Упав на колени, он обнял ее и принялся бормотать что-то, словно в бреду. Она опустила голову и с некоторым удивлением взглянула на него. До нее только сейчас начало доходить значение его слов.
— Я… я никогда не думал…
— О чем ты никогда не думал, Ричард?
Он вздрогнул, услышав ее голос.
— Ответь же. О чем ты никогда не думал?
— Tea, давай просто забудем об этом. Я ничего не хочу знать. Не хочу даже думать об этом.
Она смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Ты… никогда… не думал, — раздельно произнесла она. — И что же, по твоему мнению, произошло?
— Ничего не произошло, Tea. Мы будем думать, что ничего не было.
Она не отрываясь смотрела на него, пока не уверилась, что действительно поняла его правильно.
— Так ты думаешь, что…
— Не надо!
Она не обратила на него никакого внимания.
— Ты думаешь, что Винсент Истэн потребовал платы за эти бумаги? И получил ее?
Очень тихо, почти неслышно Ричард выдавил:
— Я не верил, что он посмеет.
— Не верил?
Она изучающе рассматривала его, точно впервые видя, пока он не опустил глаза.
— И потому попросил надеть мое лучшее платье? Потому послал меня к нему ночью одну? Ты ведь знал, что я ему нравлюсь. Ты просто спасал свою шкуру, Ричард, спасал любой ценой… даже ценой моей чести. Она поднялась.
— Теперь я тебя понимаю. Именно это ты и имел в виду с самого начала. Или, по крайней мере, не отбрасывал такой возможности. И… и все равно отпустил меня.
— Tea!
— Не смей отрицать! Знаешь, Ричард, я думала, что узнала все о тебе еще много лет назад. Я всегда знала, что ты способен на бесчестные поступки, но до сегодняшнего вечера верила, что только не по отношению ко мне.
— Tea!
— Ты хочешь что-то возразить?
Он молчал.
— Ну так слушай, Ричард. Я хочу тебе кое-что сказать. Помнишь, три дня назад, когда все это началось, слуги сказали тебе, что я уехала в деревню? Так вот, Ричард, это не так. Я уехала с Винсентом Истэном.
Ричард издал невнятный горловой звук. Tea остановила его жестом.
— Подожди. Мы были уже в Дувре, когда я прочла в газете о том, что с тобой случилось. Тогда, как ты знаешь, я вернулась.
Она смолкла. Ричард схватил ее за руку и пристально посмотрел ей в глаза.
— Ты вернулась… вовремя.
Tea горько рассмеялась.
— Да, Ричард, для тебя да.
Он отпустил ее руку и, отойдя к камину, замер, гордо вскинув подбородок. В эту минуту он был действительно красив.
— Я, — медленно произнес он, — смогу простить тебе это.
— А я нет.
Это было как взрыв. Ричард, вздрогнув, непонимающе повернулся к ней. Его губы беззвучно шевелились.
— Ты… ты что, Tea?
— Я сказала, что не прощу тебя. Я сама согрешила, бросив тебя ради другого мужчины, хоть между нами ничего и не произошло — это не важно. Но я хоть согрешила ради любви. Я знаю, что ты никогда не был мне верен. Не спорь, я прекрасно знала это и прощала, поскольку верила, что ты меня все же любишь. Но то, что ты сделал сегодня, перечеркнуло все. Это омерзительно, Ричард. Этого не сможет простить ни одна женщина. Ты продал меня, продал свою собственную жену!
Она подхватила накидку и направилась к двери.
— Tea! — тревожно позвал ее муж. — Ты куда?
— За ошибки нужно платить, Ричард, — бросила она, обернувшись. — За свои я заплачу одиночеством. Что до тебя… Ты сделал ставкой в игре любимого человека… Что ж, ты его проиграл!
— Ты уходишь?
— Да, Ричард. Теперь я свободна. Здесь меня больше ничто не держит.
Хлопнула дверь. Прошла вечность или несколько секунд — он не знал. Едва слышный шелест заставил его очнуться. С магнолии за окном осыпались последние лепестки.
Удачное воскресенье
— Нет, действительно, это просто восхитительно, — уже в четвертый раз повторяла мисс Дороти Пратт. — Вот бы эта старая ведьма сейчас меня увидела. Со всеми своими Джейн!
«Старой ведьмой» мисс Пратт величала достопочтенную миссис Маккензи Джонс. Она предлагала Дороти место горничной, но, видите ли, у нее не слишком подходящее имя для прислуги! Эта старая дура отказала мисс Пратт только потому, что та не пожелала зваться Джейн, хоть это и было ее второе имя.
Спутник мисс Пратт ничего на это не ответил — ему было не до разговоров. Когда вы только что купили за двадцать фунтов сильно подержанный «остин» и выезжаете на нем всего только во второй раз, все ваше внимание поглощено одним — правильно действовать руками и ногами и ничего не перепутать.
— Ax! — воскликнул мистер Эдвард Пэлгроу, поворачивая машину с ужасным скрежетом, что заставило остальных водителей чертыхнуться и брезгливо усмехнуться.
— Ты совсем не умеешь разговаривать с девушками, — обиженно заявила Дороти.
Как раз в этот момент на него истошным голосом заорал водитель омнибуса, и мистер Пэлгроу был избавлен от необходимости оправдываться.
— Ну и наглый тип, — фыркнула мисс Пратт, вскинув голову.
— Я всего лишь хотел, чтобы он притормозил, — с горечью проговорил ее обожатель.
— Что-нибудь не так?
— Тормоза на этой развалине совершенно не желают слушаться, — ответил мистер Пэлгроу. — Жмешь-жмешь, никакого толку.
— О Тэд, за двадцать фунтов нельзя ожидать слишком многого. Но ты подумай: мы с тобой в самой настоящей машине едем в воскресенье за город, как все приличные люди.
Снова скрежет.
— Ага! — сказал Тэд, покраснев от удовольствия. — Сейчас уже лучше.
— Ты прекрасно ведешь машину, — восхищенно заявила Дороти.
Вдохновленный ее словами, мистер Пэлгроу предпринял попытку обогнать несколько машин. Его тут же остановил полисмен.
— Да-а, — сказала Дороти, когда они, заплатив штраф, подъезжали к мосту Хаммерсмит. — Не понимаю, куда смотрит их начальство. Мне кажется, они вели бы себя повежливее, если б знали, что на них можно пожаловаться.
— Вообще-то я совсем не собирался ехать этой дорогой, — грустно сказал Эдвард. — Я хотел выехать на Грейт-Вест-роуд, да не вышло.
— Ничего, с каждым может случиться, — сказала Дороти. — Такое и у моего хозяина было. Это обошлось ему в целых пять фунтов.
— А полиция все-таки неплохо работает, — великодушно сказал Эдвард. — Никому спуску не дает. В том числе и этим щеголям, которые не моргнув глазом могут купить себе парочку «роллс-ройсов». Ну и что! Чем они лучше меня?
— А еще они могут купить какие угодно ювелирные украшения… — со вздохом сказала Дороти. — В магазинах на Бонд-стрит. Хоть бриллианты, хоть жемчуг, хоть… уж не знаю что еще! Ты только на минутку представь: колье от Вулвортса[2747].
И она погрузилась в сладкие грезы. А Эдвард опять получил возможность сосредоточиться на главной своей задаче. Ричмонд они проехали без приключений. Перебранка с полицейским немного взвинтила Эдварду нервы, и теперь он избрал самый надежный способ: послушно тащился за впереди идущими машинами, ожидая возможности свернуть.
Таким образом они доехали до тенистой деревенской улицы, до того симпатичной, что туда с удовольствием завернули бы и опытные водители.
— Хорошо, что я сюда свернул, — довольным голосом сказал Эдвард. Он был очень горд собой.
— Как здесь мило, — прощебетала мисс Пратт. — О, кажется, здесь продают фрукты.
И действительно, неподалеку стоял маленький плетеный столик, на котором были выставлены корзинки, до краев наполненные фруктами. Над столиком была вывеска:
«ЕШЬТЕ БОЛЬШЕ ФРУКТОВ».
— Почем? — осторожно спросил Эдвард, с невероятными усилиями поставив машину на ручной тормоз.
— Чудесная клубника, — сказал в ответ продавец. Весьма несимпатичный субъект с каким-то злобным взглядом. — Как раз для дамы. Ягоды очень спелые, только что собрали. И вишни тоже. Все местное. Корзиночку вишни, мэм?
— О, они выглядят очень аппетитно, — сказала Дороти.
— Они выглядят просто прелестно, — хрипло сказал субъект. — Эта корзиночка, мэм, принесет вам удачу. — И наконец он снизошел до ответа Эдварду:
— Два шиллинга, сэр, дешевле не бывает. Вы непременно бы со мной согласились, если б знали, что за чудо находится в этой корзинке…
— Как мило, — сказала Дороти.
Эдвард вздохнул и заплатил два шиллинга. Он мысленно произвел подсчет. Потом еще придется раскошелиться на чай, на бензин — эту воскресную поездку вряд ли можно будет назвать дешевой. О, это просто ужасно: куда-нибудь брать с собой девушек! Они всегда хотят все, что только попадается им на глаза.
— Благодарю вас, сэр, — угрюмо буркнул продавец, — В этой корзинке ягод побольше чем на два фунта, и каких!
Эдвард резко нажал на педаль, и машина чуть не наскочила на продавца вишен — она вела себя точно разъяренный эльзасец[2748].
— Извините, — сказал Эдвард. — Забыл, что она на ручном тормозе.
— Ты должен быть более осторожен, дорогой, — сказала Дороти. — Ведь ты мог его задеть.
Эдвард предпочел промолчать. Проехав полмили, они увидели прекрасное местечко на берегу реки. Оставив машину на обочине, Эдвард и Дороти удобно расположились на травке и стали есть вишни, бросив рядом воскресную газету, о которой тут же забыли.
— Какие новости? — наконец спросил Эдвард, растянувшись на земле и надвинув шляпу на глаза.
Дороти пробежала глазами заголовки.
— Безутешная жена. Необычная история. На прошлой неделе утонуло двадцать восемь человек. Летчик какой-то разбился, репортаж о нем. Сенсационная кража. Ой! «Пропало рубиновое колье стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов». О Тэд! Пятьдесят тысяч фунтов. Просто фантастика! — Она взахлеб продолжила: «Колье состояло из двадцати одного камня, каждый оправлен в платину; его послали заказной бандеролью из Парижа. Но адресат обнаружил в коробке простые стекляшки, рубины пропали».
— Стащили на почте, — сказал Эдвард. — Мне кажется, что французская почта очень ненадежная.
— Хоть бы взглянуть на такое колье, — мечтательно пробормотала Дороти. — Наверное, похоже цветом на кровь — как голубиная кровь, пишут в книгах. Интересно, что чувствуешь, когда такая вещь у тебя на шее.