Вместе с тем в городе росла прослойка среднего класса — людей, которые могли позволить себе не роскошную, но все же достойную жизнь. Прежде на лето только знать разъезжалась по имениям. Теперь же, в том числе и из-за антисанитарии в городе и высоких арендных ставок на квартиры, десятки тысяч петербуржцев стали проводить теплые месяцы в деревянном домике на природе. Берега Карповки, Крестовский остров, Карельский перешеек, Автово, Лигово, Мартышкино, Вырица превращались в дачную местность, куда летом перемещалась часть Петербурга.
Наконец в Петербурге стало гораздо больше людей, получивших среднее и высшее образование. Выросли тиражи книг, газет и журналов. Появлялось все больше самых разнообразных возможностей проводить досуг: театры, цирк, литературные вечера.
Несмотря на видимые на улицах контрасты, Петербург, как и вся Россия, оставался глубоко социально сегрегированным городом. Каждый сверчок знал свой шесток. Дети дворян, государственных служащих, гвардейских офицеров получали образование в гимназиях, институтах благородных девиц, кадетских корпусах, Лицее. Купцы и духовенство отдавали отпрысков в училища при церквях и коммерческие училища. Крестьяне и мещане отправляли потомство в городские четырехклассные училища. Трудно было представить себе священника в гостиной полковника, профессора редко общались с бюрократами. Единственная связь образованных обеспеченных людей с «простонародьем» заключалась в разговорах с извозчиком или прислугой.
Между классами и группами царило глубокое недоверие. Существовало то, что Владимир Ленин позже назвал многоукладностью: фактически разные социальные группы жили в разном историческом времени, имели разные привычки и разные представления о мире.
Городская дума
В результате городской реформы во всех городах Российской империи появилось местное самоуправление. Раз в четыре года небольшая часть горожан вне зависимости от сословного происхождения выбирала гласных, по-нашему говоря — депутатов городской думы.
Право голоса на выборах было только у владельцев недвижимости. В Петербурге к тому моменту жило больше 650 тысяч человек, а голосовали только 17 000 мужчин. Эти 17 000 избирателей делились на три курии: очень небольшое число крупных налогоплательщиков, небольшое число средних налогоплательщиков и большинство, которое платило меньше налогов. Каждая курия, независимо от численности, выбирала по 84 гласных — всего 252. На гласного первой курии приходилось по три избирателя, второй — по десять, третьей — по 208.
Первые выборы в думу состоялись в 1873 году. С самого начала среди гласных преобладали купцы — 149 человек из 252 зарабатывали на жизнь торговлей и предпринимательством. Но даже такая дума со временем стала казаться правительству политически неблагонадежной. В 1892 году количество избирателей уменьшилось в три раза и стало составлять 6 000.
Главная задача думы заключалась в распределении городского бюджета. Участие в этом процессе открывало невероятные возможности для незаконного личного обогащения. Если человек обладал недвижимостью и деньгами, то стать гласным не составляло слишком большого труда. Владелец трактира мог просто напоить несколько десятков своих избирателей, чтобы они отнеслись к его кандидатуре благосклонно.
В течение первых тридцати лет петербургской думой фактически управляла одна и та же сплоченная группа рестораторов, мануфактурщиков, меховщиков, бакалейщиков, образовывавшая «трактирную» партию. Вождем трактирщиков на протяжении нескольких десятилетий был ярославец Павел Бочагов — владелец двух трактиров, пивной, двух доходных домов, председатель правления Петербургского трактирного общества. К трактирщикам примыкала и другая предпринимательская группа, состоявшая из купцов Гостиного двора.
Деятельность думы вызывала ненависть у большинства горожан. Петербургское самоуправление было коррумпированным и малоэффективным в сравнении не только с европейскими, но и с русскими городами, в том числе Москвой. Гласные преследовали исключительно личные интересы, столичное хозяйство пребывало в катастрофическом состоянии. Бюджет Петербурга не пополнялся, инфраструктура не развивалась.
Электрические трамваи не могли запустить, потому что «трактирщики» брали взятки у коннозаводчиков и законодательно ограждали их от конкуренции на улицах города. В результате горожане передвигались на конке и еще одно время на трамвае по льду Невы, ведь на русло реки монополия коннозаводчиков не распространялась.
Только после первой русской революции Петр Столыпин устроил тендер на проектирование и строительство петербургского трамвая. Конкурс выиграла американская фирма Westinghouse Electric, как мы теперь знаем, заплатившая огромную взятку председателю тендерной комиссии гласному Виктору Дандре. Он потратил деньги на свою гражданскую жену балерину Анну Павлову.
В 1879 году только что достроенный постоянный Литейный мост стал первым в мире мостом, освещенным электрическими фонарями. Тем не менее на улицах города лампы продолжали быть газовыми, потому что гласные недобросовестно заключали контракты с компаниями, которые работали по старинке, зато могли дать взятку.
Разнообразное и изобретательное жульничество гласных касалось не только распределения заказов и лоббирования частных интересов в ущерб городу, но и сбора платежей в его казну. Думцы закрывали глаза на то, что коннозаводчики недосчитывали лошадей, чтобы не платить в полном объеме сбор за их содержание. Городская земля продавалась за взятки по бросовой цене. Гласные оценивали огромные доходные дома значительно ниже их стоимости, чтобы владельцы платили меньший налог на недвижимость. В результате бюджет Петербурга к концу XIX века был в несколько раз меньше бюджета Берлина — города с примерно таким же населением.
Городская дума была так непопулярна, что даже те, кто имел право голоса, очень часто уклонялись от участия в выборах. Нельзя сказать, что среди гласных никогда не было честных людей. В городской думе заседали известные в своем деле горожане: архитекторы Николай Бенуа, Цезарь Кавос, Иероним Китнер и Павел Сюзор; историк Михаил Семевский; адвокат Евгений Кедрин. Они боролись как могли с «трактирной партией», но переломить ситуацию долгое время не получалось. Даже государственная власть видела, что с городским бюджетом происходит что-то постыдное. В результате в 1903 году правила избрания в городскую думу в очередной раз изменились. Несколько увеличилось количество избирателей. Вместо трех курий остались две. В составе думы появилось больше дворян и интеллигентов.
В 1911 году по инициативе Петра Столыпина его шурин сенатор Дмитрий Нейдгардт провел ревизию петербургского самоуправления. Изъяли 25 пудов документов. Арестовали гласных Виктора Дандре и Николая Романова, городского архитектора Евгения Вейнберга. Дандре брал взятки за строительство трамвая и моста Петра Великого. Николай Романов — за строительство Троицкого моста. Вейнберг экономил на сооружении набережных.
После этой истории в 1913 году ситуация наконец-то радикально переломилась. «Трактирщики» оказались лишены большинства в городском представительстве. Вероятно, что случилось это слишком поздно. Отвратительное состояние городского хозяйства несомненно стало одной из причин революционных событий, произошедших в Петербурге сначала в 1905-м, а потом в 1917 году.
Бесконтрольный город
Когда в Европе разразился связанный с урбанизацией кризис, стало очевидно, что необходимо искать новые подходы к управлению развитием городов. Они становились больше и сложнее. Директивное планирование не в состоянии было учесть все детали. Нужно было, чтобы в понимании и решении проблем города хоть каким-то образом участвовали сами жители и профессиональные институции.
Прирост населения сделал совершенно неотложным строительство дорогой и сложной инфраструктуры. Без водопровода невозможно было поддерживать гигиену в многоквартирных домах. Из-за большого числа жителей в отсутствие центральной канализации реки и подземные воды быстро загрязнялись нечистотами, что в свою очередь провоцировало эпидемии и дефицит чистой питьевой воды. Увеличение размеров мегаполисов, появление на их окраинах индустриальных районов требовало создания системы внутригородских пассажирских перевозок.
Огромную роль в том, как складываются города, приобрели частные компании: они строили дома и заводы, организовывали сети общественного транспорта и часто инженерную инфраструктуру. Нужно было научиться довольно тонко направлять эти процессы — так, чтобы не душить инициативу, но в то же время и задавать ей общее русло развития.
Петербург к этому оказался совершенно не готов. Большую негативную роль сыграло то обстоятельство, которое когда-то позволило Петру I и его последователям на престоле легко насаждать свою волю в том, что касается устройства столицы. В отличие от городов, основанных в Средние века в Европе, и даже от Москвы здесь никогда не было укорененного местного сообщества, традиции коллективного принятия решений, связанных с организацией жизни. Все до поры до времени определял император — иногда единолично, иногда пользуясь профессиональной помощью как инструментом реализации своих идей. Город, где с самого начала жили не всегда добровольные переселенцы, мало у кого вызывал теплые чувства, желание его обустраивать.
Когда наступила эпоха капитализма, логика тотального контроля постепенно обратилась в свою противоположность. Значительная часть полномочий комитета, который занимался регулированием города, после реформы 1873 года перешла к городской думе. Она, как мы сказали, не решала большинства стоящих перед ней задач. Административный аппарат был эффективен в системе командного управления, а к принятию сложных решений, поиску компромиссов оказался неспособен.
Единственная сфере, где происходило планомерное развитие — социальная. Дума выделяла средства на финансирование учреждений здравоохранения и народного просвещения. В начале XX века на деньги городского бюджета содержали семь детских больниц, 28 больниц для лиц обоего пола, четыре специально-мужские больницы и 11 специально-женских, 17 амбулаторий для приходящих, то есть поликлиник, и 330 училищ.