— Итак, что происходит между вами двумя? — она прислоняется к шкафчику, пока я сажусь на скамейку и снимаю вторую обувь.
— Ничего особенного.
Я стараюсь быть беспечной, но это грандиозный провал.
Мое тело загорается от воспоминаний о той ночи.
Я могла бы избегать его, но я наблюдаю за ним всякий раз, когда он не обращает внимания.
Я наблюдаю, как он тренируется у бассейна, его мышцы блестят от пота, а сухожилия вздуваются.
Я наблюдаю за его молчанием, которое имеет миллион значений.
Я слежу за его словами, которые всегда точны.
Как бы это было, если бы все было по-другому? Если бы я как-то не причинила ему боль?
— Люси, какими мы с Ашером были раньше?
— Помимо того, что были королем и королевой? — она смеется.
— Ты действительно веришь, что мы были такими?
Она замолкает на секунду.
— Ты выглядела так со стороны.
— Но не внутри.
Она морщится.
— Люси... — я стою и умоляюще смотрю ей в глаза. — Будь честна со мной. Мне нужно знать о своей жизни.
— Ну, ты знаешь эти голливудские пары?
— Что насчет них?
— Они такие эстетичные и выглядят так, будто у них есть все, но в глубине души они обычно страдают от всевозможных проблем. В конце концов, большинство из них просто образ.
Ее слова глубоко трогают меня.
Образ.
Зачем нам с Ашером поддерживать образ? Если бы мы не хотели этого брака, уверена, что наши отцы отменили бы помолвку.
Почему вместо этого мы решили быть фальшивыми?
— Мне так жаль, капитан. Ты сердишься? — ее голос звучит так виновато и извиняюще, и это согревает мое сердце.
— Вовсе нет. Я попросила тебя рассказать мне правду.
Она неуверенно улыбается.
— Если это имеет какое-то значение, вы двое изменились после твоего несчастного случая.
— Даже Ашер?
Я ненавижу надежду в своем тоне.
— Даже Ашер. — она озорно улыбается. — Он смотрит на тебя по-другому, знаешь ли.
— Как по-другому?
— Словно он не может дождаться, пока ты не останешься одна, без кого-либо.
Я шутливо хлопаю ее по плечу.
— Ты ведешь себя глупо.
Она смеется, хватая сумку.
— Я серьезно. Он ни в чем так не был замешан после смерти Арианны.
— Подожди — Арианна, его сестра?
Иззи сказала мне, что она скончалась, но она отказалась рассказать мне что-либо еще, сколько бы я ее ни допрашивала. Все, что я знаю, это то, что сестра Ашера погибла в результате несчастного случая.
Мой инстинкт подсказывает, что смерть Арианны может объяснить некоторые вещи об Ашере.
— Да, — говорит Люси.
— Что ты знаешь о ней?
— Не так много. Она не принадлежала к нашему кругу общения. Ашер не хотел, чтобы она была частью команды поддержки.
— Почему нет?
Она приподнимает плечо.
— Ты тв, кто должна это знать. Ты была к ней ближе всех.
Мой рот отвисает.
— Я?
— Арианна всегда следовала за тобой по пятам, будто ты была ее богом. Вы были как лучшие подруги — если не считать Бри.
Ох.
И я ее не помню.
Как я могу быть такой... жестокой?
— Что насчет Ашера? — спрашиваю я, слова натянуты и сдавлены. — Какие у него были с ней отношения? Они были близки?
— Более чем. Он был похож на ее брата, ее мать и отца в одном лице. В отличие от тебя, она не была популярна и у нее не было друзей, поэтому она так сильно полагалась на вас двоих. Всякий раз, когда вы садились, она садилась с вами двумя. Всякий раз, когда ты куда-нибудь выбиралась, она шла с тобой, как третье колесо. Она была немного навязчивой, если спросишь меня.
— Эй, — ругаюсь я. — Она мертва.
— Я просто говорю. Должно быть, было больно не проводить время с Ашером наедине.
— Что ты знаешь о ее смерти?
— Ничего особенного. — она поднимает плечо. — Во время нашего выпускного года в старшей школе мы все узнали, что она покончила с собой, и на этом все.
— П-покончила с собой? Я думала, это был несчастный случай.
Люси наклоняется ближе.
— Это то, что говорила семья Карсон, но ты сказала нам тогда, что она покончила с собой, и что это было ужасно.
— Я говорила вам, почему она это сделала?
— Нет. — выражение лица Люси меняется. — Арианна была так одинока, так что никто из нас не удивился, что она покончила с собой, ты знаешь.
Нет. Я не знаю.
Зачем семнадцатилетней девушке убивать себя? У нее были Ашер и я — почему мы не помогли ей?
Попрощавшись, Люси выскальзывает за дверь, оставляя меня наедине с моими сумбурными мыслями.
Арианна была намного больше, чем я думала.
Она была не просто сестрой Ашера; она также была моей подругой, и я чувствую себя неудачницей из-за того, что забыла о ней и обстоятельствах ее смерти.
С этими мыслями я раздеваюсь и вхожу в душ.
Вода льется на меня, прохладная и успокаивающая, но сердце не перестает так сильно биться о грудную клетку.
Это мрачное облако нависло над моей головой, как зловещее обещание.
Если я ничего с этим не сделаю, то сегодня ночью не смогу уснуть.
За дверью раздается шорох, и я вздрагиваю.
— К-кто там?
Дверь в душ распахивается, и я вскрикиваю.
Ашер стоит у входа с мрачным выражением лица.
Глава 25
Рейна
Мой мир выходит из равновесия, когда я смотрю в глаза Ашера. На эти темные, темные глаза.
Они даже не смотрят на меня — они смотрят прямо сквозь меня.
Сквозь мое тело.
Сквозь мое сердце.
Сквозь мою душу.
Разумнее было бы спрятаться от его голодного взгляда или выгнать его вон.
Я не делаю этого.
Я продолжаю смотреть на него, пока его проницательный взгляд прокладывает дорожку от моего лица к груди и вниз к моим сжатым бедрам.
Как будто его руки блуждают по моей коже, касаются меня, грубо обращаются со мной, притягивают ближе, прижимая к себе.
Моя нижняя губа дрожит от одной только мысли. Я так рада, что вода обрушивается на меня, иначе моя реакция на собственное воображение была бы такой очевидной.
— Ты не должен быть здесь, — выдыхаю я сквозь ощутимую напряженность в воздухе.
Его глаза, наконец, возвращаются к моему лицу, уголок его рта приподнимается в ухмылке.
— Да?
Он... флиртует прямо сейчас?
Он заходит в душ. Он одет в черную футболку и джинсы.
Я отступаю назад. Душевая кабина слишком мала, чтобы вместить нас обоих.
Он протягивает руку, и я сглатываю, мое сердце чуть не выпрыгивает из груди. Поворачивая ручку позади меня, он выключает воду. Я голая и мокрая, в то время как он полностью одет.
Это несправедливо.
— Что ты делаешь, Эш? — мой голос чуть громче шепота.
Часть меня думает, что он обольет меня водой, как в прошлый раз, но другая часть? Эта часть хочет, чтобы он прижал меня к стене.
Он прикладывает палец к моим губам.
— Шшш.
Простое прикосновение заставляет мою кожу остро ощущать его, все в нем — его присутствие, этот тонкий аромат сандалового дерева, то, как его волосы падают на лоб.
Все в нем действует мне на нервы. Меня так беспомощно тянет к нему, что становится глупо.
Его большой палец скользит по моей нижней губе, и я охотно раздвигаю их. Он прокладывает дорожку к моей щеке, оставляя после себя покалывание.
Словно он очарован тем, как прикасается ко мне, будто не может поверить, что он действительно это делает.
Дело в том, что когда он думает, что я не обращаю внимания, Ашер тоже наблюдает за мной. Поздно ночью он стоит прямо под моим окном, словно может видеть сквозь занавески.
Он тренируется рядом с бассейном, где я всегда занимаюсь.
Даже если у него нет занятий, он не покинет кампус, пока я этого не сделаю.
— Ты сводишь меня с ума, королева выпускного, — рычит он, резко хватая меня за затылок.
Я обнимаю его за шею.
— Ты тоже сводишь меня с ума.
Что-то вспыхивает в его глазах, что-то дикое и неконтролируемое, а затем его губы прижимаются к моим.
Ашер не целуется; он заявляет о своих правах. Все это страстно и горячо, будто он не может насытиться мной, будто целовать меня единственная цель его существования.
Моя спина ударяется о стену, и я стону ему в рот. Я взбираюсь по его телу, обхватывая ногами его талию.
Несмотря на то, что он одет, я чувствую исходящий от него жар. Это так похоже на обжигающий огонь, проходящий сквозь меня.
Страсть.
Безумие.
Забавно, что раньше я думала, что Ашер ледяной. Но определенно не сейчас.
Он такой теплый, это несправедливо.
— Черт.
Он отрывает свои губы от моих, словно не хочет этого делать, будто ему больно целовать меня.
Однако он не отодвигается. Его рот близко к моему, его грудь поднимается и опускается с резкими, неровными вдохами.
— Что, черт возьми, ты со мной делаешь, Рейна?
Я задыхаюсь, мои изголодавшиеся легкие молят о дыхании.
— Я не знаю.
— Не знаешь?
В его тоне нет презрения; это больше похоже на смирение, чем на что-либо другое.
— Я действительно не знаю.
— Но я знаю. — он наклоняет рот, касаясь моих губ. — Тем не менее, я не могу перестать, черт возьми, прикасаться к тебе... не могу перестать смотреть на тебя... не могу перестать зацикливаться на тебе. Когда один из мудаков по команде поднимает тебя в воздух, я хочу сломать им руки.
Мое сердце замирает. Не знала, что он так пристально наблюдает за мной.
Прежде чем я успеваю что-либо сказать, его губы снова впиваются в мои. Тихие звуки и стоны вырываются у меня.
Я не хочу их останавливать.
Или остановить его.
Он прижимается ко мне своим тазом, и его твердость впивается в чувствительную плоть моего бедра.
— Видишь, что ты, блядь, делаешь со мной? — ворчит он, прежде чем прикусить мою нижнюю губу.
— Эш...
— Ашер. — укус.
— О, Боже.
Я трусь о его эрекцию, нуждаясь в трении. В чем угодно.
На этот раз я целую его, мои пальцы тянут его за волосы, пока он удерживае