«Достопочтенный сэр!
Поскольку мой достойный брат в море и не вернется еще много месяцев, я обращаюсь к вам как к юристу и доброму другу с просьбой о большом одолжении.
Мне стало известно о существовании обязательства, о коем я прежде не подозревала. Я обязана весьма и весьма срочно дать ответ по этому делу. Однако я совершенно не разбираюсь в подобных вопросах. Мне нужен совет сведущего человека, как поступить в деле, чересчур сложном и личном, чтобы доверить подробности письму.
Прошу вас о снисхождении к моему вопросу... о том, нельзя ли устроить встречу, на которой я смогла бы объяснить вам свои затруднения и получить советы касательно своего поведения в будущем.
С искренним уважением, сэр...»
Чопорно и казенно. Однако Саранна решила, что такой стиль придется по вкусу мистеру Сандерсу и произведет на него большее впечатление, чем экспансивность или более дружеский тон. Девушка перечитала письмо, чтобы исправить ошибки, и со вздохом сложила и запечатала его. Письма из Тенсина, хотя в отсутствие Гоноры их бывало очень мало, клали в почтовый мешок. Мешок отвозили на пристань и передавали на шлюп, отплывающий в Балтимор. Саранне не хотелось отправлять письмо таким образом, но она знала, что другой возможности нет.
Прикрутив лампу, она дрожа разделась и легла в постель. Простыни показались ей ледяными. От лихорадочной упаковки сокровищ Саранна устала, но спать не хотела. Слишком велико было напряжение. А что ждало ее утром?
В отсутствие Гоноры и гостей большую гостиную и библиотеку всегда держали на замке. Однако в конце дня сама миссис Партон или кто-нибудь из слуг обязательно обнаружили бы пропажу. Что тогда? Исчезновение всей большой коллекции (за исключением нескольких крупных предметов вроде большой сине-белой ширмы) не могло быть работой обычного вора. Нет, сразу же догадаются, кто виноват.
Что тогда?..
Саранна одно за другим придумывала и отбрасывала объяснения тому, отчего опустели комнаты. Она была совершенно уверена, что сразу обвинят Дамарис. А куда унесли эти корзины?
Было только одно логичное объяснение — в запретный сад. Китайцы явно оттуда. Значит, и Женщина-Лиса действительно существует? А это ее слуги? Но кто она? Как появилась в Тенсине?
Саранна вспомнила рассказ Джеррада Фока о том, что капитан Уэйли привез из Китая слуг для работы в доме и в саду. Однако мистер Фок сказал, что все они потом вернулись на родину. Кто их считал — тогда? Женщина-Лиса... Саранна пыталась припомнить все подробности встречи с танцовщицей под луной.
Изящество женщины, драгоценная шкатулка дома, в котором она жила (если все это было не частью сна — а Саранна невольно все больше убеждалась, что это не был сон)
... эта танцовщица не служанка, она наделена достоинством и властью.
Жена капитана?
Саранна задумалась. Что, если капитан в Китае женился на благородной женщине, но потом не решился открыто представить ее здешним соседям, боясь, что к ней отнесутся с предубеждением? Все это было вполне правдоподобно, кроме лисьей морды. Ни одна женщина не станет носить лисью маску!
Какое-то врожденное уродство, наложившее отпечаток на всю ее жизнь?
Саранна нащупала на груди подвеску-лису. Она казалась не такой холодной, как простыни, будто сама излучала тепло. В темноте девушка провела пальцем по резьбе. Белая лиса — она видела по меньшей мере двух таких в молчаливой группе, наблюдавшей за танцовщицей. Имеет ли это какое-то значение?
Принцесса, о которой говорила Дамарис, — Женщина-Лиса? Дамарис сказала, что подвеска — знак расположения. Может быть, теперь, когда Саранна помогла ей спрятать сокровища, девочка все ей расскажет.
Гроза стихала. Не сверкали молнии, не слышны были раскаты грома, хотя дождь продолжался. Саранна повернулась на подушке. И обнаружила, что смотрит на два светлых круга — глаза императорской кошки.
Лежа так, сжимая подвеску, она чувствовала, как напряжение постепенно спадает. Наконец Саранна уснула.
Разбудила ее снова Милли. Еще не проснувшись окончательно, Саранна спустилась в малую столовую. Дамарис стояла у окна, глядя на мокрый мир. Она улыбнулась Са-ранне.
— Все еще дождь, — заметила она. — А что, если он снова будет лить сорок дней и ночей? Нас смоет...
Однако такая перспектива ее, казалось, не пугала. За стол она уселась почти веселая. Саранне казалось, что девочка сбросила какое-то бремя и теперь с облегчением смотрит на мир. Неужели Дамарис считает, будто никто не заметит, что они ограбили Тенсин?
— Сегодня подходящий день для шитья, — заметила Дамарис, щедро угощаясь горячим печеньем, а затем медом. — Я уже отнесла свою корзинку для шитья в комнату с машиной...
Саранна не разделяла ее беззаботность. Но, наверно, она сумела бы ее изобразить. Она подтвердила, что сегодня превосходный день для домашней работы, и продолжила отвечать на град вопросов Дамарис. Очевидно, девочка просмотрела несколько выпусков журнала мод, оставленных Гонорой, изучила рисунки и теперь изъявляла желание научиться шить такие платья. Саранна предупредила, что это им не по плечу.
Всякий раз, когда дверь открывалась, впуская Джона или одну из служанок со свежим кофе, с печеньем или еще чем-нибудь, Саранна настораживалась, ожидая, что услышит, как поднялся переполох. Но когда, к ее удивлению, ничего не произошло, ею овладело нетерпение. Хотелось, чтобы худшее случилось и побыстрее закончилось. Неужели миссис Партон (сегодня утром они ее еще не видели) не осматривает доверенные ее попечению комнаты? Хотя Дамарис настояла на том, чтобы служанки не протирали коллекцию, в запертых комнатах нужно было выбивать ковры и выполнять другие работы.
Миссис Партон все не шла, и беспокойство Саранны нарастало. Наконец завтрак закончился и поток слов Дамарис о модном и немодном на мгновение прервался. Саранна решилась задать собственный вопрос:
— Где миссис Партон?
— В комнатах прислуги, — сразу ответила Дамарис. — Старая Джейн заболела. — Ее улыбка исчезла. — Я тоже хотела пойти, но Кочерга не разрешила. Старая Джейн нянчила мою маму, когда та была совсем маленькой. Но Кочерга сказала, что у нее лихорадка и я могу заразиться. Всегда боится заразы эта Кочерга.
— Но сама туда пошла, — заметила Саранна.
— Да, но видела бы ты ее! На шее мешочек с травами, и она все время через него дышит... — Дамарис пренебрежительно зажала нос пальцами. — Саранна, — когда они оказались в коридоре, она прижалась к девушке, — в чем дело? Ты все время смотрела на дверь, как будто боялась, что произойдет что-то ужасное...
— Но, Дамарис, — она застала Саранну врасплох, — ты ведь понимаешь, что миссис Партон захочет узнать, куда подевалось собрание твоего дедушки. Как только она обнаружит, что коллекция исчезла...
Она замолчала: Дамарис медленно качала головой. Девочка нащупала под передником и достала шнурок, на котором висел ключ от комнаты с четырьмя сундуками. Теперь на шнурке было еще два ключа, оба большие и тяжелые.
— Закрыто, — объяснила она. — Да, конечно, Кочерга взволнуется, увидев, что комнаты заперты. Но поищет ключи в корзинке и не найдет их. Это даст нам время...
— Время для чего?
— Для того, чтобы кое-кто позаботился о сокровищах. Они не уйдут из Тенсина. — Дамарис, казалось, нисколько в этом не сомневалась, хотя Саранна не разделяла ее убежденности в том, что со временем проблема разрешится. Рано или поздно им придется столкнуться с последствиями.
Но, может быть, если Дамарис — пусть даже так неловко — сумеет скрыть исчезновение коллекции, письмо успеет дойти до мистера Сандерса? Немного приободрившись от этой мысли, Саранна окликнула Джона, который как раз направлялся в малую столовую. Она протянула ему запечатанный конверт, который держала в кармане своего передника.
— Пожалуйста, Джон, положи это в почтовый мешок...
Саранне показалось, что он взял письмо неохотно. И смотрел при этом не на девушку, а себе под ноги.
— Да, мэм. Сегодня плохая погода. Может, никто не выйдет. Но мешок мы все равно отнесем...
— Кому ты написала? — Дамарис явно не хватало такта. Ответ Саранна подготовила заранее. Если кто-нибудь подслушивает, объяснение вполне правдоподобное.
— Мистеру Сандерсу. Он должен собрать для меня немного денег — от продажи вещей в Сассексе. Я спрашиваю, получил ли он их.
— Тебе нужны деньги? — Дамарис как будто удивилась. — Но ведь мистер Стоувелл оставил тебе денег.
Наступила очередь Саранны удивиться.
— Джетро оставил мне деньги? Он ничего мне не оставлял. Я даже не видела его перед отъездом сюда.
Дамарис кивнула:
— Значит, она их взяла. Я так и думала. Ей всегда нужны деньги, много денег. Понимаешь, ей нужны свадебные туалеты. Я думаю, она покупает столько, что ей не хватает карманных денег, которые оставлены ей. Тенсин ей ничего не дает, дедушка позаботился об этом. А отец оставил ей мало денег, недостаточно, как она всегда говорит.
— Но деньги, которые, как ты говоришь, оставил мне Джетро? Откуда ты?..
Дамарис улыбнулась:
— Она оставила здесь модные журналы, а я велела Розе принести их мне. Хотела посмотреть новые платья и шляпки. И в одном из них было вот что... Видишь?
Из-под передника она достала листок бумаги, смятой и пахнущей любимыми духами Гоноры.
«Саранна.
Пишу в спешке. Увы, обстоятельства складываются так, что у нас нет возможности познакомиться поближе. Это мы исправим, когда я вернусь. Гонора сказала, что ты сильно переживаешь из-за смерти матери и просишь отвезти тебя в тихий, спокойный Тенсин. Я вполне понимаю это твое желание и надеюсь, что воздух Тенсина окажется благотворным для твоих нервов.
Однако я хочу, чтобы у тебя были свои средства и чтобы ты подготовилась занять место в лучших кругах Балтимора — положение, на которое может рассчитывать девушка из семьи Стоувеллов. Пожалуйста, используй вложенное в конверт на все тебе необходимое.
Твой любящий брат...»