– Ты меня ненавидишь?
– Онега тебе позвонила? – ответил Артур вопросом на вопрос.
– Сегодня мы с ней ужинаем, – скромно ответствовал Пол.
– Тогда я позволю тебе подготовиться, а ты мне позволь подумать.
– Давай так и сделаем.
И друзья разом разъединились.
– Все прошло хорошо? – спросил у Лорэн водитель такси.
– Пока не знаю.
– В ваше отсутствие я позвонил жене и предупредил ее, что вернусь поздно. Я полностью в вашем распоряжении. Куда ехать теперь?
Лорэн попросила у водителя его телефон и набрала номер квартиры недалеко от прогулочного порта. Миссис Клайн сняла трубку после первого же звонка.
– Ты играешь сегодня вечером в бридж? – спросила ее Лорэн.
– Играю, – ответила миссис Клайн.
– Отмени партию и оденься покрасивее, я приглашаю тебя поужинать в ресторане, заеду за тобой через час.
Таксист высадил Лорэн у ее дома и стал ждать, пока она переоденется.
Лорэн миновала гостиную и сбросила на пол одежду. Сосед успел устранить течь. Принимая душ, она должна была следить, чтобы вода не попала на правую ногу. Скоро она вышла из душевой кабинки с полотенцем на бедрах и с замотанными другим полотенцем волосами, открыла шкаф в ванной и стала напевать свою любимую песенку – «Fever» Пегги Ли. Выбирая между джинсами и легким платьем, она, желая доставить удовольствие своей гостье, наконец предпочла платье.
Одевшись и слегка подкрасившись, она выглянула из окна. Такси по-прежнему стояло на улице. Она в задумчивости устроилась на диване и впервые насладилась восхитительным зрелищем заката в угловом окошке.
В семь часов вечера под окном у миссис Клайн раздался гудок такси. Мать Лорэн села в машину и посмотрела на дочь. Она уже много лет не видела ее такой нарядной.
– Можно задать тебе вопрос? – зашептала она ей на ухо. – Почему на счетчике восемьдесят долларов?
– Объясню за столом. Заплати за такси, у меня нет наличных. Ресторанный счет оплачу я.
– Надеюсь, мы едем не в дешевую закусочную!
– В «Клифф-Хауз»! – сказала Лорэн водителю.
Пол взбежал, перепрыгивая через ступеньки, по лестнице, ведущей к его квартире. Онега лежала на ковре, горько плача.
– Что случилось? – испуганно спросил он, падая рядом с ней на колени.
– Толстой! – сказала она, захлопывая книгу. – Я никогда не дочитаю «Анну Каренину»!
Пол обнял ее, а книгу швырнул в угол комнаты.
– Вставай, нам надо кое-что отметить.
– Что? – спросила она, вытирая глаза.
Пол отлучился в кухню и вернулся с двумя рюмками и бутылкой водки.
– За «Анну Каренину»! – провозгласил он, чокаясь.
Онега залпом осушила свою рюмку и сделала вид, что бросает ее через плечо.
– Испугался за свой ковер?
– Он персидский, тысяча девятьсот десятого года! Едем ужинать?
– Если хочешь. Куда я хочу, я знаю.
И Онега увлекла Пола вместе с бутылкой водки в спальню. Пяткой она закрыла за собой дверь.
Профессор Фернстайн внес чемодан Нормы в шикарный номер отеля «Вайн Кантри Инн». Уже много месяцев назад они договорились, что побалуют себя поездкой в долину Напа. Пообедав в Сономе, они продолжили путь, миновали Калистогу и остановились на ночь в Сент-Элен. Принятое решение следовало отметить. Накануне Фернстайн написал заявление председателю совета Мемориального госпиталя, в котором сообщал о своем намерении выйти в отставку на несколько месяцев раньше. В другом письме, в дирекцию службы «неотложной помощи», он рекомендовал как можно быстрее принять доктора Лорэн Клайн в штат, ибо будет достойно сожаления, если талантами его лучшей ученицы воспользуется какая-нибудь другая клиника.
В следующий понедельник они с Нормой вылетали в Нью-Йорк. Но, прежде чем вернуться в город, где он родился, профессор решил насладиться последними деньками в Калифорнии.
Ровно в девять вечера Джордж Пильгез подвез Наталию к дверям 7-го полицейского участка.
– Я собрал тебе поесть, найдешь в сумке.
Она поцеловала его в губы и вылезла из машины. Пильгез опустил стекло и, когда она была уже на ступеньках участка, выкрикнул ей вслед:
– Если кто-нибудь из моих бывших сослуживцев станет допытываться, кто испек эти вкуснейшие печеньица, ты не выдавай секрет. Двое суток можно продержаться…
Наталия помахала ему рукой и скрылась в здании. Пильгез посидел немного неподвижно, размышляя, что же делает одиночество таким невыносимым – праздность или возраст. «Скорее всего, сочетание того и другого», – решил он, трогаясь с места.
Ночь выдалась звездная. Лорэн и миссис Клайн прогуливались с Кали вдоль пристани с яхтами.
– Какой роскошный ужин! Давно я так не пировала. Спасибо.
– Я хотела тебя пригласить, почему ты не позволила мне расплатиться?
– Потому что на это ушла бы вся твоя зарплата, а еще потому, что я твоя мать.
В маленьком прогулочном порту скрипели на легком ветру ванты парусников. Было тепло. Миссис Клайн бросила подальше палку, которую несла, и Кали побежала за ней.
– Ты хотела отпраздновать хорошую новость?
– В общем-то нет, – ответила Лорэн.
– Чем тогда вызван этот ужин?
Лорэн остановилась и, глядя матери в лицо, взяла ее за руки.
– Ты не замерзла?
– Не то чтобы очень, – ответила миссис Клайн.
– Окажись я на твоем месте, я приняла бы такое же решение. Если бы смогла, то сама бы тебя об этом попросила.
– О чем бы попросила?
– Отключить приборы!
Глаза Эмили Клайн наполнились слезами.
– Ты давно знаешь?
– Мама, я больше не хочу, чтобы ты за меня боялась, у каждой из нас свой характер, мы разные, и наши жизни не будут одинаковыми. Я иногда срываюсь, зато никогда тебя не осуждала и не буду осуждать. Ты моя мать, такой ты живешь в моем сердце, и что бы с нами ни случилось, ты сохранишь это место в нем до конца моих дней.
Миссис Клайн обняла дочь, Кали вернулась большими прыжками, чтобы ревниво втиснуться между двумя женщинами: ей тоже полагалось собственное место.
– Хочешь, я тебя отвезу? – предложила миссис Клайн, вытирая тыльной стороной руки глаза.
– Нет, лучше я пройдусь. Такой ужин надо переварить.
Лорэн помахала матери и побрела в сторону. Кали немного поколебалась, крутя из стороны в сторону головой, потом, со всех сил стиснув челюстями палку, бросилась за своей хозяйкой. Лорэн присела на корточки, погладила собаку по голове и сказала ей на ухо:
– Иди с ней, я не хочу, чтобы она провела этот вечер в одиночестве.
Она взяла деревяшку и бросила ее в сторону матери. Кали с лаем понеслась к Эмили Клайн.
– Лорэн!
– Да?
– Никто уже не верил, это было чудо.
– Знаю.
Мать сделала несколько шагов к ней.
– Цветы у тебя в квартире – не мой подарок.
Лорэн озадаченно глядела на нее. Миссис Клайн пошарила в кармане, нашла мятую открытку и протянула ее дочери.
Между складками бумаги Лорэн сумела разобрать два написанных на открытке слова. Она улыбнулась и поцеловала мать, прежде чем броситься бежать.
Свет нарождающегося дня разукрасил залив всеми цветами радуги. Артур уже проснулся. Встав с кровати, он рискнул выйти в коридор. Он шел по линолеуму, перешагивая из черного квадрата в белый, как по шахматной доске, которой не было конца.
Дежурная по этажу поднялась со своего места и заспешила ему навстречу. Артур заверил ее, что чувствует себя хорошо. Она была рада, но отвела его обратно в палату. Придется ему потерпеть, его выпишут в конце недели.