Здесь совсем не ощущался бег времени — должно быть, его было слишком много. Я успокаивала себя:
«Мне удастся продержаться еще мгновение… и еще одно… и еще…» — так это и продолжалось. Удастся ли Крипу спасти меня, если только можно спасти… Я не должна была думать об этом, чтобы сохранить силы и продержаться как можно дольше, не выпуская свою личность из того укромного местечка, в котором я находилась. Держаться, держаться и держаться!
Но делать это становилось все труднее. О Моластер! Великая сила была мне дана когда-то, и я увеличивала ее мощь постоянной тренировкой. Однако всему приходит конец — и теперь я сама с этим столкнулась. Я проиграла, я не могла вспомнить тот образ жизни, который вела. Хотя и знала, насколько он важен, и понимала, что мой жизненный путь был прерван вовсе не по воле Великого Творца. Тем не менее, казалось, у меня не хватит сил довести до конца свое дело. Я — не могу — держаться…
Боль ворвалась в мой разум, захлестнув его гигантской красной волной.
«Майлин!»
Теперь я слышала только один этот голос. Другой голос перестал меня звать. Я подумала, что стоит мне сдаться, уступить, и он снова станет заманивать меня в свои сети.
«Майлин!»
«Заморозь…» — я смогла выговорить только эту свою последнюю просьбу. И она была такой тщетной, безнадежной. Ответа не последовало.
Никакого. Но боль, слава Богу, стала понемногу стихать, становясь потихоньку более терпимой. И я все еще не была оторвана от тела. Что…
«Майлин!»
Я все еще в своем теле! Хотя я и не могла им управлять, оно служило мне символом надежды. И я почувствовала освобождение от того воздействия, под гнетом которого была столько времени. Словно процесс моего «умирания» был приостановлен, и мне дали возможность немного передохнуть.
«Майлин!» — властный, и вместе с тем умоляющий зов.
Я собрала все остатки своей энергии.
«Крип — заморозь…»
«Да, Майлин. Ты уже в коробе — коробе чужака. Майлин, что теперь…»
Итак, он сделал это. Он использовал последний шанс, и он оказался верным. Но у меня не было времени обрадоваться этому. Я должна была предупредить его о самом главном.
«Поддерживай холод… Старейшие… Йиктор…» Я еще управляла своим сознанием, если можно было назвать «сознательным» состояние, в котором я пребывала все это время, с тех пор, как была переломана. Брела ли я уже по Белой Дороге? Или для меня еще оставалось местечко на большом жизненном пути?
Глава 13 КРИП ВОРЛАНД
Хотя ветер не проникал сюда, я чувствовал, что руки все еще ледяные от холода. Я оглядел короб и, как только мне удалось справиться со всеми этими щеколдами и запорами, приоткрыл заслонку настолько, чтобы, по-быстрому выбросив оттуда замороженное тело, заменить его переломанным, окровавленным и бесформенным мохнатым существом. Не знаю, как я смог с этим справиться. Меня трясло от перенесенного стресса сильнее, чем от озноба. Я долго не решался нести то, что осталось от Майлин, по этой скалистой тропе. Я был уверен, что ей, как любому живому существу, будет больно и она, если бы могла протестовать, запретила бы мне тащить ее неизвестно куда. Она была жива, только раненая оболочка ее замерзла. И я поклялся, что доставлю ее на Йиктор — к Старейшим — и она никогда не умрет! Но как мне удастся это осуществить, этого я пока еще не знал.
Я тихо обернулся. Там, далеко внизу под утесом, стояли «Лидис» и два флиттсра возле него. Никаких признаков жизни вокруг не было. Среди скал что-то валялось. Приглядевшись внимательно, я понял, что это, и содрогнулся. Это был чужак, которого я в запальчивости вышвырнул из морозильного ящика…
То, что теперь лежало там, было не телом, а какой-то разложившейся массой. Я прикрыл глаза. Лукас сказал, что это существо мертво, и теперь я убедился, что это так. Но дело уже было не в том. Главное — чтобы Майлин была спасена. Да, и предупреждение должно быть отправлено.
Харкон, Лидж — оставались ли они еще людьми? А кем они, собственно говоря, могли быть? Осознали ли они, что не дрогнули перед врагом, который оказался намного сильнее, чем думали мы вначале?
Я просунул руку в коробку и положил ее со всей нежностью, на какую только был способен, на голову мохнатого существа.
«Я не могу взять тебя сейчас с собой, — подумал я. Возможно, мои слова еще доходили до нее, а может, и нет. Но мне хотелось дать ей понять, что я не оставляю ее одну. — Я скоро вернусь, и ты обязательно увидишь Йиктор, Старейших и снова будешь жить. Клянусь!»
Затем я закрепил коробку понадежнее среди скал, чтобы она не была опрокинута ветром или ледяным ливнем. Майлин находится теперь в безопасности, пусть потерпит немного в этом убежище, пока я не смогу выполнить свое обещание.
Проделав все это и убедившись, что она надежно защищена, я спустился под проливным дождем и невыносимым ветром в долину. Там я включил наручный передатчик и послал кодированный сигнал, который должен был открыть мне люк «Лидиса». Затем стал с нетерпением ждать какого-нибудь знака, подтверждения, что мой сигнал услышан внутри корабля.
И ответ пришел, но вовсе не со стороны корабля, а откуда-то из темноты ночи. Луч прожектора прорезал ночную мглу, пригвоздив меня к скалистой стене утеса.
«Бандиты! — подумал я. — Они же меня здесь и убьют!»
Я был ослеплен ярким светом и не видел, кто стоит за ним, хотя был уверен, что направившие этот луч на меня намереваются незамедлительно расправиться со мной. У меня же не было никакого оружия… Тут кто-то ступил в полосу света, и я увидел униформу. Патруль! Только я не мог быть теперь уверен в этом на сто процентов. Особенно после того, как мне довелось увидеть Харкона и Лиджа в пещере, а также зная, кто расхаживает в теле Гриса.
Я попытался прочесть по его лицу, тот ли он, кем кажется мне, или один из врагов. Однако в его облике разгадки не было. Он махнул мне рукой. Завывания ветра были настолько громкими, что слов я не расслышал, но он ясно указал жестом на «Лидис». Луч прожектора осветил тропу, ведущую к кораблю, и в полосе света стало видно, как медленно опускается на землю трап. Я пошел туда.
«Лидис» был моим домом уже много лет, и я гордился тем, что это так. Но сейчас, взбираясь по трапу и цепляясь изо всех сил за поручни, чтобы противостоять ветру, я чувствовал, что приближаюсь к чему-то чужеродному, от чего веяло обманом. А это очень даже могло быть, ведь влияние чужаков распространилось уже столь широко. Я стал принюхиваться, проходя через шлюзовой люк в сопровождении Патрульного, словно и в самом деле мог учуять чужой запах, который так боялся здесь обнаружить. Но запах был совсем обычным, как на всех звездных кораблях. Я стал взбираться по лестнице в рубку управления. Что же я там найду?
— Ворланд?
Капитан Фосс. Позади него стоял Патрульный офицер со значком коммандера. Дальше находились члены экипажа. Впрочем, я видел только капитана Фосса. Если только это был именно Фосс! Я уже во всем сомневался. Многое могло произойти здесь за время моих долгих скитаний под землей. Я не ответил, а просто пристально посмотрел на него, стараясь отыскать в его лице хоть малейший намек на то, что это не тот человек, которого я так хорошо знал.
Один из Патрульных взял меня за руку, развернул, словно я был абсолютно беспомощен, и подтолкнул к креслу, которое покачнулось под моей тяжестью. Я отважился послать мысленный сигнал — ведь мне жизненно необходимо было знать, что еще не все потеряно.
«Фосс — это ты?» — я не знал, подумал ли я это или произнес шепотом.
Я заметил, как изменилось выражение его лица и знакомо выгнулась бровь.
— А ты ожидал встретить здесь кого-то другого? — спросил он.
— Одного из них, — с трудом пробормотал я, почувствовав вдруг невероятную усталость. — Ты мог, как и Грис, стать одним из них… Им ничего не стоит пробраться в твое тело…
Никто не проронил ни слова. То ли я произнес это вслух, то ли успел только подумать об этом.
Капитан повернулся к аптечке, висевшей на стене, открутил крышку и достал тюбик с питательным рационом. Он подошел ко мне. Я попытался поднять руку, чтобы взять это тонизирующее средство, но мое тело отказалось слушаться меня. Он поднес тюбик к моему рту, и я отпил немного. Жидкость была горячей и вскоре должна была побороть во мне дрожь и слабость утомления.
— Один из них — и в моем теле? — произнес он спокойно, словно ничего особенного в этом не было. — Может, объяснишь, что все это значит?
— Там, — я махнул рукой на одну из стен «Лидиса», надеясь, что показываю место, откуда пришел, — чужеродные существа. Они могут захватывать наши тела. Они уже проделали это с Грисом. Он, вернее, его тело, вместило душу чужого человека. Нашего врага. Сам он… — я вспомнил образ безжизненного тела с головой рептилии, в котором был ныне заключен Грис, — переселен в другую оболочку. Думаю, что с Лиджем и Харконом произошло то же самое. Они чувствовали себя как дома в той пещере, словно им нечего было бояться. Может быть, и с другими поступили также. Они попытались проделать это со мной. Но у них не получилось. Чужак был очень рассержен, сказал, что я опасен. Они заточили меня в темном подземелье. Там я нашел Майлин…
Майлин! Она похоронена в том морозильном ящике на скале. Майлин!
— А что с Майлин? — Фосс занял кресло пилота. Он посмотрел мне в глаза и, протянув руку вперед, ободряюще пожал мою ладонь. — Что случилось с Майлин?
Патрульный офицер подошел к нам поближе. Мне это не понравилось. Я увидел, как нахмурился Фосс.
— Что с Майлин, Крип?
— Она упала. Прямо на камни. И разбилась. Она умирала, умирала! И, умирая, сказала мне, что ее нужно заморозить. Заморозить до тех пор, пока я не смогу доставить ее на Йиктор. Я перенес ее, почти мертвую, к морозильной камере чужака на скале, — я старался выдержать пристальный взгляд Фосса. Мне хотелось забыть весь кошмар этого дня, но он не позволял мне этого сделать. — Я поднял ее. Открыл короб, выбросил оттуда тело чужака, и положил ее туда. Она была еще жива тогда.