Были и другие важные проекты, призванные увеличить пропускную способность дорог. Задумали и начали строить Пироговскую развязку между Финляндским и Литейным мостами. Ради нее уничтожили пешеходный спуск к Неве. Дунайский проспект в Купчине продлили за железную дорогу и соединили с Пулковским шоссе, но из бульвара он превратился в шумную трассу.
Результат такого мощного рывка в строительстве дорог стоит оценить как неоднозначный. С одной стороны, действительно, объездные трассы позволили значительно разгрузить центр города. С другой, город повторял ту же ошибку, что многие мегаполисы совершили в 1970-е годы. Появление все большего количества широких магистралей с быстрым движением не просто провоцирует горожан на пользование личными автомобилями, но и делает менее удобными любые другие способы перемещения. Таким образом, общее количество заторов на дорогах в перспективе скорее увеличивается, а качество среды — ухудшается. В конце концов, во многих городах мира часто приходят к тому, чтобы обратно трансформировать широкие проспекты в бульвары, трассы — в линейные парки. Развитие общественного транспорта сегодня выглядит куда более перспективным способом обеспечить хорошую мобильность внутри мегаполиса.
Не менее амбициозно эпоха началась и в том, что касается архитектурных проектов. (Илл. 12)
Валерий Гергиев познакомился со знаменитым архитектором из Лос-Анджелеса Эриком Оуэном Моссом и задумал по его проекту построить Вторую сцену Мариинского театра. Завороженный северным пейзажем калифорниец Мосс придумал яркое авангардное здание, которое сам он метафорически представлял как глыбы невского льда. Эрмитаж пригласил архитектурную звезду из Нидерландов, Рема Колхаса, чтобы тот занялся реконструкцией здания Главного штаба. «Газпром» решил выстроить в Петербурге штаб-квартиру и позвал участвовать в конкурсе несколько прославленных архитекторов, находившихся тогда на гребне славы.
Почти такой же заметный международный конкурс устроили на новый стадион на Крестовском острове. Остров Новая Голландия был передан компании Романа Абрамовича. Одно время его хотели доверить Норману Фостеру, только-только закончившему два знаковых проекта реконструкции исторических зданий, он стал автором купола над двором Британского музея и восстановления Рейхстага в Берлине.
Апраксин двор думали превратить в модную торговую площадку. На месте Института прикладной химии на бывшем Ватном острове собрались построить элегантные современные городские кварталы. Вместо маленького терминала международного аэропорта Пулково решили сделать новый, лучше соответствующий потребностям мегаполиса.
Наконец, значительную часть аппарата правительства Петербурга захотели перевести в новое здание. Квартал «Невская ратуша» на Новгородской улице планировался как многофункциональный комплекс, где рядом с административным корпусом располагались бы бизнес-центры.
Удалась из перечисленного малая часть. Проект нового Мариинского театра Эрика Мосса вызвал возмущение в первую очередь градозащитников, которые смотрели на архитектуру слишком консервативно. В результате для театра выбрали новый, менее интересный проект Доминика Перро, напоминающий большой золотой купол. Его тоже не реализовали: видимо, не справились с управлением стройкой. В результате первое заметное общественное здание, построенное в России со времен Перестройки, оказалось невероятно дорогим и в общем заурядным. (Илл. 13)
Для того чтобы финансировать проект реконструкции Главного штаба, устроили вроде как формальный конкурс архитектурных заявок. В результате проект бюро Рема Колхаса отклонили из-за бюрократических недочетов, и реконструкцией занялась местная «Студия 44». Результат вышел не самым интересным: вторжения в постройку Росси оказались слишком неделикатными, никакого серьезного международного признания реализованный проект не получил, а посетителей в Главном штабе совсем немного по меркам Эрмитажа. (Илл. 10, 11)
В конкурсе на небоскреб для «Газпрома» из четырех интригующих проектов выдающихся участников и одного банального, сделанного заурядным шотландским бюро, неожиданно выбрали последний. После переноса в Лахту и увеличения высотности он стал самым высоким небоскребом в Европе, но тривиальная эффектность — единственное его настоящее достоинство.
Строительство купола над Апраксиным двором вызвало протесты, и в результате Комитет по государственному использованию и охране памятников проект остановил.
Стадион на Крестовском острове превратился в самый известный долгострой — не только петербургский, но, кажется, и российский. В конкурсе победил легендарный японский архитектор Кисё Курокава, но его работа в процессе реализации подверглась значительным изменениям. Силуэт получился узнаваемым, но качество отделки скорее удручает. Вокруг предыдущего стадиона им. Кирова на этом месте, построенного Александром Никольским в сталинские времена, была устроена парковая зона. «Газпром Арена», напротив, совершенно никак не вписана в ландшафт, вокруг нее не хочется и нет возможности гулять. (Илл. 7, 15)
Сравнительно удачным можно назвать новый терминал Пулково. Он едва ли представляет серьезный художественный интерес, но прекрасно справляется с потоком пассажиров и выглядит опрятно. Другое дело, что к аэропорту так и не подвели ни метро, ни поезд, который быстро доставлял бы прибывающих в центр города. (Илл. 14)
Сумели закончить «Невскую ратушу» по проекту берлинца Сергея Чобана и его петербургского соавтора Евгения Герасимова. Здание отличается неплохим качеством строительства, скорее официозным, но все же достойным видом. Однако главные задуманные при Валентине Матвиенко новшества — открытые рабочие пространства и доступная горожанам смотровая площадка на крыше — реализованы так и не были.
Самым ярким из начинаний 2000-х годов оказалась в итоге Новая Голландия. От проекта Нормана Фостера отказались, опасаясь бюрократических сложностей и недовольства консервативной общественности. Видя, насколько часть городской публики нетерпима к новому, решили не пытаться реализовать и проект-победитель архитектурного конкурса 2011 года. Компромисс нашли в том, чтобы создать на открытой территории людное общественное пространство с интересным ландшафтом, а корпуса отреставрировать так, чтобы изменения не бросались в глаза. Главное достижение заключается в том, что на острове смешано множество разных функций: рестораны, кафе, детские площадки, временные выставочные и торговые павильоны, зеленые зоны, офисы, коворкинги. Новая Голландия стала чуть не самым популярным местом отдыха в современном Петербурге и сделал район Коломны заметно более престижным.
От строительства кварталов на Ватном острове отказался сам девелопер. На его месте уже в 2013 году собрались строить здания судов в стиле, подражающем сталинскому традиционализму. Позже, в ответ на общественные протесты, вместо судов было обещано разбить парк, однако так этого и не сделали. Строительство комплекса продолжается.
Ни одного по-настоящему заметного в глобальном масштабе архитектурного замысла в Петербурге так и не реализовали. Тут имело значение противодействие местного профессионального сообщества. Большинство творческих союзов утратили свое влияние в годы перестройки и тем более в 1990-е годы. Совершенно иначе сложилась ситуация с Союзом архитекторов. Видимо, понимая, что проигрывают коллегам из других городов и стран профессионально, представители местного истеблишмента обезопасили себя сразу с нескольких сторон. Они заложили традиции бюрократического согласования проектов, сделав его сложным для людей извне. Зарубежные и даже московские команды сталкивались с тем, что не могли пройти в Петербурге формальные процедуры. Такая политика хорошо согласовывалась с общим консервативным настроем градозащитников. Недоверчивых к любым новшествам после трудного XX века горожан оказалось довольно легко убедить в том, что все броское и современное городу не пойдет на пользу.
В 2009 году, как раз после первой волны попыток приглашать знаменитостей, в Петербурге создали градостроительный совет, две трети в котором занимают представители местного архитектурного сообщества. Начиная с 2015 года эти две трети официально назначаются по рекомендации Союза архитекторов.
Градостроительный совет традиционно критично относится к проектам не только иностранцев, но и российских бюро из других городов и местной молодежи. В городе сложилась уникальная ситуация, когда большая часть архитектурных проектов достается одним и тем же бюро, качество работы лучших из которых можно охарактеризовать как среднее. В отношении закрытости рынка проектирования Петербург в плохом смысле слова выигрывает, кажется, у всех российских мегаполисов: Москвы, Казани, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода.
Несмотря на ряд архитектурных неудач, важным результатом деятельности Валентины Матвиенко стало появление в Петербурге чего-то наподобие морского фасада. Самый яркий образ современного города сложился в районе Лахты и Крестовского острова, где одновременно видны и новая штаб-квартира «Газпрома», и стадион, и Западный скоростной диаметр. Особенно все это бросается в глаза с воды или из окна приземляющегося ночью самолета.
Однако складывающееся впечатление скорее внешнее. По-настоящему оживленной среды вокруг главных городских символов нового века пока не сложилось, и, чтобы это произошло, нужно приложить еще массу усилий.
Годы стагнации и расцвета
Уход Валентины Матвиенко в Совет Федерации некоторым образом определил политику городских властей на последующие годы. Множество публичных кампаний, связанных с состоянием дел в городе, убедили следующих губернаторов, что горожане способны консолидироваться, протестовать и добиваться результата.
Помня, что яркие инициативы привлекают много внимания, а значит, и неприятностей, Смольный стал выстраивать свои действия по принципу «как бы чего не вышло», то есть совершать как можно меньше резких движений.
В 2011 году губернатором Петербурга стал Георгий Полтавченко, выросший в Ленинграде сын крупного советского чиновника. Георгий Сергеевич в молодости связал судьбу с комсомолом и КГБ, но в зрелом возрасте стал невероятно религиозен. Именно это последнее качество и запомнилось в нем больше всего. Его правительство реже, чем предыдущее и последующее, обвиняли в коррупции. За годы его руководства Смольным в Петербурге не случилось ни одной особенно снежной зимы. Кроме того, Георгий Полтавченко не инициировал ни одного громкого проекта. Тем не менее избежать недовольства горожан не удалось. Волны негодования вызвала попытка передать Исаакиевский собор Русской православной церкви и идея возвести на бывшем Ватном острове «судебный квартал».