Наоми пользуется случаем и бежит к зданию школы.
— Ты можешь убежать, но ты не можешь спрятаться, цундере, — кричит он ей вслед.
— Что это значит? — я спрашиваю его.
Он смотрит на меня сверху вниз, будто только что заметил мое существование.
— С каких это пор тебя это волнует?
Тьфу. Ладно, я поняла. Я была безразличной, эгоистичной сукой. Но да ладно, почему все не могут перестать тыкать мне этим в лицо? Я действительно стараюсь.
— Рейна изменилась.
Люси шагает рядом со мной, выпячивая грудь вперед.
Спасибо, Санта, за то, что прислал мне подарок, завернутый в форму Люси. Ох, и пошла ты к черту, Старая Рейна, за то, что не ценишь эту девушку.
Себастьян наблюдает за мной тем подозрительным взглядом, который стал привычным для всех вокруг меня.
Навязчивость его взгляда напоминает мне об Ашере и смертельных взглядах, которые он бросал на меня в последнее время.
Независимо от того, как сильно я стараюсь избегать его существования, часть меня всегда тянется к нему.
— Докажи это, — твердо говорит Себастьян.
— Доказать что? — я спрашиваю.
— Что ты изменилась.
Меня так и подмывает отшить его, но искупление работает не так. Лучший способ проявить себя это отдавать, а не брать, а это значит, что я должна сосредоточиться на слабостях Себастьяна и улучшить их.
Мой разум работает над тем, что я узнала о Себастьяне до сих пор, а это не так уж много. Поскольку он друг Ашера, сблизиться с ним означает вращаться на орбите Ашера.
Нет, спасибо.
Но, что ж, если то, что у меня на уме, сработает, то попробовать стоит.
Я приподнимаю бровь.
— Ты проваливаешь психологию.
— Какое это имеет отношение к доказательству того, что ты изменилась?
— Если ты провалишь этот семестр, тренер посадит тебя на скамейку запасных, и ты можешь потерять свой шанс стать профессионалом.
Его челюсть двигается.
— Если за всем этим стоит какой-то смысл, ты должна достичь его сейчас.
— Я помогу тебе разобраться в психологии.
Я не только капитан команды поддержки, но и отличница. Учеба имеет для меня гораздо больше смысла, чем черно-белая форма чирлидерши, которую я до сих пор не набралась смелости надеть.
— Ты потеряла память, — утверждает он.
— Я получила высокую оценку за практический тест на прошлой неделе. — я поднимаю плечо. — Думаю, гениальность нельзя стереть с лица земли, да?
Люси улыбается, крича:
— Черт возьми, да! Кстати, она потрясающий преподаватель. На днях она помогла мне выиграть дебаты.
— Спасибо. — я смотрю в лицо Себастьяну. — Так что это будет? Срок действия моего предложения истекает примерно через... — я смотрю на свои часы. — Десять секунд. Девять, восемь, семь..
— Хорошо. Господи, словно тебе пересадили личность.
— Я приму это как комплимент.
Люси, Себастьян и я расходимся внутри, так как у нас разные классы. Я говорю «доброе утро» всем, кто меня приветствует, и, к моему большому разочарованию, некоторых студентов это все еще шокирует, будто в городе появилось что-то святое.
Мой следующий урок социология. Когда я вхожу, внутри никого. Только пустые стулья и ширма. Я оборачиваюсь, ища хоть какое-нибудь человеческое присутствие.
Урок отменили?
Мне действительно нужно начать чаще проверять веб-сайт колледжа.
— Здесь есть кто-нибудь?
Когда никто не отвечает, я направляюсь к выходу.
Дверь с шипением захлопывается у меня перед носом. Я пытаюсь дозвониться по внутренней связи, но ответа не следует.
Какого черта?
Я хватаюсь за ручку и тяну. Ничего. Как будто оно сделано из стали.
— Давай, открывайся...
Свет гаснет. Весь кабинет погружается в карающую тьму.
Мое сердцебиение учащается, когда я теряю главное чувство — зрение.
— Эй? — ненавижу, как мой голос дрожит на этом слове. — Это не смешно.
Я сую руку в сумку, выуживая телефон.
Раздается стук в стену.
Я вздрагиваю, и мой телефон падает на пол. Безошибочный треск экрана эхом разносится в воздухе.
— Черт.
Я приседаю, мои руки вслепую шарят вокруг.
Свет загорается в проекторе, как в старом фильме. Он светит на противоположную стену.
Я задыхаюсь, замирая в своем согнутом положении.
Черные слова, написанные кровавым шрифтом, вспыхивают на белых стенах. Они проходят так быстро, будто собираются вызвать у меня эпилепсию. Я собираюсь закрыть глаза, когда слова начинают регистрироваться.
Я. Иду. За. Тобой. Я. Знаю. Что. Ты. Сделала. Кровь. На. Твоих. Руках. Убийца. Убийца. УБИЙЦА.
Я прикрываю рот обеими руками, когда слова повторяются по кругу.
Нет.
Это какая-то дурацкая шутка.
Я отшатываюсь назад, мой каблук цепляется. Я чуть не падаю, но беру себя в руки и хлопаю ладонями по двери.
— Помогите! — я кричу во всю мощь своих легких. — Кто-нибудь, помогите!
Я бью в дверь все сильнее и быстрее, пока мои ладони не начинают жечь, а на глазах не появляются слезы.
Рядом с проектором раздается сигнал.
Я дергаюсь, мои руки становятся потными. Пот стекает по моим вискам, шее и проникает под одежду.
Огни продолжают мигать, мигать и мигать.
Я зажимаю уши обеими руками и соскальзываю на пол.
— Нет, мамочка, нет... Не уходи.. — рыдание вырывается из моего горла. — Мама... Рей...
Темнота хватает меня за горло, прежде чем они могут прийти за мной.
Глава 19
Г
Нет ничего прекраснее, чем видеть, как она падает.
Вы знаете тот момент, когда люди теряют всякую надежду? Когда двери захлопываются у них перед носом, и они просто... падают?
Вот что делает Рейна. Даже ее падение грациозное. Она боролась, я отдаю ей должное. Она кричала и причитала. Она плакала и брыкалась.
Но никакие слезы не выкинут ее из моих мыслей.
Она уже в ловушке. С ней уже покончено.
Я стою над ее неподвижным телом. Она упала в обморок, зажмурив глаза и размазав немного туши по бледным щекам. Обе ее руки все еще закрывают уши, будто она может остановить врывающиеся голоса.
Я присаживаюсь рядом с ней и убираю белокурую прядь у нее за ухом. Ее нижняя губа подергивается, и я поддаюсь желанию прикоснуться к ним, провести большим пальцем.
Они мягкие, полные и умоляют о моем члене между ними.
Словно читая мои мысли, они слегка раздвигаются. Я издаю глубокий стон в горле.
Сексуальная привлекательность.
Что-то, чего у Рейны в избытке, и она использует в своих интересах каждый предоставленный ей шанс. Я думал, что у меня иммунитет, но это не так.
Потому что прямо сейчас я хочу раздеть ее догола и трахнуть.
Она снова действует мне на нервы. Она не может залезть мне под гребаную кожу.
Я кладу руку на ее закрытые глаза, а другую на нос и рот, перекрывая ей дыхание.
Ее спасательный круг.
Единственное, что удерживает ее в этом мире.
Это может закончиться прямо сейчас.
Все будет кончено. Я получу то, что хочу, а она получит то, что заслуживает.
Ее стройное тело отрывается от пола из-за нехватки кислорода. Ногти впиваются в мои руки, а ноги бьются со свирепостью жизни.
Как бы сильно она иногда ни ненавидела эту жизнь, она чертовски уверена, что борется за нее.
Она боец, Рейна. Выжившая — но это ненадолго.
Убей ее.
Сейчас.
Я закрываю глаза и медленно убираю руку с ее рта. Ее дыхание прерывистое и безудержное, словно она умирала и теперь выныривает, чтобы глотнуть воздуха.
Она не заслуживает такой легкой смерти.
Ещё нет.
Ее тело откидывается назад, а руки падают по обе стороны от нее.
С другой стороны двери доносится шум.
Я встаю и запоминаю ее сломанную фигуру, запечатлевая ее в памяти.
— Скоро все закончится — говорю я. — Все это закончится.
Глава 20
Рейна
Скоро все закончится, — раздается надо мной зловещий голос. Все это закончится.
Я резко прихожу в себя, хватая ртом воздух, будто меня воскрешают.
Темное пространство исчезает, и здания проносятся мимо меня. Я в... машине?
Я поворачиваю голову в сторону, ожидая увидеть того, кто поймал меня в ловушку в классе. Он положил руку мне на лицо. Душил меня. Он... хотел убить меня.
О, Боже.
Все, что я помню, это размытый черный силуэт, когда он уходил, но я бы узнала его, если бы видела.
Он запечатлелся в моем подсознании, как огромная ворона, Страшный Жнец, больше, чем в жизни.
Мое дыхание замедляется, когда я вижу лицо водителя.
Ашер.
Он ведет машину, держа одну руку на руле, его внимание сосредоточено на дороге.
Уму непостижимо, как сильно его присутствие успокаивает меня. Этого не должно быть, верно? Ашер не мое безопасное место.
Он не может им быть.
Я смотрю вниз на свои джинсы и майку. Они выглядят нетронутыми. Со мной все должно быть в порядке... верно?
Покалывание подступает к моему носу, и давление нарастает за глазами, но я сдерживаю слезы... унижение, боль.
Когда, черт возьми, я перестану позволять своей жизни ускользать от меня? Оно просто продолжает ускользать у меня между пальцами, как вода.
Поняв, что я проснулась, Ашер бросает взгляд в мою сторону, или, скорее, пристальный взгляд. Он обладает эти — копаться в моей душе своими зелеными, как лес, глазами. Словно он препарирует мои внутренности и танцует на останках.
Он плавно возвращается к дороге.
— Что случилось?
— Что я здесь делаю, Эш?
Он скрежещет зубами.
— Ашер. И ответь на мой вопрос.
— Сначала ответь на мой.
Он бросает на меня мимолетный взгляд.
— Я забрал тебя.
Я забрал тебя.
В его устах это звучит так просто, будто я там не умирала.
— Что произошло, Рейна? — он повторяет менее терпеливым тоном.
— Я пошла на урок и... — мой борьба со слезами становится интенсивной. Я чувствую, что уступаю этому притяжению. — Кто-то поймал меня в ловушку. Я... я...