Им? Из кого в настоящее время состояли Королевские силы в Новой Напате? Из женщины, столь старой, что она пережила два поколения, единственной переодетой амазонки, вооруженной лишь ручным оружием, служанки, на которую они, возможно, могли, а может быть, и нет, положиться, и ее самой, хотела она этого или нет. Она была вынуждена принимать участие в сражении, что вела Ашаки, если не ради Амона, то ради собственной жизни.
Она направилась обратно в апартаменты кэндейс, заметив, что пол галереи освещен солнцем гораздо слабее, чем раньше, когда она шла в другую сторону. Жгучее солнце пустыни... Как долго могла Налдамак оставаться в живых, если это была правда, что ее флаер исчез во время бури? Даже если она выжила при его крушении, суровые условия этой местности не предоставляли более чем день или два дальнейшего существования.
Однако она не была мертва. Ибо Ашаки было бы известно об этом. Почему-то Талахасси была в этом уверена. Она добралась до двери комнаты Селы и подала сигнал царапаньем по ее поверхности, торопливо кинув взгляд вправо и влево; когда она занималась этим, корзина, содержащая талисманы, опиралась на ее бедро.
Они, должно быть, ожидали прямо за дверью, потому что та была поспешно распахнута. И амазонка была так взволнованна, что, ничуть не заботясь о рангах, протянула мозолистую, с цепкими пальцами руку и быстро втащила Талахасси внутрь.
— Они не смогли договориться, — сказала девушка тем, кто ожидал ее. — Номарх Леопарда против требований Идайзи. Но она рассказала им две басни — что кэндейс мертва или, возможно, пленница Херихора... и что он стоит во главе мятежа против трона!
— Ложь! — прошипела Села.
— Конечно, мы-то это знаем. Тем не менее доказательства — другое дело. Хасти там не было — по-видимому, она созвала этот совет без его ведома. Думаю, она боится его — и правильно. Если бы мы только могли усилить разногласия в их собственных рядах! Если бы я имела поддержку Сына Эпидемека или хотя бы двоих-троих из Храма, это могло бы разжечь их подозрительность и опасения...
— Великая Леди! — Села приблизилась к Талахасси, держащей в руках сверток с жезлом и Ключом. — Ты держишь, — напомнила ей няня, — то, что является сердцем и душой Амона... разве ты не можешь обратиться к их Силе?
Талахасси вздрогнула. Если бы она действительно была Ашаки — да... Однако пробелы в воспоминаниях Ашаки оказались слишком обширными. Она могла призвать талисманы к себе, как проделала в той лаборатории, но другие их назначения — это было частью знания, не переданного с помощью лент. Тем не менее — она могла попытаться... Храм! Он мог быть закрыт для физического доступа, но закрыт ли он также для силы мысли? Если бы она смогла установить связь с Зихларзом, в чьем разуме заключались самые глубокие богатства Мудрости этого поколения!..
Она повернулась к двум женщинам.
— Есть кое-что, что я могу попытаться осуществить. Вы должны хорошенько охранять меня, так как то, что является моей сущностью, должно произвести поиск за пределами сфер той плоти, что вмещает меня.
— Разумеется, Великая Леди, — амазонка ответила первой, — мы сделаем все, что сможем. Но куда?..
— При удачном стечении обстоятельств, может быть, к Зихларзу. Если они узнают правду, то, возможно, будут более деятельными. Теперь дайте мне настроиться соответствующим образом.
Глава пятнадцатая
Она плыла в пространстве, которое не было местом в каком-либо мире. Перед ней — высокая темная стена, отделяющая ее от тех, кого она разыскивает. Зихларз и другие из Высшего Пути были где-то за этим. Однако этот путь был закрыт — по крайней мере для того, кто не обладал всем тем, что известно одной лишь Ашаки.
Тщетно пытающаяся бороться, Талахасси снова и снова совершала попытки пробиться сквозь стену, преследуемая мыслью, что дефект заключается в ней самой, в неполной памяти, которую ей предоставили. Она нуждалась в глубочайших секретах их обучения. Была ли эта стена изобретением врага или вынужденным средством защиты против какой-нибудь ментальной атаки — этого она также не знала.
Хотя Хасти не мог воздвигнуть такой барьер в этом месте между мирами, существовали те, с далекого юга, колдуны диких племен, имеющие знания извращенных и темных сил — и потому более всего опасающиеся Света Храма. Они вполне могли быть вместе с мятежниками.
Стена была непроницаема; Талахасси оказалась утомлена и расстроена этим. В этом месте полузнание не могло слишком долго сохранять ее в целости и сохранности. И все же она до сих пор цеплялась за обрывок надежды...
Затем...
Перед стеной вспыхнула колонна чистого пламени, такого же золотистого, как маска, которую носила Джейта. Из этого пламени возникла сама эта маска, чтобы смотреть в лицо освобожденной от телесной оболочки Ашаки.
«Дочь Эпидемека?» — В этом месте не было речи, которая могла быть сформирована посредством губ и языка, потому что существовало только восприятие личности.
«Я пришла», — ответил ей мысленный образ маски.
«Есть огромная необходимость...»
«Гораздо важнее то, чтобы ты добралась до нас, Сестра-в-Свете...»
«Как смогу я осуществить это?» — задала вопрос сущность Ашаки.
«Воспользуйся еще раз нижними путями. Там существуют секреты, которые могут направить тебя. Ты поработала очень хорошо, и тебе сопутствует удача. Там могут быть те...»
Вдруг раздался крик, и от этого звука сумеречный мир распался на фрагменты и растаял. Ашаки — Талахасси — рвануло силой более мощной, чем любой ветер, отбросило от стены, от пламени, которое было Джейтой. Она не могла уклониться от этого непреодолимого давления. Потом пришло ощущение надежной опоры под собой, иначе говоря, возвращение. Девушка с трудом открыла глаза.
Два светильника отбрасывали на потолок необычные тени. А неподалеку она услышала слабое постанывание. Несмотря на навалившуюся безграничную усталость, она каким-то образом ухитрилась повернуть голову.
Кто-то сжался там, закрыв руками лицо. И когда Талахасси с трудом приподнялась, она увидела, что на полу лежит второе тело. Эта маленькая съежившаяся фигурка — Села! А та другая, дрожащая от ужаса, — амазонка Монига! Но что проникло сюда? Какое-нибудь нападение, предпринятое Хасти?
Она опустила ноги на пол, уселась поудобнее, хотя ее замедленные движения были нерешительными.
— Успокойся! — Ее голос был тихий, но она вложила в него все свое влияние, которое могла сейчас проявить.
Амазонка не подняла головы, ее стоны становились громче.
Талахасси каким-то образом встала и с трудом преодолела два шага до женщины. Она наклонилась, рискуя потерять равновесие, и ударила Монигу по щеке. Потому что когда Монига подняла голову, ее лицо выражало истинный ужас. Зная о спартанской подготовке, которая сформировала ее характер, Талахасси не сомневалась, что то, что привело ее в такое состояние, вероятно, находилось за пределами любого нормального восприятия.
— Успокойся! — резко произнесла она. Широко раскрытые глаза Мониги сфокусировались на ней, и страх постепенно исчез с лица женщины.
Талахасси опустилась на колени, протягивая руки к неподвижной фигурке Селы. Сперва она подумала, что старая женщина умерла, потом ее пальцы обнаружили очень слабое биение пульса.
— Помоги мне! — отдала она второй приказ. Амазонка двигалась неуклюже, как человек, исполняющий распоряжения, не понимая их. Вместе они сумели перенести Селу на постель, которую Талахасси только что покинула. Ее маленькое морщинистое лицо было очень бледным, отчасти зеленоватым, а рот слегка приоткрыт, и из одного уголка тянулась тонкая нитка слюны.
— Вина, — приказала Талахасси. — Принеси вина. — Тело Селы было на ощупь холодным. Старая женщина пребывала в шоке. Девушка натянула на нее покрывала; и когда Монига, у которой руки все еще так дрожали, что она чуть не расплескала вино, принесла ей бокал, Талахасси приподняла голову няни до уровня собственного плеча, чтобы влить ей в рот немного жидкости.
Села поперхнулась, открыла шире рот и проглотила. Ее пульс участился. Талахасси опустила ее обратно на постель, повернулась к Мониге:
— Расскажи мне, Монига, что случилось?
К счастью, амазонка, похоже, вновь обрела в какой-то степени как свое мужество, а также и разум. Теперь, когда Талахасси взглянула на нее, она вспыхнула от стыда.
— Великая Леди... здесь... здесь были существа... — она чуть запнулась. — Я сражалась вместе с поклявшимися-на-мече в Менкани, когда люди пустыни ворвались в форт и мы старались снова овладеть им. Я видела многое. Великая Леди, что было наполнено ужасом. Но это... Это не из нашего мира!
— В каком смысле? — спокойно спросила Талахасси, понимая, что следует действовать терпеливо.
— Когда ты спала, появились они. Они были подобны теням... или что-то вроде завихрений в воздухе. Как я могу подобрать слова, чтобы описать то, чего никогда раньше не видела? Тем не менее они существовали... они, в некотором роде, были разгневаны, и их ненависть... ее можно было ощутить!
Опять духи.
— Я сама видела эти существа, Монига. Они существуют.
И, полагаю, я знаю, чего они хотят добиться. Только у меня нет силы, чтобы дать им это.
— Великая Леди... они собрались вокруг тебя, когда ты лежала. А когда мы попытались защитить тебя... они... — Рука Мониги метнулась к голове. — Каким-то образом они проникли в наши разумы — с ужасными намерениями... Они хотели убить меня... Однако я выстояла против этого, Великая Леди... я выстояла!
Затем они вызвали боль, и леди Села закричала. Я подумала, что она умерла. А когда они набросились на меня... Великая Леди, я не знала точно, как долго могла бы продержаться против них! Думаю, что я пронзительно закричала...
— Ты не могла сделать большего, поклявшаяся-на-мече.
Эти существа не могут быть уязвлены каким бы то ни было оружием, которое человек может держать в руке. То, что ты противостояла их силе, великая честь для тебя, — подбодрила ее Талахасси.