Я наклоняю голову, осматривая угол.
Ничего.
Словно их там никогда и не было.
Пожалуйста, скажите мне, что это не было игрой моего воображения.
— В чем дело, Рейна? — Александр следит за моим полем зрения.
— Н-ничего.
Мой мозг, вероятно, все еще пытается идти в ногу с внешним миром.
Александр и водитель помогают мне забраться на заднее сиденье. Инвалидная коляска помещается в багажник. Затем мы отправляемся в путь.
Мой «опекун» возится со своим телефоном, пока я наблюдаю за высокими зданиями города через полуопущенное окно. Цвета такие яркие и... живые. Так почему я чувствую что-то другое?
Хаос и неизвестность вгрызаются мне в грудь, как уколы крошечных иголок.
Я наклоняюсь, позволяя ветру отбросить мои волосы назад. Это было бы приятно при других обстоятельствах.
Я закрываю окно и медленно поворачиваюсь лицом к Александру.
— Куда мы направляемся?
Он поднимает голову от телефона.
— Поскольку ты все еще слаба, тебе следует вернуться ко мне, пока ты не окрепнешь.
— Где я раньше жила?
— В квартире недалеко от центра города. — он делает паузу. — Во время твоего пребывания в больнице произошел взлом.
— В-взлом? Почему?
— Мы не знаем. Ничего не было украдено.
Мои брови хмурятся.
— Почему детектив не упомянул об этом? Это может быть мотивом, верно?
— Я не сообщал об этом. — у него суровое лицо. — Ты же не хочешь, чтобы полиция рыскала вокруг тебя, Рейна.
— Но почему? Разве я не жертва в этом деле?
— Жертва, но ты также единственная наследница Гарета Эллиса. Нашим семьям не нравится внимание со стороны кого бы то ни было, включая полицию.
Есть что-то, чего он мне не говорит, но что?
Его лицо расплывается в улыбке, и я понимаю, что он закрыл эту тему.
— Мой дом это твой дом. И не волнуйся, колледж Блэквуда недалеко.
— Хорошо.
Я бы предпочла остаться с кем-то, кто явно заботится о моем благополучии, чем оставаться в одиночестве в любом случае.
— Ты готова отправиться домой, Рейна?
Имеет ли это значение, когда я даже не знаю, где мой дом?
Глава 6
Рейна
Дом это особняк.
Трехэтажный и такой большой, что я не вижу конца. Он даже расположен на окраине города, а это значит, что Александр частный человек.
Весь фасад дома сделан из стекла. Вся эта сцена больше похожа на монументальный музей, чем на место, где живут люди.
Круглый сад окружает переднюю часть дома с деревьями, вырезанными в геометрических формах. Клумбы с разноцветными тюльпанами и розами украшают пространство между деревьями.
Вдалеке находится бассейн. Со стороны доносится тихая, глухая музыка.
Александр толкает мою инвалидную коляску, рассказывая мне о доме, о том, как я воплотила его в жизнь, когда жила здесь, и как он оставил мою комнату без изменений. Он показывает мне обширную травянистую площадку, где я практиковала свои движения для команды поддержки.
Очевидно, я была черлидершей со средней школы. Несмотря на то, что я изучаю гуманитарные науки в Блэквуде, я все еще болею за команду.
Серьезно, какого черта мне продолжать заниматься этим через три года после окончания средней школы?
Чем больше я узнаю о себе, тем яснее становится картина.
Вся моя жизнь похожа на мозаику из пластиковых кусочков.
Я богата — ну, Александр богат. Мой отец тоже мог бы быть богатым, так как они с ним были лучшими друзьями.
— Чем занимался мой отец? — я спрашиваю Александра.
— Гарет был магнатом недвижимости. — его тон печален, и это тоже действует на меня.
— Значит, он был богат?
— Богат? — он смеется без всякого юмора. — Он был магнатом, Рей. Ему принадлежала половина Блэквуда, а теперь, конечно, и тебе.
Мне было бы все равно, богата я или нет, но по какой-то причине я рада, что у меня есть хоть какая-то независимость. Не хотелось думать, что Алекс взял меня на благотворительность.
— Твой отец был... — он замолкает, словно взвешивает свои слова. — Он связался с какой-то плохой компанией, так что, если ты что-нибудь вспомнишь, сначала скажи мне.
Мой позвоночник выпрямляется, когда я медленно поворачиваюсь. Алекс стоит с нейтральным выражением лица.
— Какой тип плохой компании?
— Будет лучше, если ты не будешь знать.
— Я знала до того, как потеряла память, верно?
— Не совсем.
— Алекс. — мой тон становится умоляющим. — Ты видел мое лицо? Кто-то хотел моей смерти. Если моей жизни угрожает опасность, я имею право знать.
Он останавливается перед величественными двойными дверями с черно-белым мраморным рисунком и пощипывает переносицу.
— Гарет вел дела с мафией. Итальянской, Русской.
— М-мафия?
— Да. У меня есть подозрения, учитывая нападение на тебя.
— Ты думаешь, они сделали это со мной? Враги отца?
Он встаёт передо мной, избавляя меня от боли откидывать голову назад. Мышцы моей шеи расслабляются, когда я возвращаю положение под нормальным углом.
— Они не были врагами твоего отца, вот почему странно, что они преследуют тебя, не говоря уже о трех годах после его смерти. — он присаживается передо мной на корточки. — Я твой адвокат, Рейна. Если мне нужно что-то знать, скажи мне.
— Я... я не знаю. — мой язык тяжелеет во рту. — Почему ты так уверен, что это мафия? Разве это не может быть кто-то другой?
— На этом повсюду их отпечатки пальцев. Нападение, взлом и черный фургон, который стоял лагерем возле больницы, как только тебя госпитализировали.
Это плохо. Очень плохо.
— Значит ли это, что я все еще в опасности?
— Они исчезли, но всегда могут вернуться.
— Полиция?
Он усмехается.
— Они бесполезны и думают, что бизнес Гарета все еще связан с мафией. Они охотятся за тобой, а не за тебя, Рейна. Ты должна это понять.
— Я понимаю.
— Мне нужно знать, с чем мы имеем дело. Если ты что-нибудь вспомнишь, я должен быть первым, кто узнает, хорошо?
Я медленно киваю.
Алекс кивает в ответ и поднимается на ноги, затем вкатывает меня внутрь. Мое сердце бешено колотится от обилия информации, которую я только что узнала. Мафия. Какого черта мой отец ввязался во что-то настолько опасное и как я вписываюсь в общую картину?
Полная женщина с ярко-светлыми волосами ускоряет шаги по направлению к нам. Она останавливается и вытирает руки о фартук, взгляд у нее добрый, но отстраненный.
— С возвращением, мисс Рейна. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше. — она говорит с легким южным акцентом.
Я смотрю на Алекс, молча спрашивая, кто она.
— Это Элизабет, — говорит он. — Она отвечает за порядок в доме.
— Значит это правда. — уголки ее глаз опускаются вниз. — Вы ничего не помните.
Я медленно киваю, чувствуя себя ужасно из-за того, что полностью стерла ее — и всех остальных — из своей памяти.
— Все в порядке, дорогая. — она берет мою инвалидную коляску из рук Алекса.
Он прижимает телефон к уху и поднимается по лестнице налево.
— Элизабет будет хорошо заботиться о тебе. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, Рейна.
Он исчезает прежде, чем я успеваю что-либо сказать.
— Он занятой человек, не так ли? — я спрашиваю Элизабет.
— Я удивлена, что он нашел время, чтобы привезти вас домой из больницы, — она обрывает себя и быстро продолжает: — Не то, чтобы он не беспокоился о вас. Он переживал, но... ну...
— Его работа на первом месте. — я заканчиваю за нее.
— Ну, да.
Я вроде как поняла это по тому количеству времени, которое он провел на телефоне всю дорогу сюда.
— Хотя ему не все равно, — бормочет она, будто разговаривая сама с собой.
Как только мы достигаем лестницы, я кладу руки на подлокотники коляски и пытаюсь встать.
Болезненность разливается по всем моим мышцам.
— Все в порядке. — Элизабет пытается меня успокоить. — Я позвоню Джейсону, чтобы он пришел и помог вас поднять.
— В этом нет необходимости. — я встаю, опираясь на перила для равновесия.
Что-то подсказывает мне, что я ненавижу навязываться людям или просить их о чем-то, что я могу сделать сам.
Снаружи по-прежнему доносятся звуки музыки.
— Если подумать. — я снова сажусь и пытаюсь сдвинуть кресло, не вызывая боли в плечах.
— Вы в порядке, дорогая? — Элизабет удерживает меня на месте, не давая упасть набок.
— Да. Я хочу посмотреть, что происходит снаружи.
— Ну... ммм... — ее взгляд мечется туда-сюда.
— Что это?
— Будет лучше, если вы не будете знать.
— Что вы имеете в виду? Кто там снаружи?
— Ваши друзья по колледжу.
Я улыбаюсь.
— Еще одна причина встретиться с ними.
Может, как сказал доктор Андерсон, увидев знакомые лица, я наконец выйду из этого зомби-транса и получу то, чего жду с нетерпением. Например, восстановлю свои воспоминания.
— Верно. — она замолкает, оглядываясь по сторонам, словно пытается найти выход — из чего, я не знаю. — Возможно, это потому, что вы не помните, что вам все равно, но прежняя Рейна никогда бы не позволила другим увидеть ее такой.
Я бросаю взгляд на себя и на простое джинсовое платье, которое медсестра помогла мне надеть в больнице. Перед тем как мы ушли, Эрика помогла мне вымыть и высушить волосы. Они аккуратно собраны в конский хвост, и я выгляжу достаточно презентабельно. Не должно быть причин, по которым Элизабет думала бы иначе.
— Какой? — я спрашиваю.
Она показывает на мое лицо.
— В синяках и не в лучшей форме.
— Только не говорите мне, что я привыкла наряжаться для встречи со своими друзьями?
— Наряжаться? — она искренне смеется. — Вы никогда не выходили на улицу, если не выглядели как богиня.
Ладно, это еще более поверхностно, чем все, что я слышала о своей жизни до этого момента. С чего бы мне так заботиться о своём внешнем виде, если, судя по фотографии, которую показал мне детектив, я от природы хорошенькая?