Но давайте будем честны. Разве мог бы тот же Холмс, не выходя из кабинета, пристрелить собаку Баскервилей, победить Мориарти и избегнуть пули Морана — то есть выйти победителям из самых интересных и запутанных дел?
Аналитик создает у себя в кабинете защитный бастион в первую очередь против собственных страхов. Да, мы тоже многого боимся: сознательно и бессознательно, поэтому Фройд рекомендовал специалистам самим проходить анализ, хотя бы раз в пять лет. Аналитик защищается от пациента, когда садится за изголовье кушетки, когда отмалчивается и когда бегает по супервизорам. И это естественный процесс. Психике свойственно защищаться. Но зачем транслировать идею защиты тому, кто и так постоянно сидит в глухой обороне?
Социофобия тесно переплетается с темпоральными особенностями. Проще говоря, панические клиенты чаще всего имеют трудные взаимоотношения со временем. И обратно: нелинейность внутреннего времени указывает на уязвимости в социальной сфере. Поэтому мы посвятили социофобии совсем небольшую главу — этой проблемой всерьез надо заниматься в контексте комплекса Хроноса, то есть в рамках психоаналитической теории времени.
Но, оставляя на потом теоретические рассуждения, выскажемся по практической проблеме. Что делать людям с совиным ритмом или с нехваткой свободного времени? Попробуйте снять в субаренду кабинет на ночное время. Что делать? Если аналитик сам сова (угу!), то теоретически проблем нет. Хотя образ таинственного ночного путника кажется несколько нарциссическим. И пускай. Хороший аналитик — это почти скомпенсированный нарцисс. И вот это «почти» — источник нашего таланта и ошибок, из которых потом вырастают открытия.
Любопытное решение нашла клиентка, убежденная сова. Она переделала одну из своих квартир в подобие психоаналитического кабинета. Минималистичный интерьер, деловая атмосфера, кое-какие книги Фройда. Впрочем, посетить сконструированное пространство нам пришлось всего пару раз. После этого клиентка нашла время приезжать днем на обычные сеансы в обычный кабинет. Обсудили этот момент. Даже такая интервенция в жизненное пространство (пусть и в его демилитаризованную зону) воспринимается субъектом как угроза.
Вообще имеется (как минимум) четыре серьезных контраргумента против приезда домой к клиенту.
А. Не следует поощрять игру в прятки. Психоанализ невозможен, если клиент все время находится в зоне комфорта. Иначе об усилении Я можно забыть. Все сведется к поддерживающей нарративной терапии (проще говоря, к приятному общению двух неглупых людей). В терминах переноса (параграф 6.2), аналитик бессознательно играет роль потворствующей матери, которая по каким-то своим соображениям поддерживает социофобию ребенка.
Б. Панический клиент бессознательно воспринимает любых гостей как интервентов в свое жизненное пространство. Истероидный механизм бегства включиться не может, потому что бежать некуда. У клиента может возникнуть мысль, что даже в своем жилище он не находится в безопасности. Это уже небезопасно. Тот факт, что через порог переступил именно психоаналитик (мишень для переноса), только усиливает непредсказуемость клиентской реакции.
Вот здесь приходит на помощь идея заочных сеансов. В строгом смысле это не настоящий анализ. Но в дистанционной беседе можно безопасно обсудить саму возможность выезда аналитика на дом. В силу своей эмпатичности панические клиенты легко представят эту ситуацию и получат возможность отыграть негативные эмоции в мягкой форме. Оптимальный вариант: после этого разговора клиент захочет перейти в контратаку и выскажет желание доехать до вашего кабинета.
В. Для дополнительного анализа требуется нетипичный перенос, потому что аналитик фактически пробивает социофобическую скорлупу клиента. Территориальная интервенция усиливает истероидные бессознательные фантазии. До этого фантазиям было не за что уцепиться. Но вот появилась сильная, почти всемогущая, фигура аналитика. Так мы переходим из психосоматической области в плоскость классических неврозов. Результат сам по себе хорошо. Но вот переходные процессы непредсказуемы и плохо изучены.
Поясним. Обязательной «разминкой» перед истерией является идентификация с ценным объектом. «Настоящие» истероиды уже давно свою идентификацию провели и остались довольны. Для социофобов механизм идентификации носит принципиально групповой характер (образование малых групп по интересам, объединенных недоверием к «большому» обществу). От того, к какой группе вы будете «причислены» в бессознательном клиента, во многом зависит дальнейший анализ. Готовы ли вы сыграть в эту рулетку и пособирать экспериментальный материал ценой удачного анализа? Если да, то большая просьба: опубликуйте свои результаты и киньте автору ссылку.
Г. Наконец, важно проанализировать контрперенос аналитика. Почему он склонен притягивать именно таких клиентов? Не имеет ли здесь места отыгрывание собственных агрессивных паттернов? Что заставляет аналитика бежать из своего кабинета? И так далее. Эти вопросы могут быть разрешены только в рамках личного дидактического анализа, поэтому не пренебрегайте рекомендацией Фройда и посещайте своих старших товарищей.
8.5. Историю пишут клиенты
Итак, имеет ли смысл идти на территориальные подвиги и в каком масштабе? Мы придерживаемся компромиссного варианта. Вариант с «домашним» анализом вначале аккуратно и тщательно обсуждается дистанционно. Затем мы предупреждаем, что число подобных визитов ограничено. Как правило, не больше восьми. За 5-8 сеансов вполне реально установить аналитический альянс и догадаться, какие очертания принимает клиентский перенос. После первых интерпретаций переноса клиент сам изъявляет желание приезжать в кабинет аналитика.
Этот шаг не следует подавать как победу над собой. Здесь речь идет не о борьбе, а о самоанализе, самопознании, психическом становлении субъекта. Повторяем, социофобия — это не диагноз, это особенность восприятия реальности. Особенность динамическая, не имеющая прямых органических предпосылок. В исследовательском азарте субъект не воспринимает панику как проблему и повод для самообвинения. Азарт борьбы подобных результатов обеспечить не может.
С исследовательским азартом у социофобов проблем не будет никогда, благодаря концентрации свободного либидо в Я. Панические клиенты используют свою панику как универсальный инструмент самопознания и активного восприятия реальности. Паника превращается в инструмент заботы о себе. Это удивительный феномен, за которым всем психологам, психотерапевтам и психоаналитикам предстоит наблюдать и наблюдать. Здесь непочатый край работы.
На первый взгляд ничего особенного не происходит. Клиент, как обычно, контактирует с социумом. Но теперь клиент знает, как извлекать максимум информации о себе из панических атак. Свежий взгляд на старые ощущения становится центральной темой для обсуждения на сеансах. Мы демонстрируем клиенту, что аналитическая активность исходит от него, а не от нас. Это важный момент, потому что пассивная установка для социофоба тождественна зоне комфорта. Кроме того, из просто пассивной конфигурации легко перейти в пассивно-агрессивную, от которой мы всеми силами стараемся отдалиться.
Клиенты с удовольствием и энтузиазмом приступают к анализу своих проблем, которые раньше казались им всего лишь обузой. Для нас же не лишним будет напомнить себе: психоанализ пишется не специалистами, а клиентами. Социофобия не стала исключением.
Одна клиентка во время панических атак представляла раскачивающийся метроном. Она с галлюцинаторной ясностью слышала равномерные щелчки. Этим незатейливым самогипнозом женщина успешно справлялась с паникой. Для разных ситуаций максимальной эффективностью обладал свой ритм метронома. Впоследствии мы обнаружили, что добавление метронома в психоаналитический сеттинг позволяет достигать принципиально новых эффектов. Экспериментальные и методические результаты (анализ которых выходит за рамки этой книги) легли в основу психоаналитической теории времени и комплекса Хроноса.
Что же касается не темпоральной, а чисто психосоматической проблематики, то здесь остаются в силе тезисы прошлых глав. А именно: паническая, как и любая психосоматика, является формой свободной речи. Не надо с ней бороться, надо искать вытесненную агрессию. Это общее начало всех психосоматических проблем, из которого разбегаются дорожки психических защит. Что это за дорожки и куда они ведут, мы сейчас разберемся.
Глава 9. Клуб пассивных агрессоров. Cancrum ingredi doces
9.1. Право агрессии на определение
Мы так много говорили о пассивной агрессии и слабых агрессорах, что теперь просто обязаны дать подробные разъяснения по этому вопросу. Конечно, всю книгу использовать какую-то категорию и только под занавес дать точное определение — это форменное хамство. Но, во-первых, хамить приятно и полезно. А во-вторых, психоанализ тем и хорош, что его понятийный аппарат тесно связан с повседневным жизненным опытом. Поэтому большинство категорий понятны на интуитивном или житейском уровне.
Мы используем (причем по делу и правильно!) в обыденной речи психоаналитические термины и даже не подозреваем об этом. В этом заслуга Фройда: он никогда не торопился городить огороды труднопроизносимых вычурных неологизмов. Зато на этой порочной ниве отыгрались современные «психоаналитики», загадив дискурс своими речевыми химерами. Загадив по самый край — и еще сверху навалив горстку экзистенциалистских иллюзий.
Что сейчас поимело место в предыдущем абзаце? Правильно, агрессия. И никаких определений не надо. Но все-таки хочется для простоты и окончательной ясности свести агрессию к перемещению либидо между представлениями. Мы этим уже немного позанимались в параграфе 4.7, когда нагло заявили, что при агрессивном влечении либидо «просто» фокусируется на объекте агрессии. Ключевые слова здесь — «влечение» и «объект». Агрессия нас интересует не сама по себе (это отдельная тема), а как