Бомбой эсера Ивана Каляева был убит другой дядя царя — великий князь Сергей Александрович. Как всегда при ослаблении центральной власти, начались волнения на национальных окраинах. Протестные настроения очень сильно подогревались поражениями на фронте: еще в декабре 1904 года пал Порт-Артур, в феврале 1905-го русские войска потерпели поражение под Мугденом. В мае тихоокеанская эскадра, шедшая из Балтики вокруг Африки и Азии, была потоплена японцами в Цусимском проливе. На этом фоне в Черном море матросы броненосца «Потемкин», недовольные качеством пищи, подняли мятеж, убили часть офицеров и вознамерились присоединиться к сопротивлению. Самой страшной оказалась волна крестьянских волнений, охватившая всю европейскую Россию. Поджигались помещичьи имения, дворяне в страхе бежали в города, наступало безвластие.
Царь вынужден оказался призвать нелюбимого им, отправленного в почетную отставку бывшего министра финансов Сергея Витте с тем, чтобы тот при посредничестве американского президента Теодора Рузвельта вступил в переговоры о мире с японцами.
Портсмутский мир был заключен на относительно приличных для проигравшей войну России условиях. Однако армия, которую надеялись использовать для подавления революции, оказалась деморализована.
В результате в октябре 1905 года, в условиях всероссийской политической стачки и смуты, Николай II по совету Витте подписал «Высочайший манифест об усовершенствовании государственного порядка», также известный как «Манифест 17 октября». Манифест провозглашал свободу слова, совести, собраний, союзов, неприкосновенность личности и ограничивал самодержавие путем учреждения всенародно избираемого парламента — Государственной думы. Верхней палатой русского парламента стал Государственный совет, созданный еще при Александре I, только теперь часть его членов не назначалась, а избиралась. Выборы производились от корпораций: от православного духовенства, дворянских собраний, земских собраний, Академии наук и университетов, купечества и Финляндского сейма. Половина членов по-прежнему назначалась императором. Законопроект становился законом, если он получал большинство голосов в обеих палатах и был подписан государем. Император, не советуясь с законодательными учреждениями, назначал состав правительства.
Появление парламента не сделало Россию подлинно демократической страной. Его состав не отражал честно политические предпочтения жителей государства, поскольку избирательная система по-разному оценивала их голоса в зависимости от происхождения и социального статуса. Парламент никак не влиял на правительство, не мог назначать и отправлять в отставку его членов. Значительная часть расходов бюджета зависела только от императора. Однако Государственная дума даже в худшие времена имела право организовывать расследования, тщательно анализировать бюджетные траты и в результате обеспечила резкое уменьшение коррупции.
Вплоть до своей трагической смерти Николай II не мог простить себе подписания манифеста. Он принял Россию абсолютной монархией у отца — и не выполнил его политических заветов.
В 1906 году в Петербурге в Таврическом дворце начала деятельность I Государственная дума. Голосование за ее членов было тайным, более или менее всеобщим, но не равным. Депутатов выбирали мужчины старше 25 лет. Голоса дворян и землевладельцев имели больший вес. Один голос помещика был в два раза ценнее голоса горожанина, в 15 раз ценнее голоса крестьянина и в 45 раз ценнее голоса рабочего. Тем не менее даже при таком неравенстве император и министры не могли контролировать состав русского парламента.
Выборы в I Думу привели к образованию антиправительственного большинства. Самой крупной оказалась фракция кадетов, затем шли трудовики (легальная партия, организованная эсерами), меньшевики, далее октябристы и представители национальных окраин. Дума требовала амнистии для всех политических заключенных, отмены смертной казни, создания ответственного министерства и принудительного выкупа помещичьих земель в пользу крестьян. I Дума заседала три неполных месяца и была распущена, так как император и правительство не собирались выполнять ее требования.
Выборы во II Думу стали еще большим поражением власти: преобладали трудовики, потом шли кадеты и социал-демократы. II Дума работала 102 дня и фактически не смогла функционировать: из 287 правительственных законопроектов проголосовали только за три. 3 июня 1907 года Думу вновь распустили, а следующую избирали уже по новому закону.
Революция шла на спад, первого русского премьер-министра Сергея Витте отправили в отставку, а на его место пришел Петр Столыпин. Он начал глубокие преобразования по принципу «вперед на тихом тормозе». Для того чтобы проводить свою политику в жизнь, Столыпину нужен был контроль над Государственной думой, которая в противном случае могла перечить планам правительства. Новый премьер-министр изменил избирательное законодательство. Теперь на один голос помещика приходилось четыре голоса богатых горожан, 75 голосов остальных горожан, 300 голосов крестьян и 500 голосов рабочих. При таких правилах, не прибегая к фальсификации выборов, правительство начиная с 1907 года обеспечивало себе почти гарантированное большинство среди народных представителей.
Вторым «коньком» Петра Столыпина, кроме контроля над законодательными органами, стала жесточайшая карательная политика. По политическим обвинениям на каторге оказалось 66 тысяч человек. 3 741 человек был казнен — за весь XIX век к высшей мере наказания приговорили только 191 человека.
Главным из экономических достижений столыпинского времени считается аграрная реформа. Крестьянам дали право выходить из общины, формировать фермерские хозяйства или продавать землю на свободном рынке. Кроме того, Столыпин организовал мощное переселенческое движение в Сибирь и Среднюю Азию. Переехало около трех миллионов человек. В русский язык вошло словосочетание «столыпинский вагон» — специальный транспорт, дававший возможность перевезти всю семью вместе со скотом и инвентарем.
С 1909 года в России начался небывалый по темпам промышленный подъем, который продолжился и после трагической смерти Петра Столыпина от пули террориста в 1911 году.
Для Санкт-Петербурга время премьерства Петра Столыпина и следующие несколько лет стали серебряным веком — эпохой модерна, расцвета литературы и изящных искусств. Быстрый экономический рост привел к буму гражданского и промышленного строительства.
Вести политическую деятельность стало опасно и менее модно, а занятия наукой, писательством, живописью, архитектурой, наоборот, оказались престижными и востребованными.
При Николае II Россия пережила несколько эстетических революций. К концу царствования Александра III всему культурному миру стали известны русская проза и русская симфоническая музыка. В 1898 году в Москве был создан ставший позднее легендарным театр Станиславского и Немировича-Данченко. В начале XX века в Париж приехала антреприза Дягилева, и Европа узнала имена танцовщиков Анны Павловой и Вацлава Нижинского, певца Федора Шаляпина и художника Леона Бакста. Уже начали работать будущие легенды русского авангарда — Казимир Малевич, Кузьма Петров-Водкин, Владимир Татлин. После революции мир услышал и о литераторах этого времени — Александре Блоке, Анне Ахматовой, Марине Цветаевой, Владимире Маяковском, Борисе Пастернаке, Осипе Мандельштаме, Владиславе Ходасевиче.
Большое количество денег радикально изменило качество архитектуры в столице в лучшую сторону. Когда мы говорим об историческом центре Санкт-Петербурга, то подразумеваем, в первую очередь, две его составляющих. С одной стороны, это имперский город, созданный в период между основанием столицы и 1830-ми годами. С другой стороны — дома первых двух десятилетий XX века, удивительным образом сохранившие атмосферу эстетической многоголосицы империи накануне ее краха.
Петербургский миф. От города будущего к городу прошлого
Миф — это легенда или история, которая помогает понять миссию города и ценности, объединяющие его жителей. Петербург создавался колоссальными усилиями и жертвами. Потребность объяснить самим горожанам и населению империи, к чему такие риски, затраты и страдания, была особенно насущной. Новая столица на Балтике в первые сто лет существования усилиями главного пропагандиста Петра I Феофана Прокоповича и русских литераторов — Михаила Ломоносова, Гавриила Державина, Константина Батюшкова, Александра Пушкина — воспринималась как «русское чудо», «окно в Европу», доказательство величия державы.
В 1830-е годы произошла смена эпох. Кризис, связанный с урбанизацией, заставил вспомнить заодно и жестокость методов, которыми Петр обеспечил строительство новой столицы. Возник антимиф — образ холодного, бесчеловечного, абсурдного места. Из города величественных видов с гравюр Михаила Махаева Петербург превратился во второй половине XIX века в декорацию социальной драмы. Вечно спешащий, суетный, равнодушный к людям мегаполис.
С начала 1840-х годов и вплоть до рубежа веков в русской литературе трудно отыскать восхищенное описание Петербурга. Городу предрекали катастрофу, тотальное наводнение, утопление в болоте. Ни одному из персонажей известных произведений он не принес счастья: ни Акакию Акакиевичу из «Шинели» Гоголя, ни Пьеру Безухову или Андрею Болконскому из «Войны и мира», ни Анне Карениной, ни героям рассказов Чехова. Нерусский, формальный, коверкающий жизнь и душу, гиблое место, цивилизационный тупик — таким представлялся Петербург. Эта родившаяся отчасти в кругах славянофилов картина в конце концов оказалась усвоена и пропагандистским аппаратом самодержавного государства. Два последних императора считали основание Петербурга и перенос в него столицы трагедией в русской истории. Словно права была насильно постриженная в монахини первая жена Петра I Евдокия Лопухина, провозгласившая с колокольни Троицкой церкви: «Петербургу быть пусту».
Следующий перелом начался в 1890-е годы со страстного интереса группы молодых людей, в основном выпускников немецкой гимназии Карла Мая, к имперскому прошлому города. Они с интересом открывали для себя петербургских художников и архитекторов XVIII века, видели особенное обаяние Никольского Морского собора и усадеб екатерининских времен.