Во время раннего завтрака Гонора была занята своим отъездом. Несколько раз она отдавала миссис Партон распоряжения относительно приезжающих гостей, спрашивала о различных вещах из своего багажа — не забыла ли чего. Она была целиком и полностью занята собой и своими заботами — что стало облегчением, которого Саранна не ожидала.
На другом краю стола Дамарис спокойно ела то, что ей подавали, и молчала. Она даже не бросала на мачеху косые взгляды, которые Саранне всегда казались слишком оценивающими, слишком понимающими для девочки ее лет. Дамарис спокойно прошла по обсаженной самшитом аллее на пристань и стояла там рядом с Саранной, словно в ее голове никогда не возникали мятежные мысли, а тем временем шлюп, который Джеррад Фок предоставил в распоряжение Гоноры, отходил к речному течению.
Но, когда мачеха уже не могла их услышать и почти скрылась из вида, Дамарис ожила.
— Тебе нужно заняться швейной машинкой, — бодро сказала она Саранне. — Покажешь мне, как на ней шить. Тогда она станет моей, как и хотел дедушка. Идем. Сначала я хочу тебе что-то показать!
И она потащила Саранну за собой в дом, в верхний коридор. Но в комнату девочки они не пошли. Напротив, Дамарис остановилась у самой последней двери и достала из-под передника большой ключ на грязноватой веревке, обвязанной вокруг талии.
— Здесь! Но ты никому не должна говорить. Обещаешь?
— Я должна знать, что обещаю, — возразила Саранна.
— Здесь вещи, которые привез домой дедушка. Он говорил, что, когда я вырасту, они станут моими... Ну а другие — это часть тайны. Но я могу показать тебе все, потому что теперь они мои!
С этими словами она повернула ключ в замке и распахнула дверь. Саранна помешкала, задумавшись о новой загадке, но Дамарис за руку буквально втащила ее внутрь.
— Входи. Кочерга сюда никогда не ходит. И даже она ничего об этом не знает. Если бы знала, тут же прибрала бы к рукам. Но это не ее, и она не может взять.
Окно в комнате не было занавешено, и солнце врывалось через него и золотой полосой ложилось на пыльный пол. Вдоль стен стояли сундуки из красной кожи, украшенные золотыми резными узорами.
— По одному на каждое время года. — Дамарис закрыла за собой дверь на замок. Указывая пальцем, она перечисляла: — Весна, лето, осень, зима. Так держат свою одежду китайцы, хранят по временам года. Но теперь в сундуках не одежда. Смотри!
Она подняла крышку «весеннего» сундука, и Саранна увидела богатую парчу. Она и не знала, что такая существует. Ткань была сине-зеленая, с вплетенными золотыми нитями, которые образовывали узор в виде длинноногой летящей птицы. Дамарис быстро приподняла эту ткань и показала другую, деликатного яблочно-зеленого цвета, тоже со сложным вытканным узором. Под ней оказалась еще одна, не коралловая и не красная, а нечто среднее между этими двумя цветами. Дамарис ходила по комнате, показывая содержимое сундуков. В них лежала не только парча, но и шелк. Некоторые шелковые ткани были такими тонкими, что на ощупь казались не тяжелее паутины. Тут были все оттенки, кроме желтого, все, словно цветы в саду под лучами солнца.
Показав последнюю роскошную ткань, Дамарис тщательно закрыла «зиму».
— Желтого нет, потому что это цвет императора, дедушке не удалось купить ничего из того, что шло во дворец. Но остальное — это материалы для шитья одежды. Если ты меня научишь шить... Я никогда не показывала их Глупой Роже. Та сразу побежала бы докладывать ей. Подумай только, как ей бы захотелось их заполучить!
— Дамарис, это слишком дорогие ткани, чтобы мы с ними работали. — Саранна пришла в ужас при мысли, что может прикоснуться ножницами к этим сверкающим бесценным материям.
— Не сейчас. — К ее облегчению, Дамарис кивнула. — Мне нужно сначала многому научиться. Но когда-нибудь — да. Ты должна выбрать и для себя, Саранна. — Она отошла и внимательно посмотрела на девушку. — Я думаю, одну из зеленых. Может, светлую, из «весеннего» сундука. Она заставляет думать о новой зелени, проснувшейся на солнце. Да, зеленая из весны.
— Не сейчас... — отказалась Саранна.
— Конечно, нет. Если у тебя сейчас появится такое платье, она не успокоится, пока не узнает, откуда оно. Но когда-нибудь... Оно будет твоим!
— Поживем — увидим, — постаралась выиграть время Саранна. Она смотрела, как Дамарис снова открывает и закрывает дверь и прячет ключ под передником. Даже в лучших магазинах Бостона девушка никогда не видела таких материй, какие собрал капитан Уэйли. Ее слегка удивляло, что мужчина мог собрать и сберечь такие ткани. Она знала, что Дамарис родилась уже после возвращения капитана с Дальнего Востока. Неужели цвет, текстура, просто красота пробудили в капитане желание, которому он не смог противиться, заставили добавить эти ткани к собранию? Для чего он первоначально покупал их? На занавеси? Тяжелая парча годится для такой цели. Но легкие шелка — нет. Она все еще думала над этой загадкой, когда Дамарис повернулась к ней и бодро сказала:
— Теперь миссис Партон должна пустить нас в комнату для шитья. Она сказала, что мы можем воспользоваться швейной машинкой. Я принесу свою рабочую шкатулку. Вот комната для шитья. — Она указала на дверь, соседнюю с той, что вела к четырем сундукам.
В два больших шага Дамарис очутилась у этой двери и повернула ручку. Та поддалась. Девочка торжествующе кивнула, оглянувшись через плечо на Саранну.
— Да, открыто. Пойду за своей рабочей шкатулкой и велю Милли принести твою и все эти платья. Тогда ты начнешь меня учить...
Прежде чем Саранна смогла ответить, она убежала, оставив дверь приоткрытой. Девушка открыла ее пошире и вошла.
Глава десятаяШИНЬ ХО. ПРЕСТУПНЫЕ ДЕЯНИЯ
Воскресенье до полудня оказалось истинным днем покоя, как и надеялась Саранна. В сопровождении миссис Партон они поехали в карете в церковь. Руфус и Коллис Партон, очень молчаливый скромный человек, ехали верхом. К счастью, Партоны не сели на отведенное для хозяев место, и Саранна с Дамарис сидели там, наслаждаясь роскошью одиночества. На время службы Саранна с облегчением избавилась от внимания своего неприятного поклонника.
Она внимательно разглядывала викария. Этот человек интересовал ее больше, чем его проповедь. В Сассексе пастор Уиллис был надежным оплотом для всех нуждающихся в помощи. Этот же человек казался гораздо более мирским, и Саранна сомневалась, чтобы с ним можно было поделиться своими сомнениями и предчувствиями. Что-то в нем ей не нравилось — некая заносчивость, с какой он держался. Он словно был так уверен в своем превосходстве и правильности своего положения в жизни, что не обрадовался бы ничему, способному хоть в малейшей степени нарушить размеренный ход его жизни.
Мистер Фок занимал другую большую ложу на левой стороне через проход, несомненно принадлежащую его семье. Саранна видела на стенах многочисленные памятные доски с именами Фоков и Уэйли, потускневшие, хотя церкви было не больше ста лет.
Служба наконец подошла к концу, и Саран не захотелось поскорее вернуться в Тенсин. Когда они с Дамарис садились на свои места, она заметила многочисленные любопытные взгляды из-под шляпок и шляп. И хотя в таком месте не полагается думать об одежде, девушка остро осознала, что одета беднее даже черных слуг, сидевших на верхней галерее. Ее унижала мысль о том, что она при первой встрече произвела на соседей впечатление бедствующей.
— Мисс Стоувелл, Дамарис... — Когда они, подхватив широкие юбки, выбирались из своей ложи, их поджидал мистер Фок со шляпой в руке. — Славный нынче денек...
На мгновение Саранна забыла, какую жалкую фигуру представляет в глазах окружающих, несомненно, знакомых Гоноры. День был действительно славный. Но поездку сюда омрачал Руфус. Там, где дорога позволяла, он заставлял лошадь подходить к карете и с двусмысленной улыбкой не отрываясь смотрел на нее. А она отказывалась признавать его внимание в какой бы то ни было форме.
— Да, — негромко ответила Саранна, вновь сознавая, что вся женская часть паствы наблюдает за этой встречей и что все насторожили уши, пытаясь подслушать их разговор. Она не сомневалась, что Джеррад Фок вызывает повышенный интерес соседок. И что все, должно быть, очень разочарованы его выбором, тем, что он уже сосредоточил свое внимание на Гоноре.
— Достаточно славный для небольшой поездки? — спросил он.
— Куда? — Дамарис нисколько не стеснялась, и Саранна была очень этому рада.
— Мимо «Отрады королевы», — ответил он. — Даже миссис Партон не может требовать, чтобы вы уселись за стол раньше часа, а я обещаю, что еще до тех пор вы благополучно вернетесь домой. Так как, заметил я, она делит с вами экипаж, это заставит ее немного повременить с ее планами. — Он улыбался, и Саранна неуверенно улыбнулась в ответ.
Если с ними поедет миссис Партон, в таком небольшом отклонении от маршрута не было ничего неприличного. И ей пришлось признаться себе, что она очень хочет поехать, увидеть старое поместье, которое Джеррад Фок восстанавливает из развалин, возникших, когда имением управлял его двоюродный брат.
— Ой, я хочу поехать! — Дамарис радостно схватила Са-ранну за руку в перчатке. — Мы ведь поедем?
Они дошли до выхода из церкви, и мистер Фок слегка поклонился экономке в строгом бутылочно-зеленом выходном платье, которая торопилась им навстречу.
— Я убедил молодых леди на обратном пути немного отклониться и проехать мимо «Отрады королевы». Обещаю не отрывать вас надолго от домашних дел. Ваши сын и муж могут передать указания поварихе в Тенсине, если хотите.
Миссис Партон открыла маленький рот, как будто хотела возразить. И закрыла — почему? Из-за спокойной уверенности мистера Фока? Саранна подумала: «Как несправедливо, что женщина не может позволить себе такой уверенный тон. По крайней мере, молодая женщина».
Мистер Фок помог им сесть в карету. Саранна видела, как подъехал Руфус. Но полное равнодушие Джеррада Фока к присутствию молодого Партона (как будто Руфус стал невидимым) он преодолеть не мог. Она видела, как отец удержал сына за руку, оттащил его назад. Лицо у молодого человека было мрачное.