Иногда влечение упорно не желает создавать множественные цели или принимать множественные объекты. Так бывает, когда объект представляет ценную фигуру (родитель, наставник). Конечно, всегда есть вариант с параноидным расщеплением ценной фигуры на идеальный объект и на объект преследующий. Но это уже психотический регистр, который мы в этой книге не рассматриваем. Поэтому диада «сингулярный объект — сингулярная цель» подвергается замыканию. Либидо просто циркулирует между объектом и целью, не беспокоя соседние представления (рис. 9.3). Психика просто добавила новое влечение, в котором объект и цель поменялись местами. Благодаря таким петлям психика умеет справляться с амбивалентными, то есть противоречивыми, отношениями.
Рис. 9.3. Амбивалентная петля, эквивалентная двум противоположным влечениям. Перевернутой галочкой отмечен объект, превращенный в цель нового (встречного) влечения
При неврозах и стрессовых ситуациях психика не желает разбираться со слишком сложными амбивалентными отношениями. Половина петли уходит в бессознательное. Или перекрывается один из потоков либидо. В итоге другой поток (другая половина петли) получается непропорционально сильным (рис. 9.4). Со стороны мы наблюдаем, как субъект слишком почтительно общается с родителями (вплоть до того, что им самим некомфортно). Или как мать не ругает, а заискивающе нахваливает капризного ребенка.
Рис. 9.4. Реактивное образование. Справа показано, как цель уходит в бессознательное. Либидо не может течь из сознания в бессознательное, поэтому отражается от «заслона» и возвращается к объекту. Течение из бессознательного в сознание разрешено, поэтому цель без проблем продолжает разряжать либидо в объект
На сознательном уровне субъект действует абсолютно искреннее, часто даже в ущерб себе. Но бессознательно это лишь способ убедить самого себя, будто ты не испытываешь никаких негативных эмоций по отношению к другим. Сторонний наблюдатель чувствует в таких заботе и любви нотки агрессии. Отсюда пошло выражение «задушить любовью». И здесь же мы передаем привет многим защитникам окружающей среды, чья ванильная забота о всем живом является реактивной маскировкой их эпилептоидного садизма. Согласитесь, нужно быть конченым садистом, чтобы из-за сфабрикованных климатических теорий лишить рабочих мест несколько миллионов граждан.
За бегство от амбивалентности приходится платить. Если объект «боится» повредить цель своим натиском либидо, то куда девать либидо? А тут еще в реактивном образовании либидо не уходит в цель, а приходит от целевого представления! В какой-то момент перегруженное представление «протекает»: либидо льется на головы всем соседним представлениям (рис. 9.5).
Рис. 9.5. Объект, перегруженный либидо, пытается сбросить нагрузку, «стреляя» энергией во все стороны. Волнистые линии — сверхбыстрые импульсы либидо, которые ведут к диссипации энергии и внешним аффектным проявлениям
Если эта разрядка происходит быстро, с аффектом, это еще полбеды. Тогда мы наблюдаем легкое соматическое членовредительство вроде изнуряющих диет, пробежек по утрам, каторжной работы на даче, раскусывания губ. Если же медленно, то диссипации не происходит, либидо спокойно и методично нагружает совершенно нейтральные представления Я. Энергия влечения обращается против Я. Поэтому будьте осторожны, игнорируя свои желания. Любое, даже самое мирное и невинное влечение, получив жесткий отказ, может устроить вашему Я либидозную бомбардировку.
С этим сценарием мы уже столкнулись в пятой главе. Некоторым представлениям Я, по каким-то причинам, выгодно ловить либидо от своих агрессивных соседей. Они скапливаются вокруг источника агрессии и образуют блокаду (рис. 9.6), чтобы все бесплатное либидо доставалось им.
Рис. 9.6. Представления Я образуют блокаду вокруг перегруженного объекта
Что происходит с похищенным либидо дальше? Либо представления используют его для превращения из Я в Сверх-Я (параграф 5.7). Либо накапливают и отдают обратно агрессивному объекту, чтобы тот не забывался. В последнем случае участники либидозной блокады получают удобный способ регулярно получать удовольствие. Но объект влечения, попавший в эту ловушку, будет страдать: для него разрядка теперь невозможна, ведь все либидо ему возвращают. И кто возвращает? Представления, изначально никак не связанные с исходным влечением.
Так и возникает слабая агрессия. Теперь мы видим, чем именно она отличается от обычной агрессии. Во-первых, слабая агрессия ненаправленная и непреднамеренная — либидо случайным образом распределяется между случайными представлениями. Во-вторых, количественно слабая агрессия на порядок слабее (ничего себе, а мы думали, что сильнее!), потому что доза либидо была рассчитана на одно представление, а делится на множество. В-третьих, агрессор и жертва совпадают: только что объект атаковал все соседние представления, а теперь уже сам получает от них ответку. Именно так представление и становится целью для множества влечений, жертвой слабой агрессии.
В этом пункте кроется причина психосоматических проблем, связанных с пищевыми расстройствами. Представление, распыляя энергию в разные стороны, вызывает у части Я небольшой стресс. Включаются механизмы разрядки и быстрого удовольствия. Пожевать, посидеть в соцсетях, поиграть в игры, поспать, побездельничать. Это абсолютно адекватная реакция на стресс. Но проблема в том, что потревоженные представления возвращают часть либидо объекту-агрессору. И это как раз те представления, которые претендуют на лавры Сверх-Я!
Как объект будет после этого воспринимать возвращенное ему со всех сторон либидо? Как укор, как чувство вины, как страх чужого мнения. Хотя это вовсе не чужое мнение, это либидозные претензии соседских представлений. Но пока психика в этом разберется, пройдет много циклов вида «стресс — психосоматическая разрядка — чувство вины — стресс». Единственный, кто будет получать удовольствие (мазохистического плана), — это ваше родное Сверх-Я или части Я, претендующие на роль Идеала.
Возможно ли заставить слабую агрессию работать вам на благо? Еще как можно. Обратите внимание на кванты либидо, которые возвращаются от Я-блокады к объекту. Что в них можно поменять? Вспоминаем (параграф 9.3), что с помощью быстрой и бурной разрядки можно рассеять избыток либидо (рис. 9.7). Наше сознание как раз имеет рычаги для прямого управлениями представлениями Я, особенно если те играют вспомогательную роль. Цвет штор выбрать легче, чем решиться на хамство начальнику. А начальник нам и не нужен, мы пощадим его поросшее трепещущим жиром сердце. Нам нужны шторы.
Рис. 9.7. Объект прорывает блокаду. Изображено два способа. Первый: либидо сначала перетекает к участнику блокады, чтобы он «выстрелил» аффектом. Второй: либидо сразу выбрасывается в форме аффекта, игнорируя участников блокады
Вам всего лишь нужно придать вашей слабоагрессивной деятельности как можно более яркий, активный, внешний характер. Не надо тихо поедать чипсы, упрекая себя за каждый съеденный ломтик. Позовите друзей, бросайтесь друг в друга пачками чипсов и банками с газировкой. Высыпьте чипсы из всех пачек, кроме одной, в ванну, залейте разными соусами и устройте танцы в духе Челентано.
Похожий прием был описан Виктором Франклом и получил название парадоксальной интенции. Но это универсальный механизм, который работает и в отсутствие психосоматических проблем. Он ограничивает внутреннюю составляющую слабой агрессии, не позволяет замыкаться маленьким порочным кругам и спасает нас от бесконечного стыда и раскаяния. Вот если механизм дает сбой, возникает психосоматика.
Ах да! Мы же отправили одну пачку чипсов в резерв. Зачем? Чтобы после превращения снека в труху было чем закусить. Потом. Если захочется.
9.4. Пассивный зимний отдых
Слабая агрессия, аутоагрессия Я и пассивная агрессия — не одно и то же. Это разные трансформы агрессивного влечения. На протяжении всей книги мы «путаемся» в этих понятиях. И если путаница замечена, то у нас очень внимательные читатели. Это всегда приятно.
В прошлом параграфе мы показали, как сильная (или нормальная, или внешняя) агрессия превращается в слабую. Слабость оказалась не количественной, а качественной трансформой исходной агрессии. Сейчас на наших глазах психика проделает похожий фокус и превратит нормальную (активную) агрессию в пассивную. Сразу скажем, что аутоагрессия Я не является чистой противоположностью нормальной агрессии. Это, скажем так, один шаг до противоположности, до слабой агрессии. И к пассивной агрессии аутоагрессия не имеет прямого отношения.
Если проявились психосоматические проблемы, то, как правило, работают одновременно пассивная и слабая формы агрессии. На практике вы можете не париться над этими нюансами и ставить знак приближенного равенства между всеми «кривыми агрессиями». Все равно при психосоматике нам не дают возможность свою агрессию до конца реализовать. Ни слабую, ни сильную, ни пассивную, ни рефлексивную.
Итак, идем по новой цепочке психических защит. Здесь не меняется количество целей или объектов, а происходит, как сказал бы лингвист, «смена залога» с активного на пассивный и далее на возвратный. Но начинаем не с этого. А с чего? Правильно...
Начинается эта история в анальной фазе психосексуального становления субъекта, в годы первого детского садизма. Не пугайтесь, Фройд не имел в виду ничего такого. Первый опыт садизма мы получаем в раннем детстве, в тех играх со сверстниками, где необходимо что-то отнять, кого-то догнать, повалить на землю и, радостно повизгивая, добить лопаткой раненых. Проигравшая сторона не особо возражает против агрессии в свой адрес, воспринимая ее как часть игрового ритуала. До определенного момента, пока кого-нибудь в порыве игры не стукнут особенно сильно. Слезы, крики — и все участники игры замирают в недоумении, осознавая только что случившееся. Потом прибегают мамы, стоявшие до этого в сторонке и обсуждавшие достоинства своих мужей. И раздают профилактические подзатыльники и правым, и виноватым, и мимо пробегающим.