— Она сведет ее с ума, — ответил Джеррад. — Если у тебя сохранилась хоть капля жалости, отпусти ее.
— Отпустить? Но я не держу ее. Она сама навлекла на себя проклятие.
— Это иллюзия, — упрямо сказал он. — Ты ее создала, ты можешь и уничтожить.
Женщина-Лиса вздохнула:
— Возможно...
— Нет. — Дамарис схватила ее за рукав. — Если ты сделаешь это, она попытается снова избавиться от тебя.
— Вовсе нет! — внятно сказал Джеррад. — Обещаю!
Мгновение, показавшееся бесконечным, Женщина-Лиса смотрела на них. Потом кивнула, будто прочла на их лицах ответ на свой невысказанный вопрос.
— Возьми зеркало, младшая сестра. Да, это подойдет. Вступили в действие другие силы, сделан выбор, и сделан верно. Он позволит рассеять облако.
Дамарис неохотно ушла и вернулась через круглую арку с зеркалом, которое передала Женщине-Лисе.
— Высоко держите ее голову, — приказала Кун-Чу Юэ. — Если небо позволит, она увидит то, что ей дано увидеть.
Джеррад поднял голову Гоноры. Та скулила, пытаясь вырваться. Но наконец оказалась лицом к зеркалу, хотя крепко закрывала глаза.
— Открой глаза! Смотри!
Как по команде, глаза Гоноры открылись, и она посмотрела в зеркало. Лицо ее исказилось от ужаса, но потом медленно стало спокойным. Она продолжала смотреть.
— Исчезло... все исчезло, — с детским удивлением сказала она.
— Да, исчезло и не появится, если ты не призовешь его вновь. Ибо оно отражает зло в тебе, — ответила Кун-Чу Юэ.
— А теперь слушайте внимательно. — Она обвела всех взглядом. — Я не желаю больше играть в ваши игры. Я и мои люди хотим только, чтобы нас оставили в покое. Мы довольны своим мирком и чувствуем себя в полной безопасности, уютно. Сокровища моего господина вернутся в его дом, а его родичи пойдут своим путем. Дверь между моим жилищем и их закроется...
— Нет, пожалуйста, нет! — воскликнула Дамарис.
— Да, младшая сестра. «Учитель открывает дверь, но входишь ты сам». Ты слишком задержалась во дворах детства, пора перейти в будущее. Я старею и устаю, а старики любят спокойно спать и видеть сны о своей молодости. Не стоит призывать их, чтобы решать грядущие дела. Их решать вам, младшие сестры, не мне. Я дарую вам удачу, которую приносит Древнее Знание.
Она отвернулась от них и своей легкой походкой танцовщицы прошла по террасе. Дамарис сделала шаг ей вслед и остановилась. Саранна догадывалась почему. В величественной фигуре появилась отчужденность, и они не решились остановить ее.
Женщина-Лиса исчезла за круглой аркой. И тут Саранна впервые увидела, как скользнул круглый щит и закрыл проем. Дамарис негромко заплакала, и Саранна подошла к ней.
— Не нужно плакать, — сказала она. — Откуда нам знать? Однажды она может передумать. И если ты станешь такой, как ей хотелось, она захочет увидеть тебя.
— Да. — Дамарис тыльной стороной руки вытерла глаза. — Да, надеюсь...
Джеррад Фок, ведя Гонору, уже шел обратно через изувеченный сад. Саранна и Дамарис пошли за ним. Но, видя, как он поддерживает Гонору, Саранна почувствовала одиночество и опустошение. В этот миг ей захотелось, чтобы и за ней закрылась круглая дверь, отрезала бы ее от жизни, как от сна.
Но, перебравшись через разрушенную стену, она увидела, что Джеррад ее ждет. Гонора шла в дом одна, с ней ее служанка.
— Интересно, — заметил Джеррад, осматривая камни, выломанные из стены, — ожидает ли она, что мы это восстановим.
— Значит, вы верите, что она больше не захочет нас видеть? — спросила Дамарис.
— Мне кажется, после сегодняшних событий она действительно больше не захочет видеть западных варваров. Вы ведь знаете, у нее легендарное прошлое. Даже на ее родине о ней говорят осторожно и почтительно. Приходится, если имеешь дело с такой властью, как у нее. Я бы поверил ей на слово, Дамарис. Наверно, надо приготовиться к приему коллекции; она вышлет ее немедленно...
Дамарис наклонила голову набок, перевела взгляд с него на Саранну, в ее глазах мелькнуло озорное выражение.
— Хорошо, — ответила она нарочито скромно, как послушная хорошая девочка.
Когда Дамарис убежала, Саранна сказала:
— Теперь Гонора поправится.
— Сомневаюсь, что сразу. Гонора есть Гонора, за одну ночь она не изменится, — холодно ответил он. — Ей нужен муж, чтобы она была занята, и место вроде Тенсина, где она могла бы играть роль госпожи.
— У нее есть такое место — «Отрада королевы»... — не подумав, выпалила Саранна.
— Никогда! — К ее изумлению, Джеррад Фок покачал головой. — Я не из тех мужчин, что подчинялись бы желаниям Гоноры. Боюсь, если бы мы поженились, возникли бы искры, а потом ревущее пламя. Или ураган выбросил бы наш корабль на берег. Нет, довольно с меня Гоноры...
— Но она... — Саранна так удивилась, что потеряла всякое благоразумие.
— О, Гонора всегда верит в то, во что хочет верить. Разве вы не знали? Немного погодя мы найдем ей мужа, если она хорошо усвоила урок. Нет, хозяйка «Отрады королевы» появится там в свое время... в свое время... — повторил он, словно Кун-Чу Юэ, разучивающая заклинание.
Саранна закрыла руками избитое и исцарапанное лицо. Ей вдруг стало жарко, и она почувствовала, что краснеет. Неужели бывает такое счастье? Возможно, она это узнает — «в свое время» Джеррада Фока.
Звездное колесо(роман)
Автор выражает признательность Сандре Хелтон, предоставившей использованный в книге астрологический материал, включая гороскоп.
Глава первая
Внизу на небольшом лугу ветер шевелил опавшие листья. Один листок взлетел и прилип к вязаной шапочке Гвеннан. Девушка глубже упрятала подбородок в складки теплого шарфа. Даже этот холод, оказывается, можно забыть. Теперь она стояла между двумя грубо высеченными камнями, сосредоточив внимание на третьем, самом высоком камне на насыпи. Он четко вырисовывался на фоне бледнеющего неба.
Природное ли образование эти три камня? Она поморщилась под своей теплой полумаской из плаща и в сотый — в тысячный — раз отказалась от этой мысли. Повторится ли то, на что она надеется? Может ли повториться? Она совершенно уверена в том, что увидела три недели назад, в этот же самый час, когда стояла на этом самом месте.
Книги — как она внимательно читала их, изучала рассуждения тех, над кем смеялись, кого даже преследовали «власти», и тех, чьи убеждения основаны на общепринятом. Но что такое общепринятое? Те же рассуждения, если копнуть поглубже.
Вот! Освещение — оно под нужным углом — падает на высокий камень и...
Гвеннан едва не закричала. Может, даже прохрипела что-то в складки своего шарфа. Ее тогдашнее впечатление не было воображаемым. На высоком каменном столбе линии, слишком регулярные, чтобы быть случайными, слишком незнакомые, чтобы быть — чем? Только в полусвете и в этот час утра может она разглядеть их. Нужно ли приближаться, снимать перчатки, проводить пальцами по поверхности? Может ли она на ощупь убедиться, что зрение не подвело ее?
Эта мысль вылилась в начало действий. Ее обнаженная кожа вздрагивала от прикосновения к холодному камню, но Гвеннан не обращала на это внимание. Она прикоснулась — и отдернула руку. Она сделала это инстинктивно, потому что ощутила нечто, рожденное не камнем, не холодным воздухом... не...
Она снова поднесла руку к камню. Необычность исчезла. Как круги от камешка, упавшего на поверхность тихого пруда. Круги разошлись, и поверхность снова неподвижна. Она попыталась проследить эти линии. Огам?[30] Забытый язык, письмо, состоящее из линий над строкой и под ней, или руны с острыми углами? Она искала в книгах. Нет, эти знаки, которые она видела (а может, ей просто показалось — игра света), не такие.
Но она видела их. Они здесь! Она придет снова и снова... Чужая территория? Гвеннан перевела взгляд от каменного клыка на лес внизу. Среди деревьев виднелась наклонная крыша, серая и мрачная — и как будто такая же древняя, как сами эти камни.
Она не причиняет никакого вреда, пыталась уверить себя Гвеннан, пряча разочарование от того, что момент откровения оказался таким кратким. Почти трехсотлетний обычай сделал эти нетронутые, нехоженые земли чужими для жителей городка. Но никто не говорил вслух, что старая изношенная каменная стена ограждает запретную территорию.
Выросшая в городе, принимавшая на веру все, что принято в городе, она до сих пор не сознавала, насколько странно выглядит история долины. И не только из-за камней, которые привлекали ее к себе с первого взгляда, но также из-за дома Лайлов.
В 1730 году, когда по Белой реке от побережья поднялись первые переселенцы, которых с морского берега прогнали бури и сильные ветры и которые искали подходящие земли для сельского хозяйства, — дом Лайлов уже стоял здесь. Кто построил его и когда? Если даже кто-то из новоприбывших и задавал такие вопросы, они быстро прекратились.
В доме жили Лайлы, а также несколько индейцев и десятка два темнокожих слуг, принадлежавших к какой-то неведомой расе. Слуги были молчаливы и никогда не общались с поселенцами. Но Лайл тех дней, владевший землей, ничем не мешал поселенцам. Более того, время от времени из-за серых стен приходила помощь — не только в целом всему зарождавшемуся городу, но и отдельным его жителям.
В школе Гвеннан учила старый общепринятый миф о Колумбе и его знаменитом открытии Америки. Но сейчас люди знают больше. До того как итальянский авантюрист поднял паруса, суровые рыбаки Англии достигали далекого берега, вытаскивали на него лодки и плыли назад, тщательно сохраняя тайну богатых добычей вод. Были и мореплаватели в длинных лодках. Невозможно больше отрицать их плавания: ведь обнаружено даже их поселение. А до них — кто еще?
А руины в Нью-Гэмпшире, многочисленные «овощные погреба», окруженные каменными стенами, сделанными весьма основательно, — поздние поселенцы использовали их с прозаической целью, которая и дала им название? Все найденное здесь приписали индейцам. Но никто не попытался объяснить, зачем кочевым охотникам строить каменные стены и помещения странной формы, если сами они живут в походных лагерях.