Ой, да! Вот эти предпраздничные хлопоты меня тоже вштыривали.
Перед каждым праздником мои родители по ночам готовили холодец. Я этот чертов холодец до сих пор не люблю. Но одновременно это одно из самых радостных, по-настоящему праздничных воспоминаний. Потому что родители, такие вроде бы скучные и серьезные, всегда живущие по одному и тому же расписанию, в одиннадцать ноль-ноль – в постель, вдруг не спят полночи. В кухне горит свет, слышно, как они ходят, гремят посудой, что-то шепотом обсуждают. Ждут, когда доварится с вечера булькающее на плите мясо, наливают себе по рюмочке специально припасенного коньяка, болтают о том о сем, разбирают сваренные рульки и куриные лапы, раскладывают по тарелкам, заливают бульоном – и так до двух-трех часов ночи. Судя по то и дело долетавшему до моей спальни приглушенному смеху, родители отлично проводили время. Мне всегда было удивительно: почему они не делают этот свой чертов холодец чаще? Если уж им так нравится процесс.
Но нет. Только на праздники, только хардкор.
Вот! Вот почему не делать то, что нравится, каждый день?
Ну, каждый день, быстро надоест все-таки. И на работу рано вставать. Но раз в неделю, или хотя бы раз в месяц – запросто.
Мы так с любимой названной сестренкой Юлькой, встречаясь, печем пирожки. Дело часов на пять, включая «поржать», «отдохнуть» и «съесть что-нибудь еще». Пирожки тоже праздничная еда, и если бы мы жили в одном городе, точно пекли бы их раз в неделю.
К сожалению, большинству людей необходимо получить разрешение (внутреннее, конечно же) на всякое удовольствие. Нужна серьезная причина. Повод. Отмазка. Как хочешь, так и называй. И что завтра-послезавтра праздник, и придут гости (или никто не придет, но семья все равно должна сесть за праздничный стол) – хорошая, веская причина. А без нее – нельзя.
Ну, всегда можно придумать повод. Да просто следовать календарю – каждый день хоть какой-то, да праздник.
Не-не-не, только старые добрые праздники, проверенные поколениями предков, оговоренные культурной традицией, одобренные обществом и закрепленные красными числами в календарях. Если не можешь себе позволить раз в неделю просто сидеть на кухне, болтать, веселиться и готовить любимую еду до трех часов ночи, то своим решением назначить дополнительный праздник тебе тем более будет слабо.
Кстати, по народному (то есть церковному) календарю действительно каждую неделю что-то отмечают – со специальными ритуалами и специальной едой. В Болгарии это вполне себе соблюдается, не строго, но с удовольствием – питки пекут, сладости друг другу приносят… Может, как раз для этого?
Скорей всего.
При этом я знаю кучу людей, которые всегда найдут повод выпить водки. Буквально в любой момент!
Пить водку – да-а-а-а…
А сидеть и ржать до трех ночи – не-е-е-е-е.
…но только в той среде, где это социально одобряемо. У моих родителей, например, пить водку без повода было нельзя.
У моих тоже. Они и не пили. Но вокруг было очень много пьющих – все-таки рабочий район.
Ну так в той среде ежедневная выпивка была социально одобряема. Не бухаешь с мужыками ежедневно – ты чо как не родной?
Но, кстати, папа мой в смысле водки тоже неплохо устроился. Он был военным музыкантом (а когда вышел в отставку, стал музыкантом, который играет на похоронах). Соответственно, у него на работе всегда была мужская компания. А пару раз в неделю выпивать в мужской компании было можно. В смысле «нормально», «прилично», «как у людей». Не рушило устои. И когда папины друзья заходили к нам в гости просто так, без праздника, тоже можно было с ними выпить. Но немного. И не часто. Несколько раз в год. Какой-то сложный регламент, подробностей я не знаю. Но он совершенно точно был.
В общем, традиции могут быть какими угодно, факт, что выход за их рамки всегда усилие, которое не каждому по плечу. Да и сама постановка вопроса – зачем-то выходить за какие-то рамки – тоже мало кому доступна.
Если в рамках хорошо, кто ж за них выходить будет.
А никому особо не хорошо. Просто вполне выносимо. И безопасно (точнее, кажется, что безопасно, на самом деле, конечно же, нет).
Попытки любой ценой удержаться в рамках традиции иногда принимают совсем абсурдные формы. Например, из-за принятого в среде, к которой принадлежали мои родители, правила «нельзя бухать в одиночку» (кто выпивает в одиночестве раз в неделю – конченый алкоголик, а кто ежедневно, но в компании, с тем все вполне нормально, только «слишком мало времени уделяет семье») – так вот, из-за этой прекрасной традиции мне пришлось пить портвейн с тринадцати лет.
Почему?!
Портвейн мне пришлось пить не со старшими товарищами в подворотне, как обычно случается в столь юные годы, а с папой. Он всю жизнь был очень компанейским человеком, но на старости лет все его друзья куда-то подевались – кто-то уехал, кто-то умер, с кем-то рассорились. Осталось несколько приятелей, но они не каждый вечер были свободны. И не всем здоровье позволяло регулярно выпивать.
Поэтому он подключал тебя?
Ну да. Когда папе хотелось выпить, а подходящей мужской компаниине находилось, он покупал бутылку портвейна и бутылку лимонада «Буратино». Или «Дюшес». Сам пил портвейн, а мне делал коктейли – портвейн с лимонадом. Портвейна, конечно, наливал совсем немного. Но наливал!
Естественно, можно было отказаться, не то чтобы меня заставляли бухать шантажом и угрозами, но мне наши посиделки скорее нравились. С папой интересно было болтать. Ну и чувствуешь себя Очень Взрослым Человеком с больших букв О, Вэ и Че. И отдельно, очень приятно было сказать ровесникам: «Не пойду сегодня вечером с вами в кино, мне с папой бухать надо, он уже портвейн купил, ждет».
Это потрясающе звучит.
Удивительно, что он принимал тебя как взрослого собутыльника, то есть собеседника. Мои родители слушали и разговаривали со мной-тринадцатилетней с таким, знаешь, снисхождением – как Очень Взрослые Люди к заготовке Будущего Взрослого.
Ну, папа мой в этом отношении всегда был отличный. Он не умел, да и не хотел возиться с детьми как с детьми. Или ты мне друг-товарищ, или иди в песочнице играй. Опция «друг-товарищ» подразумевала, что тебя будут брать с собой в лес и на рыбалку. И гулять по городу вечерами. И рассказывать сказки – но только при условии, что ты тоже будешь рассказывать. Столько же сказок, сколько он рассказал тебе, чтобы все честно.
Какой правильный подход к детям! Я со своими тоже так разговаривала – без, упаси господи, «специального» детского тона, нормальной человеческой речью, только с поправкой на то, что многих слов они могут просто пока не знать, и объяснять надо буквально все.
Еще опция «друг-товарищ» подразумевала, что с тобой не будет обычных «детских» проблем. То есть, если уж пошли по грибы или на рыбалку, будешь ходить до вечера с нормальной (хотя бы выносимой для взрослого спутника) скоростью, не капризничать и не ныть. Первая жалоба не по делу («по делу» – это если поранишься или еще что-нибудь по-настоящему неприятное случится) – и больше тебя в лес не возьмут. Мне это казалось справедливым. Ну и приятно было, чего уж там, все эти условия мужественно выполнять.
Мне кажется, в детстве такое – не то чтобы даже челлендж, а само по себе приз: идешь! как взрослый! ведешь себя! как взрослый! и с тобой! как со взрослым! – ну, словом, договор выгоден для всех сторон.
Да, именно. При этом мамин способ считаться «взрослым человеком» через уборку и другую помощь по дому меня совершенно не соблазнял. То есть не настолько мне хотелось быть на равных со взрослыми. Не любой ценой. Приключение для мужественных героев – да. Рутина – без меня, пожалуйста.
Ну так помощь по дому не давала никаких прав, а только была обязанностью. Понятно было, что это фикция, а не взрослость.
Мне, кстати, что-то условно приятное обещали и предлагали взамен, уже не помню, что именно. Не заинтересовало. Зато меня можно было посылать в магазины буквально с пяти лет. Вот это дело мне очень нравилось. Идти два квартала! Распоряжаться деньгами! Покупать, что сказали, не перепутав! Тащить тяжелую (очень условно тяжелую, но все-таки) сумку. О-о-о!
А я в детстве магазины ненавидела. Наверное, потому, что там никогда не было ничего нужного. А за газировкой и сладкими булками меня почему-то не посылали.
Ну, мы все-таки до моих девяти с половиной лет жили в Берлине. Это, скажем так, кое-что меняет.
О да. Примерно все.
Безопасная среда плюс отсутствие дефицита.
Мне бы тоже очень понравилось ходить за продуктами в Берлине!
Меня обычно посылали за хлебом, который внезапно забыли купить. Но к хлебу мог добавиться лук, например. Или морковка. Или еще какая-то нужная хрень в таком роде.
Вот она, совсем взрослая задача: пойти, купить, не перепутать, распорядиться деньгами, забрать себе сдачу (опционально).
Сдача – да, было такое дело. Расслабленные счастливой и сытой заграничной жизнью родители обычно разрешали мне положить сдачу в копилку. А иногда специально добавляли денег на шоколадку. Купить шоколадку означало выбрать между шоколадным зайцем и шоколадным автомобилем. Обычно почему-то были именно эти две опции. Мой выбор – автомобиль.
Потому что зайца жалко?
Бинго!
Мне зайца тоже всегда жалко было. Нам с сестрой покупали одного на двоих и разрезали пополам. Поперек. В ушах было больше шоколада, зато на жопе не было глаз.
У меня был метод: сразу отломать зайцу голову, чтобы он