В этом резком прыжке проявилось его кошачье происхождение. Он наклонил голову и пустил в ход зубы. Затем вернулся, удерживая зубами свисающее тело.
Оно было длинное и тонкое. С каждой стороны имелось по три ноги. Тело существа было покрыто роговыми пластинами, а на круглой как шар голове торчал хохолок из перьев. Иити перевернул его кверху светлым, разделенным на сегменты, брюхом.
— Мясо, — прокомментировал он.
Меня чуть не вывернуло наизнанку. Я не разделял его гастрономических пристрастий и отрицательно покачал головой.
— Мясо как мясо, — презрительно заметил Иити. — Это существо питалось растениями. Его внешний вид несколько необычен для тебя, но мясо его такое же, к какому ты привык и благодаря которому ты живешь.
— Вот и ешь его, — поспешно ответил я.
Чем больше я изучал это разделенное на сегменты насекомоподобное тело, тем меньше мне хотелось продолжать этот разговор.
— Я лучше поем семян.
— Которых очень мало и хватит ненадолго, — заметил Иити с убийственной логикой.
— Пусть мало, но я буду есть их.
Я отвел глаза и немного отполз в сторону.
Иити ел очень утонченно. Это качество он тоже наверняка унаследовал от своей матери. Но, несмотря на всю его утонченность, мне не хотелось на него смотреть.
В той части коридора, куда я отполз, я почувствовал под собой какие-то неровности. Я ощупал руками поверхность, и решил, что это дверь, оказавшаяся горизонтальной из-за того, что корабль лежит. Я взялся за ручку, если это была ручка, и попытался открыть ее. Всегда есть шанс, что маленькая находка обернется большей. Может, нам удастся сможем убежать от наших сторожей.
Наконец я почувствовал, что дверь поддается. Внезапно она отскочила с лязгом, едва не утащив меня вниз, но я успел схватиться за края квадратного отверстия. Я осторожно ощупал его края. Это была дверь; но я не мог спуститься вниз без света. Я вновь попытался включить фонарик, но безрезультатно, затем посмотрел на свет, проникающий через пролом — но он не доходил до обнаруженной мною двери. Тут мне на глаза попались растения, которые я не сломал прошлой ночью. Свет их был слишком слаб, но все же лучше, чем ничего.
Я прополз мимо Иити. Помещение было так загромождено мусором, что я не мог встать во весь рост. Кроме того, мешала больная нога. Но я все же смог сорвать два достаточно больших растения. Взяв в каждую руку по одному, я двинулся назад к двери.
Свечение было слишком слабым, но чем дольше я глядел в темноту, тем больше мои глаза к ней привыкали. Я даже смог разглядеть кое-какие детали.
Наконец я связал свободно свисающие корни растений и, используя их как веревку, опустил растения вниз. То, что я обнаружил, походило на каюту. Несмотря на разрушения, я смог рассмотреть, что выглядела она точно так же, как и каюты на покинутом корабле в космосе. Здесь не было ничего, что нам пригодилось бы: ни оружия, ни инструментов. Вытащив светящиеся растения наружу, я понял, что с таким светильником смогу проникнуть вглубь корабля. Чем темнее было помещение, тем ярче светились растения.
С растением в руке я отправился обследовать корабль. Иити сказал, что нашел только два выхода. Но насколько внимательно обследовал он корабль? Может, здесь есть еще люк, не прижатый к земле, через который мы сможем убежать?
Оставив импровизированный фонарь у двери люка, я отправился на поиски других растений. Судя по цветоножкам и структуре листьев, здесь произрастало несколько видов. Одно из них, с длинными узкими листьями, разделенными на отдельные волоски, имело сердцевину, напоминающую луковицу. Оно было наиболее эффективно в качестве источника света. Я сорвал четыре таких: они легко поддались, так как были довольно ломкими — затем связал их вместе за листья и понес, как носят букет чарующих нежных цветов.
Иити уже покончил со своей трапезой, и я обнаружил его сидящим у моего первого факела и чистящим передними лапками мордочку и усы. Он облизывал свой мех совсем как кошка.
— Внизу коридор разделяется. В каком направлении отправимся? — спросил он, явно намереваясь присоединиться к экспедиции.
— Возможно, там есть еще один люк...
— На всем судне их гораздо больше, — был его не терпящий возражений ответ. — Так направо или прямо?
— Прямо, — ответил я незамедлительно.
Я не знал, на сколько может хватить моего факела, и совершенно не хотел, чтобы темнота застала меня в лабиринте внутренних коридоров. Но когда мы достигли перекрестка, о котором упоминал Иити, он внезапно зашипел, его кнутоообразный хвост вытянулся, спина выгнулась, и он стал напоминать причудливую карикатуру на кошку.
То, что он увидел, была блестящая полоска, идущая вдоль стены. Сначала она проходила на уровне моей лодыжки. Но потом начала подниматься, пока не достигла уровня моего плеча. Я не стал дотрагиваться до нее. В ней было что-то, что вызывало отвращение, с чем я не хотел иметь контакта. Все выглядело гак, будто взяли жидкую грязь, окружающую умирающее озеро или пруд, и провели полосу в качестве предупреждения.
— Что это? — Я так привык зависеть от Bити, что задавал ему вопросы автоматически.
— Я не знаю. Знаю только, что это нельзя трогать. Оно обитает в темноте. — Таким потрясенным я его еще не видел.
— Должно быть, ты бывал здесь раньше. Ведь ты же знаешь откуда-то об этом боковом проходе. Это было здесь тогда?
— Нет, — резко ответил Иити. — Мне это не нравится.
Мне тоже. Чем больше я изучал этот липкий, грязный след, путь, по которому он взбирался вверх, тем яснее осознавал, что то, что его оставило, находится где-то вверху и ждет... Мое воображение заработало. В этот момент я понял, что только крайнее отчаяние может заставить меня двигаться дальше в темноту, где подкарауливают всякие ужасы.
Я повернул назад, нисколько не заботясь о том, что Иити прочитает мои мысли и поймет, что мне очень страшно. Но, думаю, его это не интересовало. Он тоже мчался по коридору, охваченный ужасом.
Глава 11
Наше стремительное отступление было слишком неестественным и слишком поразило меня. Поэтому, вернувшись назад к дверному проему, я остановился и задумался. Меня обескуражило то, что простой след смог так напугать. Иити уловил мою мысль и ответил:
— Возможно, оставивший эти следы использует страх в качестве оружия. А может, мы просто отреагировали таким образом на чуждое нашему сознанию проявление. В других мирах есть существа, которые совершенно не могут контактировать с другими особями ни при каких условиях. И я не хочу ходить там, где бродит это.
Я пополз на брюхе вперед, выталкивая из лаза кучу мусора, стараясь не обращать внимания на ее запах. Снаружи все было залито солнечным светом. Я выглянул наружу, страстно желая оказаться там. Представители моего вида предпочитают свет дня сидению в темной норе. Быстрый взгляд по сторонам сказал мне, что мы недалеко от земли, поросшей густой желтоватой травой. Между травой виднелись участки глянцевой поверхности, которую могли образовать сопла ракет. Место выглядело так, словно давным-давно здесь располагался космопорт.
В первое мгновение я подумал, что мы свободны. Наших стражей не было видно. Затем я услышал те же вопли, что и предыдущей ночью. Теперь, в отсутствие бури, они казались намного громче. Звуки были настолько высокими, что резали уши. Они раздавались совсем рядом, и я скорее забрался обратно.
Я услышал сообщение Иити:
— Они внизу. Они ждут, пока нас замучит голод, или мы испугаемся существа, обитающего внутри.
— Может, они устанут ждать...
Глупо было на это рассчитывать, но я знал, что способность сосредоточенно делать что-то зависит в некоторой степени от интеллекта. Ждать можно, если есть какая-то осознанная цель. А аборигены были недостаточно развиты для этого.
— Думаю, они уже играли в такую игру или слышали, что кто-то добился успеха в аналогичной ситуации. — Иити рушил все мои надежды. — Существует слишком много факторов, о которых мы не имеем понятия. Например...
— Например, что? — вставил я, когда Иити запнулся.
— Тебя ведь привел сюда камень? Посмотри, не ожил ли он.
Я вытащил предвечный камень на свет. Он был мертв и темен. Я поворачивал его в разные стороны, надеясь на его ответную реакцию. Он явно не звал нас вглубь развалин. Но когда я повернул его в направлении потока воды, шумевшего в другой стороне от корабля, его состояние слегка изменилось. Я не увидел ни яркой вспышки, ни даже слабого свечения. Просто промелькнула искра. Между местом, на которое он указывал, и нами лежал корабль.
— Есть один выход.
Иити положил свои руки-лапки на мои колени и стоял так, практически уткнувшись носом в камень, словно тот источал какой-то запах.
— Я могу выбраться отсюда и, забрав камень, перебраться на другую сторону корабля. Может, я смогу определить, куда он стремится.
Я подумал, что он прав. Будучи маленьким и осторожным, скрываясь в густой растительности, он сможет это сделать. Только вот даст ли нам что-нибудь это знание цели...
— Любое знание полезно, — возразил Иити.
Я горько засмеялся.
— Я тут сижу и жду, пока меня сцапают и запихнут в какой-нибудь местный аналог котла, а ты говоришь о приобретении знаний! Разве они могут помочь мертвецу?
Такие мысли не делали мне чести. Но то, что было ловушкой для меня, не являлось таковой для Иити. Он мог убежать на свободу в любой момент. Я не знал, почему он оставался со мной все это время. Но предвечный камень... Я почему-то не мог отдать его другому, даже на время. Не могу описать это чувство, но я желал обладать им не в качестве драгоценности. Мне казалось, что между нами существует связь. И возникла она, когда отец впервые показал его нам. Связь эта стала еще сильнее с тех пор, как я достал его из заветного тайника.
Отдать его Иити — значило разорвать эту связь. Я не мог этого допустить. Я вертел кольцо так и этак, надевал на палец и снимал. Мысли мои были разрознены. Одно я осознавал четко — больше всего на свете я не хотел оставаться здесь один.