— Конечно, — снисходительно ответил магнат. — И три пары почти не уменьшат моего банковского счета!
— Везет же вам! — заметил сэр Дональд.
— Думаю, нам всем давно пора спать, господа, — заметил Блондел. — Спокойной ночи!
Он удалился в сопровождении Хорста.
Четверо оставшихся обменялись улыбками, и сэр Дональд пробормотал:
— Тем лучше для него, что он в состоянии выбрасывать на ветер такие деньги! Сразу видно нувориша, — добавил он, усмехаясь.
— У этих американцев чересчур много денег! — заявил Дюбо.
— Однако бедняки недооценивают миллионеров, — тихо сказал Паркер Пайн.
Офицер расхохотался:
— Да они просто завидуют, потому что кому не хочется быть богатыми, чтобы покупать, когда вздумается, такой вот жемчуг! Наверное, приятное исключение представляют в этом отношении ученые…
И он поклонился в сторону доктора Кервера, который со свойственной ему привычкой играл каким-то мелким предметом.
— Что? Что? — спросил он, возвращаясь к действительности и выходя из своей обычной задумчивости. — Признаюсь, мне как-то ни к чему крупный жемчуг. Но, по-видимому, деньги всегда иметь полезно… Взгляните-ка, господа. Это куда интереснее, чем все эти серьги и прочие драгоценности.
— Что это?
— Печатка из черного гематита, приносимая в дар: на ней изображен один бог, представляющий просителя другому, более могущественному богу, сидящему на троне. Проситель приносит в дар козленка, а слуга отгоняет пальмовой ветвью мух от трона. Едва заметная надпись поясняет, что дело идет о верном слуге Хаммурапи, откуда можно сделать вывод, что эта печатка была сделана четыре тысячи лет назад.
Вытащив из кармана шарик пластилина, Кервер размял его на столе, смазал вазелином, а потом приложил к нему свою находку, вырезав перочинным ножом кусок пластилина, и сказал:
— Вот, смотрите!
На пластилине ясно отпечаталась сцена с Хаммурапи, и все склонились над этим, таким далеким теперь образом прошлого. Но вдруг до них донесся голос Блондела:
— Эй, туземцы, вытащите-ка мой багаж из этого проклятого погреба и отнесите в палатку! Меня кусают какие-то твари, и я не могу заснуть!
— Какие твари? — спросил сэр Дональд.
— Скорее всего, земляные блохи, — ответил Кервер.
Группа вышла на маршрут рано утром и уже вдоволь навосхищалась розовыми рассветными скалами. Идти пришлось медленно, так как ученый шел не отрывая взгляда от земли и время от времени подбирал что-то.
— Археолога всегда узнаешь, — с улыбкой сказал полковник Дюбо. — Они не видят ни неба, ни гор, ни красоты природы… они только ищут…
— Но что? — спросила Кэрол. — Что вы собираете здесь, доктор?
Кервер улыбнулся и протянул ей два грязных глиняных обломка.
— Мусор! — пренебрежительно отмахнулась девушка.
— Но этот мусор гораздо интереснее золота!
На ее лице отразилась недоверчивая гримаса. Туристы достигли крутого поворота и прошли мимо двух или трех гробниц, высеченных в скале.
Подъем был довольно трудным, но бедуины спокойно шли впереди, не глядя на пропасть рядом с тропинкой, будто это была обычная прогулка.
Кэрол побледнела. Один из проводников, заметив это, наклонился и протянул ей руку. Хорст встал позади и протянул через пропасть свою трость, изобразив нечто вроде перил. Девушка поблагодарила взглядом и перебралась на более широкую скалистую тропинку. Ее спутники медленно двигались следом. Солнце уже стояло высоко, и жара все ощутимее давала знать о себе.
Наконец они достигли широкого плато, и небольшой подъем привел их к правильной формы квадратной вершине скалы. Блондел знаком отпустил гидов, и бедуины устроились покурить у скал.
Туристы, расслабившись, поднялись на вершину: вид на долину открывался восхитительный. Под ногами был прямоугольник, окруженный высеченными в камне бассейнами, в середине возвышалось что-то наподобие алтаря.
— Какое прекрасное место для жертвоприношений! — восхитилась девушка. — Но полагаю, тащить сюда искупительную жертву было не так-то просто!
— Когда-то, — объяснил доктор Кервер, — сюда вела зигзагообразная скалистая дорога. Когда мы будем спускаться с другой стороны, то увидим ее остатки.
Группа некоторое время стояла молча; и вдруг раздался какой-то легкий звук, нарушивший тишину, и археолог сказал:
— Кажется, мадемуазель, ваша серьга опять упала.
Кэрол поднесла руку к уху и закричала:
— Так и есть!
Дюбо и Хорст начали искать. Полковник сказал:
— Она не могла отлететь далеко, место плоское и похоже на квадратный ящик.
— А не упала ли она в расщелину? — растерянно спросила американка.
— Здесь ее нет, — ответил Паркер Пайн, — почва удивительно ровная. Ну что, полковник, нашли?
— Просто камешек, — ответил Дюбо и отбросил его в сторону.
Мало-помалу ищущие начали отчего-то тревожиться, и в этом не было ничего удивительного: кого угодно заворожит сумма восемьдесят тысяч долларов!
— Сережка была на месте, когда мы сюда поднялись? — спросил Блондел дочь. — Может быть, она выпала раньше?
— Я очень хорошо помню, она была, когда мы вошли на это плато, потому что доктор Кервер заметил, что она отстегнулась, и поправил ее. Ведь так, доктор?
Ученый кивнул. Сэр Дональд громко высказал то, что было на уме у каждого:
— Очень неприятное дело! Вы, сэр, вчера вечером сказали, сколько стоили вам эти жемчужины. Каждая, считайте, — это небольшое состояние, и, если потерянная серьга не найдется, мы все окажемся под подозрением.
— Я попрошу обыскать меня! — перебил Дюбо. — Просто буду требовать этого!
— Я тоже! — быстро подхватил Хорст.
— Таково общее мнение? — спросил сэр Дональд.
— Что касается меня, я согласен, — ответил мистер Паркер Пайн.
— Прекрасная мысль! — добавил ученый.
— Я тоже хочу быть обысканным, — объявил Блондел. — У меня есть к тому основания, только я не желаю о них говорить.
— Как хотите, — вежливо сказал сэр Дональд.
— Кэрол, девочка, пойди сходи пока к гидам.
Девушка молча удалилась. Лицо ее выражало тревогу, оно даже как-то потемнело, и вид ее обратил на себя внимание одного из ее спутников, который спрашивал себя, что бы все это значило.
Обыск был очень тщательный… но безрезультатный. Очевидно, что ни у кого жемчужины не оказалось.
Обескураженные происшествием члены маленькой группы угрюмо спустились вниз, вполуха слушая объяснения проводников.
Мистер Паркер Пайн только что закончил переодевание к завтраку, когда кто-то подошел к входу в палатку.
— Можно к вам?
— Конечно, дорогая мисс.
Кэрол вошла и без приглашения села на кровать. С ее лица не сходило выражение тревоги. Она озабоченно произнесла:
— Ваша профессия — помогать несчастным, не так ли?
— Я теперь в отпуске и не занимаюсь делами.
— Мной вы займетесь, — спокойно сказала девушка тоном, не терпящим возражений, — потому что я самая несчастная.
— Почему? Неужели из-за этой жемчужины?
— Да, из-за нее. Уверена в одном: Джим Хорст ее не брал.
— Не совсем понимаю, о чем идет речь. Почему вы думаете, что обвинят именно его?
— Дело в его прошлом, сэр. Джим Хорст был когда-то вором, и его застали в нашем доме. Я… пожалела его… на месте преступления… Он был так тогда молод, так растерян…
«И так красив», — подумал про себя Паркер Пайн.
— Я уговорила па — он для меня что хотите сделает — дать Джиму возможность исправиться, и Джим начал новую жизнь. Мой отец ему теперь безоговорочно верит, он посвящен во все секреты отца… И в конце концов он уступил бы, если бы не эта жемчужина. Сегодня…
— Что значит «уступил бы»?
— Я хочу выйти замуж за Джима, он влюблен в меня.
— Но… сэр Дональд…
— Это выбор отца. Неужели вы думаете, что я могу выйти за такое… чучело?
Паркер Пайн удивился такой характеристике молодого аристократа и спросил:
— А каковы чувства сэра Дональда по отношению к вам?
— Думаю, он считает меня способной позолотить его герб!
Детектив, недолго подумав, сказал:
— Я хочу задать вам два вопроса, мисс: вчера вечером, когда шел разговор о том, что любой вор в принципе неисправим, вы подумали о Джиме?
— Да.
— Теперь я понял, почему эти слова произвели такое впечатление.
— Да… Это было неприятно слушать Джиму, да и мне с отцом. Я так боялась, что лицо Джима его выдаст, поэтому заговорила о первом попавшемся, что пришло на ум.
Паркер Пайн понимающе кивнул:
— А почему в таком случае ваш отец потребовал, чтобы его тоже обыскали?
— Вы не поняли этого? А я поняла. Он не хотел, чтобы я подумала, будто он расставил ловушку для Джима, поскольку мечтает, чтобы я вышла замуж за англичанина. И он решил доказать мне, что не ведет бесчестной игры.
— Боже мой! — удивился детектив. — Оказывается, все так просто, но ничуть не приближает нас к решению загадки.
— Вы меня не бросите, сэр, на произвол судьбы? — робко посмотрела на детектива Кэрол.
— Нет… нет… Но что вы, в сущности, хотите от меня?
— Докажите, что это не Джим спрятал жемчужину.
— Но, предположим… Простите меня… А если все-таки он?
— Если вы так думаете, сэр, то, полагаю, жестоко ошибаетесь.
— Может быть… однако вы обдумали все аспекты вопроса? Мистер Хорст мог и в самом деле испытать сильнейшее искушение. Продажа такой жемчужины дала бы ему приличную сумму и сделала бы его независимым. Тогда он мог бы жениться без согласия вашего отца.
— Он не виноват, — твердо настаивала Кэрол.
На этот раз детектив не спорил и коротко ответил:
— Я сделаю все, что смогу, мисс.
Девушка поклонилась и вышла из палатки. Паркер Пайн, в свою очередь, сел на кровать, немного подумал и засмеялся, произнеся вслух:
— Я становлюсь идиотом!
Во время завтрака детектив почему-то был особенно весел.
Послеполуденное время прошло спокойно. Почти все туристы отдыхали. В четверть пятого Паркер Пайн вошел в общую большую палатку и нашел там только доктора Кервера, рассматривающего черепки глиняной посуды.