Итак... я хотел стать таким, как Хайвел Джерн. Возможно ли действительно стать им на какое-то время? Риск, связанный с таким обманом, огромен. Но с Иити и его способностями...
— Я все гадал, когда ты наконец придешь к этому выводу, — послышалась сухая мысль мутанта.
— В чем дело? — сердито спросил Ризк. — У тебя... — он почти обвиняюще посмотрел на меня, — у тебя есть план, как попасть на Путеводную?
Но я отвечал Иити, хотя сделал это вслух, словно отказываясь от ёго помощи в осуществлении дикого плана.
— Слишком рискованно. Джерн мертв. И они, конечно, об этом знают.
— Кто такой Джерн и какое отношение его смерть имеет к нам? — пожелал узнать Ризк.
— Хайвел Джерн был старшим оценщиком у патрона Гильдии в нашем секторе, и он мой отец, — изложил я факты. — Его убили...
— По приказу Гильдии? — спросил Ризк. — Если он мертв, какой от него нам толк? Конечно, я понимаю, что оценщик с гильдейским рангом может попасть на Путеводную, но... — Он замолчал и нахмурился. — Ты хочешь выдать себя за отца? Но они узнают. Если был контракт на его убийство, они узнают
Однако теперь я уже не так был в этом убежден. Мой отец был в отставке. Конечно, время от времени его навещали люди Гильдии. У меня были свои доказательства этого. Одного из них я узнал в капитане корабля Гильдии, который приказал допросить меня на планете, где были найдены предвечные камни. Джерна должны были убить по приказу Гильдии за то, что у него оказался камень, но сам камень не нашли. Но предположим, они решили, что отец мертв, а в нем еще теплилась жизнь, и со временем он пришел в себя? Конечно, семья совершила погребальный обряд. Но и это тоже старинная уловка, чтобы избежать мести. А на той слабо населенной планете, которую отец выбрал для своего постоянного жительства, люди Гильдии не могли проводить очень тщательную проверку: их сразу заподозрили бы.
Итак, мы имеем воскресшего Хайвела Джерна, возможно, контрабандой вывезенного с планеты... Существует радикальная медицинская техника — пластическая хирургия, способная изменить внешность человека. Нет, это не подойдет. На Путеводной должен появиться Хайвел Джерн, которого можно узнать. Я снова постарался перестать продумывать детали этого безумного плана. Логика говорила, что он безумен. Но справиться с собой не удавалось. Я должен выглядеть, как Хайвел Джерн. И моя внешность должна приводить в недоумение: кто захочет принимать на себя внешность .человека, убитого по приказу Гильдии? Такие обстоятельства могут даже обеспечить мне более быстрый доступ к боссам Путеводной. Если слухи справедливы, существует соперничество между боссами Путеводной и Гильдии. И на Путеводной могут принять беглеца, которого можно использовать, даже если этого не хочет Гильдия. В конце концов, оказавшись на станции, он станет пленником, которого легко контролировать.
Итак... Хайвел Джерн, убегающий от Гильдии и Патруля. Но и меня преследовали обе стороны, потому что я оказался обладателем предвечного камня. Предвечный камень... Мысли мои снова вернулись к нему. Я не использовал силу камня, который ношу на своем теле, не пытался увеличить мощность «Идущего по ветру», хотя мы с Иити установили, что это возможно. Я даже несколько недель не смотрел на него, просто время от времени нащупывал в своем поясе.
Достаточно одного намека на то, что я несу на себе, и я стану целью Гильдии, нарушу непрочный мир, установившийся между Патрулем (у Патруля могли возникнуть подозрения, но не было доказательств) и мною. Нет, камень я не могу использовать для проникновения на станцию джеков. Вернемся к Хайвелу Джерну. Он никогда не бывал на Путеводной. В этом я был относительно уверен. Значит, он не может быть знаком ни с какой частью станции. А с помощью Иити, который способен читать мысли, я узнаю...
Но могу ли я стать Хайвелом Джерном на время, достаточное, чтобы найти награбленное? Шрам на лице держался несколько часов, чуждая внешность, которой я воспользовался на Лайлстейне, еще меньше. А мне придется быть Хайвелом Джерном несколько дней и все время сохранять внешность, а за мной будут подсматривать.
— Я не могу, это сделать, — сказал я Иити, потому что знал, что он единственный из троих ждет моего решения. — И ты не сможешь удерживать внешность, — продолжал я, — не сможешь так долго.
— Ты говоришь верно, — согласился он.
— Значит, это невозможно.
— Я обнаружил, — непогрешимым тоном заговорил Иити; такой его тон меня особенно раздражал, он действовал на меня как удар шпоры, даже если я не хотел ему поддаваться, — обнаружил, что мало, очень мало остается невозможным, если обладаешь всеми фактами и внимательно их анализируешь. Ты хорошо справился со шрамом — удивительно хорошо для того, кто обладает способностями твоего вида. Еще лучше прошло с внешностью космонавта. И нет причин, почему бы тебе...
— Я не смогу удержать внешность на необходимое долгое время! — ответил я, решив найти ответ на свои мысли и на то легкое принуждение, которое исходило от обоих телепатов.
— Это тоже следует обдумать, — уклончиво ответил Иити. — А сейчас наш друг нуждается в отдыхе.
И я увидел, что закатанин действительно тяжело опустился на постель. Глаза его почти закрылись, и он казался очень уставшим. Вместе с Ризком мы постарались уложить его поудобнее, потом я ушел в свою каюту.
Здесь я упал на койку. Но обнаружил, что не могу отделаться от мыслей и продолжал, вопреки собственному желанию, пытаться разрешить неразрешимое. Лежал, глядя в потолок, и старался рассуждать логично. Хайвел Джерн может проникнуть на Путеводную. Я могу с помощью Иити принять внешность Хайвела Джерна. Но продолжительное удержание этой внешности связано с большим напряжением, оно может истощить наши силы. А мы должны постоянно быть настороже и ожидать опасности в сердце вражеской территории.
Если бы была возможность поддерживать иллюзию, не утомляя меня и Иити... Иити должен обладать свободой и возможностью читать мысли, это послужит для нас дополнительной защитой. Увеличить силу — как мы смогли с помощью предвечного камня увеличить мощность разведочного корабля Патруля. Предвечный камень!
Я нащупал небольшое утолщение на поясе. Сел и поставил ноги на пол каюты. Впервые за несколько недель открыл карман и достал бесцветный, непривлекательный комок — предвечный камень в состоянии сна.
Предвечный камень — энергия, дополнительная энергия для машин, для увеличения их мощности. Но пытаясь создать иллюзию, я использовал энергию другого вида. Однако это все равно энергия. Моя раса так давно связывала, энергию только с машинами, что для меня эта мысль оказалась новой. Я взял камень в руки и сжал, так что его неровные края болезненно впились в мою плоть.
Камень плюс работающие механизмы — это усиленный поток энергии. Предвечный камень смог пробудить брошенный в космосе корабль, который нашли мы с Иити, придать ему энергию. Именно эта энергия активировала мой камень и сначала привела нас к брошенному кораблю. Точно так же на безымянной планете аналогичный поток энергии привел нас к забытым руинам, где давние владельцы оставили камни.
Энергия... Идея, возникшая в моем мозгу, не более дикая, чем другие. Есть очень простой способ проверки. Не на мне, пока еще не на мне. Я опасался экспериментов, которые могут выйти из-под контроля. Я торопливо осмотрелся и увидел Иити, который свернулся в ногах моей постели и как будто спал. Мгновение я колебался — Иити? В этом есть ирония и кое-что еще... желание увидеть удивленного Иити, потерявшего обычный невозмутимый вид и контроль над ситуацией.
Я смотрел на Иити. Держал в руках камень и думал...
Холодный камень у меня в руках начал согреваться, он становился все теплей, И очертания Иити стали расплываться. Я не позволил даже легкому ощущению торжества нарушить сосредоточенность. Теперь камень был так горяч, что я едва мог его держать. А Иити... Иити исчез! На его месте теперь лежала корабельная кошка, мать Иити.
Мне пришлось выпустить камень. Боль стала слишком сильна. Иити встал гибким кошачьим движением, вытянул шею направо, налево, посмотрел на себя и потом уставился на меня, прижав уши к черепу и издавая свирепое кошачье шипение.
— Видишь! — возбужденно воскликнул я.
Но никакого мысленного ответа не получил — вообще ничего. Я не столкнулся с барьером, который иногда создавал Иити, когда хотел подумать в одиночестве. Просто Иити не было.
Я сел и посмотрел на сердитую кошку, которая с рычанием присела, словно готовясь вцепиться мне в горло. Возможно ли, что я создал не просто иллюзию? Словно Иити сейчас не Иити, а просто кошка! Неужели я так глупо потратил усиленную энергию? Я лихорадочно сжал камень в обожженной ладони и попытался отменить сделанное.
Снова камень нагрелся, но я держал его, не обращая внимания на боль. Пушистые очертания затуманились, изменились. Передо мной снова сидел Иити, его уши при изменении словно стали выше. Действительно ли это Иити?
— Дурак! — Это единственное слово, с шипением нацеленное на меня, словно луч лазера, сразу меня успокоило. Это Иити.
Он прыгнул на стол и принялся расхаживать по нему взад и вперед, хлеща хвостом и по-кошачьи изгибая спину.
— Ребенок, играющий с огнем, — шипел он.
Тут я рассмеялся. В предыдущие недели у нас было мало веселого, но то, что мне удалось успешно вернуть его из небытия, да еще удивить и превзойти на его собственном поле, заставляло меня беспомощно хохотать, пока я не прислонился без сил к стене каюты и не почувствовал боль в ладонях.
Иити перестал гневно расхаживать, сел в кошачьей позе (мне показалось, что его кошачье происхождение заметней, чем раньше) и обернул лапы хвостом, так что пушистый кончик лежал на когтях. Он плотно закрыл свое сознание, но это отношение меня не встревожило и не смутило. Я был уверен, что удивленная реакция Иити на преобразование была временной и сейчас его острый ум уже обдумывает последствия узнанного.
Я тщательно уложил камень в пояс и смазал обожженные ладони успокаивающей мазью. Мутант продолжал сидеть неподвижно, как статуя, и я не делал попыток соприкоснуться с его сознанием, ожидая первого хода от него.