Еще одним несомненным шедевром эпохи конструктивизма в Ленинграде стала водонапорная башня фабрики «Красный гвоздильщик» на Васильевском острове Якова Чернихова. Красота постройки заключается в ее силуэте, изящном сочетании тонких столбов и довольно массивного поддерживаемого ими цилиндра. С одной стороны, мы как будто бы видим, как здание устроено, с другой, оно оставляет ощущение технологического чуда, возможности невозможного. (Илл. 7)
В основном ленинградские архитекторы эпохи конструктивизма предпочитали ярких образов и смелых экспериментов скорее избегать. Ценностью в профессиональном цеху, как и хотел Лев Ильин, стали определенная сдержанность, хороший вкус, стремление нащупать преемственность традиций в момент их слома. Застройка 1920-х годов чем-то напоминает архитектуру времен Александра I. В ней мало этажей, много свободного пространства вокруг. Ни одно здание не выделяется на общем фоне слишком сильно. В имперском городе украшения были строго нормированы, в постреволюционном от них вовсе отказались как от излишества.
В эпоху конструктивизма в Ленинграде возводили несколько видов зданий. На окраинах Ленинграда строили жилые массивы:
Жилмассив на Тракторной улице и Серафимовский городок в районе Нарвской заставы, Палевский жилмассив вдоль проспекта Обуховской Обороны, Батенинский и Кондратьевский жилмассивы на Выборгской стороне. Они напоминали скорее пригородную скромную застройку или казармы. Между домами оставалось много зеленых пространств. Главной была идея опрятности жизни, она особенно ценилась на фоне перенаселенности столицы начала века. Впрочем, односемейные квартиры в новых комплексах чаще всего становились коммунальными из-за несокращающегося дефицита жилья. Общественные здания — административные центры (районные советы), бани, дома культуры, школы, фабрики-кухни — должны были выглядеть более выразительно. Для них часто использовали не самые банальные формы. Дом культуры им. Горького у Нарвских ворот представляет собой фрагмент многогранника. Часто помещения проектировали в форме цилиндра, как, скажем, в «Круглых банях» в районе Лесной. Такая нестандартность была связана с желанием скорее приспособить здания к их назначению, чем создать что-то визуально необычное. Эстетически же архитекторы стремились к рациональной простоте, скромности и часто симметрии, которая роднила бы их произведения с постройками времен расцвета империи. (Илл. 6, 8, 10)
Некоторое количество авангардных жилых домов были встроены в ткань исторического города, например, дом Союза совторгслужащих на Каменноостровском проспекте, 55. Несмотря на отсутствие декора, они прекрасно вписывались в исторический центр и отличаются от зданий других эпох не больше, чем дома 1870-х годов от домов 1910-х.
Идея следования городским традициям тем или иным образом пережила 1920-е годы и распространилась на несколько последующих эпох. Она до поры до времени помогала городу сохранить идентичность, но в то же время — чем дальше, тем больше — ограничивала воображение и мешала перенимать ценный опыт.
Ленинградская оппозиция
В январе 1924 года после долгой и мучительной болезни умер Владимир Ленин. Он серьезно заболел еще за три года до этого. Скорее всего, он страдал атеросклерозом сосудов головного мозга, что провоцировало страшные головные боли, провалы в памяти, обмороки. Владимир Ильич иногда впадал в забытье, как будто бы не знал многие слова, учился говорить заново, а потом приходил в себя. Периоды дееспособности становились все короче, а состояния полупаралича — все длиннее.
Уже с 1922 года началась конкуренция за то, кто после кончины Ильича будет носить его кепку. Очевидным преемником в глазах большинства населения выглядел победитель белых в Гражданской войне — Лев Троцкий. Однако у него были сильные противники, большевистские старожилы, прошедшие бок о бок с Лениным многие годы подпольной деятельности. Для них Троцкий оставался чужим. Как говорят в России, «слишком умным»: снобом, не признающим невежественных и административно бездарных, как ему казалось, членов ленинского руководства. Как только Ленин заболел, в правящей партии возник своеобразный триумвират, который поставил себе цель не допустить Льва Давидовича к власти. В него вошли генеральный секретарь ЦК ВКП(б) (Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии большевиков) Иосиф Сталин, заместитель Ленина по Совнаркому Лев Каменев и петроградский диктатор Григорий Зиновьев.
Самым очевидным преемником выглядел Зиновьев — секретарь Ленина, проведший с ним десятилетия в эмиграции, его соавтор, любимец Надежды Крупской, руководитель крупнейшей партийной организации — Петроградской, председатель исполнительного комитета Коммунистического Интернационала.
Уже 26 января 1924 года Петроград переименовали в Ленинград по настоянию Зиновьева, желавшего придать руководимому им городу дополнительную сакральность.
Между тем Иосиф Сталин в кратчайшие сроки сумел, по существу, захватить власть в главном управленческом органе коммунистической партии — секретариате ее центрального комитета. От него стала зависеть карьера всех партийных советских работников. Он и без того был для них гораздо ближе социально и психологически, чем проведшие много лет в эмиграции интеллектуалы Зиновьев и Каменев.
Вскоре Зиновьев понял, что его облапошили, заключил союз с Каменевым, вдовой Ленина Надеждой Крупской и одним из самых эффективных народных комиссаров Григорием Сокольниковым. Целый год ленинградская партийная организация, возглавляемая Зиновьевым, пробыла мощной легальной оппозицией Сталину. Ленинградские газеты, «Ленинградская правда» и «Смена», день за днем критиковали московские «Правду» и «Известия». На короткое время возникла иллюзия противостояния двух столиц, олицетворявших разные возможные политические курсы. Однако партийная машина все равно контролировалась Сталиным, а Зиновьеву подчинялись только городская и областная партийные организации.
Все должен был решить XIV съезд партии. Сталин собрал во много раз больше сочувствующих ему депутатов, чем Зиновьев, потому что во всем СССР коммунистов было больше, чем в Ленинграде. Больше того, Сталин отправил своих посланников, чтобы те уговорили рядовых ленинградских коммунистов отозвать своих депутатов со съезда и лишить Зиновьева даже той небольшой поддержки, на которую тот мог рассчитывать. Зиновьева изгнали из города, и он больше никогда сюда не возвращался. Вместо него с 1926 по 1934 год Ленинградом руководил верный «сталинский сокол» Сергей Киров.
Произошедший инцидент развенчал миф о Петрограде-Ленинграде как об особом революционном коммунистическом городе, «четвертом Риме», откуда будут руководить четвертой Всемирной республикой советов. Ленинград оказался окончательно обречен на административную и статусную второразрядность.
Коллективизация и индустриализация
Закрепление Сталина у власти привело к большим переменам в жизни Советского Союза. Послабления для частников времен НЭПа решили свернуть. В 1928 году ЦК коммунистической партии настоял на огосударствлении народного хозяйства и его дальнейшем развитии согласно принятому партией плану. 1929 год Иосиф Сталин назвал «годом великого перелома». Сталинская революция официально представляла собой сочетание трех процессов: индустриализации, коллективизации и культурной революции.
Коллективизация предполагала, что все крестьяне-единоличники насильно загонялись в фактически принадлежавшие государству колхозы (коллективные хозяйства). Свободный рынок сельскохозяйственной продукции резко сужался, большая часть товаров поступала государству. Возвращалось, по существу, крепостное право. Бежавшие от и из колхозов крестьяне значительно увеличивали собой количество рабочей силы на новых расширяющихся предприятиях. Для того чтобы спастись от коллективизации, они были готовы пойти на любые жилищные и трудовые условия. В результате население Ленинграда с 1930 по 1939 годы увеличилось больше чем в полтора раза — с двух миллионов человек до 3,2 миллиона.
Продовольствия между тем стало не хватать. Большая часть сельхозпродукции продавалась за рубеж для финансирования развития промышленности. Уже в 1929 году ввели карточную систему для покупки хлеба, а в январе 1931 она стала распространяться и на остальные товары первой необходимости. Карточки выдавали только тем, кто работал на государственных предприятиях. Без них пришлось обходиться оставшимся нэпманам и так называемым «лишенцам» — людям, которые до революции принадлежали к правящему классу. Карточка давала право приобрести определенное количество какого-то товара. Система фабрик-кухонь снабжала едой в первую очередь рабочих. Появились очереди, в которых люди стояли, чтобы обменять свои карточки на постоянно находящееся в дефиците продовольствие.
Правда, одновременно существовали коммерческие магазины системы Торгсин («торговли с иностранцами»). В них за иностранную валюту, золото, серебро и драгоценные камни можно было покупать все что угодно. Цены были примерно в три раза выше, чем в других предприятиях розничной торговли. Задача «торгсинов» заключалась в том, чтобы вынудить людей расстаться с последними сбережениями, сохранившимися с дореволюционных времен. Кроме того, постепенно создавалась система колхозных рынков, где крестьяне могли продавать урожай со своих личных садов и огородов.
Приток крестьян сказался на жилищном вопросе. Теснота в коммунальных квартирах резко увеличилась. Все больше людей, иногда целыми семьями, жили в перенаселенных заводских общежитиях и бараках. В 1934 году 55 % населения занимали меньше пяти квадратных метров жилой площади на человека.
В Ленинграде резко стали больше выпивать и хулиганить. Непереваренное городом сельское население нередко вызывало раздражение; таких людей называли «колхозниками».
Ради того, чтобы выручить необходимую для проведения индустриализации валюту, устроили продажу художественных сокровищ за границу. Она продолжалась с 1929 по 1934 годы, включала 2 880 картин из Эрмитажа. 59 из них считаются шедеврами мирового значения. Это работы Яна ван Эйка, Тициана, Рембрандта, Рафаэля, Боттичелли, Перуджино. Когда-то крупнейшее в мире эрмитажное собрание Рембрандта теперь занимает третье место после Амстердама и Нью-Йорка. Продавали мебель, фарфор, бронзу из Эрмитажа и великокняжеских собраний. Продали почти все работы Фаберже.