Я возглавила нашу организацию, но мне не хватило уверенности в себе, поэтому я не сумела удержаться на ведущей позиции, а только косилась на тех, кто захватил власть и стал настоящим лидером.
Я не перестаю удивляться тому, что некоторые женщины, на мой взгляд, сильные лидеры, всеми силами стараются “отвоевать как можно больше пространства на митингах” и с излишней напористостью проталкивают свои идеи, но в присутствии мужских “авторитетов” вновь превращаются в маленьких девочек. Как только мы, женщины, научимся брать бразды правления в свои руки и олицетворять собой власть (а женщинам, в том числе и мне, это всё чаще удается), мир и впрямь станет лучше.
В июне 1971 года газета The New York Times начала публиковать серию статей, материалы для которых были взяты из секретных правительственных документов – “документов Пентагона”. Это подстегнуло антивоенное движение. Бывший военный моряк, владеющий информацией из Пентагона, один из авторов этих документов Дэниел Эллсберг и сотрудник корпорации РЭНД[56] Энтони Руссо в течение нескольких месяцев занимались копированием бумаги, чтобы вытащить их из РЭНД. Как писал Эллсберг в 2002 году в своей книге “Секреты”, “у меня в сейфе, в РЭНД, хранился архив на 7 тысяч страниц – доказательства лжи, с помощью которой четыре президента и их администрации в течение двадцати трех лет маскировали свои преступные планы и массовые убийства. Я решил, что сам больше не могу это скрывать. Я должен был любым способом извлечь это на свет божий”. Даже министр обороны Роберт Макнамара, изучив результаты исследования, проведенного по его указанию, сказал в разговоре с другом: “Знаешь, за это можно и повесить”.
Естественно, в Министерстве юстиции при Никсоне это вызвало взрыв ярости, против The New York Times возбудили дело, а публикацию материалов было приказано прекратить. Однако Верховный суд решил, что следует печатать эти статьи. Никсон собрал большое жюри федерального суда в Лос-Анджелесе, дабы обвинить Эллсберга и Руссо в нарушении Закона о шпионаже и хищении государственных документов. В конце концов обвинили одного только Эллсберга – на основании неправомерных действий правительства.
После утечки секретной информации Никсон решил собрать себе команду “водопроводчиков” (люди этой профессии умеют устранять “протечки”), хотя в то время об этом никто не знал. В качестве первого задания им было велено взломать дверь в приемную психотерапевта, которого посещал Эллсберг, и постараться нарыть там компромат. Администрация президента опасалась, что Эллсбергу было известно о замыслах Никсона применить в Северном Вьетнаме ядерное оружие в 1969 году, и надо было заставить Эллсберга молчать. Другое ответственное задание этих агентов – Уотергейт – вошло в историю.
Осенью 1970 года, когда я снималась в “Клюте” и принимала участие в организации судебного процесса о “зимних солдатах”, ко мне пришел мужчина по имени Говард Леви. Он оказался известной личностью в движении “Джи-Ай” – врачом, который отказался готовить спецназовцев к отправке во Вьетнам, за что отсидел срок. Он подкинул нам с Дональдом Сазерлендом идею: почему бы не противопоставить типичному тестостероновому шоу Боба Хоупа с его пропагандой войны собственную антивоенную программу? Он даже название придумал – FTA.
Эта известная всем солдатам аббревиатура означает Fuck the Army, но мы – по крайней мере, для публики – расшифровывали ее как Free the Army. Говард предлагал нам выступать на военных базах как в стране, так и в Тихом океане. Мне эта мысль показалась чрезвычайно заманчивой. Можно было использовать мой профессиональный опыт для поддержки движения “Джи-Ай”, которое, как я всё больше убеждалась, находилось на передовой борьбы за мир. Наконец-то актриса и активистка во мне объединятся!
В те дни мы с Дональдом готовились к съемкам фильма “Стильярд блюз” у режиссера Алана Майерсона, и он согласился поставить шоу FTA. В актерский состав FTA вошли и наши партнеры по фильму – Говард Хессеман, Гарри Гудроу и Питер Бойл. Мы задумали политический водевиль на тему борьбы за мир и поддержки военнослужащих. Сценарий в основном писали Жюль Файффер, Карл Готлиб, Херб Гарднер, Фред Гарднер (они однофамильцы, а не родственники) и Барбара Гарсон. Нашей задачей было не только поддержать антивоенные настроения солдат, но и привлечь внимание к тому, как солдаты на военной службе превращаются в нелюдей. Кто-то скажет, что в военном деле не обойтись без ожесточенности, но, если для подготовки хороших солдат непременно надо лишить молодых парней их прав и способности к сочувствию и внушить им расистские и сексистские идеи, значит, в нашем обществе не всё гладко.
Эту точку зрения разделяют некоторые высокопоставленные офицеры. Я слышала, как, к примеру, генерал-лейтенант армии США Клаудиа Кеннеди говорила, что военные должны быть готовы работать не только с техникой и вооружением, но с такими “человечными” понятиями, как этика и честность.
Как однажды сказал мне Кен Клоук, “оборонительная война против деспотичного режима не требует обесчеловечивания”. Но во Вьетнаме необходимо было лишить солдат человеческих чувств, потому что эта война не была оборонительной – там внешний агрессор (мы) боролись с волей вьетнамского народа.
На нашей премьере FTA, которая состоялась в Северной Каролине 14 марта 1971 года в кафе “Хеймаркет Скуэр”, недалеко от базы “Форт Брагг” в Файеттвилле, вместе с Питером Бойлом, Дональдом и мной выступили Дик Грегори и Барбара Дейн.
На следующий день в Los Angeles Times появился заголовок “Антивоенное шоу Джейн Фонды поразило цель в окрестностях военной базы”. Далее в статье говорилось: “Солдаты вновь и вновь во весь голос заявляют о своем желании закончить войну”.
Мы дали в Файеттвилле три представления при полных залах, несмотря на то что на входе полиция фиксировала всех с помощью инфракрасных камер дальнего радиуса действия и даже объявила об угрозе взрыва, но мы, к вящей радости солдат, проигнорировали это предостережение.
Мы планировали выступать перед пехотой и моряками, но этой весной антивоенные настроения неожиданно вспыхнули и в авиации – неудивительно, если учесть, что в результате политики “вьетнамизации”[57] эта война превратилась в воздушную.
Масштабы дезертирства из ВВС существенно выросли; в мае калифорнийская военная база “Трэвис”, откуда вылетали самолеты во Вьетнам, четыре дня находилась на осадном положении. Подожгли жилые помещения холостых офицеров, один человек был убит, десятки ранены, 135 арестованы. В июне было поднято восстание на базе ВВС в Техасе. В августе на базе ВВС в Иллинойсе вспыхнули беспорядки, а этой весной военнослужащие ВВС обоих полов при поддержке гражданских лиц устроили в старом театре свое первое кафе и назвали его “Авианосец” (Covered Wagon). Когда мы там выступали, один местный репортер спросил меня, не мы ли подтолкнули военнослужащих к мятежу. “Нет, – ответила я, – они нас опередили”.
Мы с самого начала хотели вывезти свой спектакль в Южный Вьетнам – в противовес Бобу Хоупу, чье маскулинное шоу призвано было поддерживать боевой дух. Я написала письмо президенту Никсону с просьбой разрешить нам отправиться с рождественскими гастролями в Южный Вьетнам. Я не ждала, как соловей лета, ответа вроде “дорогая-Джейн-конечно-поезжайте-мы-будем-счастливы-если-ребята-увидят-вас-с-любовью-Дик”, но надо было хотя бы попытаться. Оставался запасной план – выступать на тихоокеанских базах перед военнослужащими, которые ожидали отправки во Вьетнам или недавно прибыли оттуда. Кроме того, мы решили снять документальный фильм о своем турне, а дистрибуцией его согласилась заняться компания “Американ Интернешнл”. К лету мы собрали новую, более разнообразную труппу. Помимо нас с Дональдом в нее вошли певица Холли Нир, поэтесса Памела Донеган, актер Майкл Алаймо, певец Лен Чандлер, певица Рита Мартинсон и комик Пол Муни. Обязанности режиссера взял на себя голливудский продюсер Франсин Паркер.
Когда я просмотрела готовую ленту, меня поразило, какой прекрасный ансамбль нам удалось создать. Каждый получил свой сольный эпизод, и никто не выпячивался за счет других. Держалось всё, конечно, на Дональде. Он играл президента Никсона, а я – Пэт:
[Пэт Никсон вбегает, запыхавшись:]
– Мистер президент, мистер президент…
– Что такое, Пэт? – спрашивает Ричард Никсон.
– Мистер президент, на улице демонстрация, огромная толпа.
– Пэт, у нас каждый день какая-нибудь демонстрация.
– Но сейчас толпа абсолютно неуправляема!
– Чего они на этот раз требуют?
– Свободу Анджеле Дэвис и всем политзаключенным, немедленно уйти из Вьетнама и отправить в армию всех госслужащих.
– Хорошо, Пэт, у нас есть кому об этом позаботиться. Пусть они делают свою работу, ты займись своим делом, а я – своим.
[Истерическим тоном:]
– Ричард, кажется, ты не понимаешь. Они намерены взять Белый дом штурмом.
– Вот как? Пожалуй, надо вызвать армию.
– Не выйдет, Ричард.
– Почему?
– Это и есть армия [или ВВС, или ВМС, или морпехи].
Всю осень мы разъезжали по стране, выступая в районах военных баз США; наше шоу посмотрело около 15 тысяч военнослужащих, а в ноябре после представления в Нью-Йоркской филармонии мы улетели на Гавайи, где находилась база реабилитации и отдыха для тех, кто прибыл из Вьетнама.
В общей сложности мы дали двадцать одно представление на заморских территориях, нашими зрителями стали приблизительно 64 тысячи пехотинцев, моряков, морпехов и военнослужащих ВВС обоих полов. Им было очень непросто пробиться на шоу. Их фотографировали, они рисковали навлечь на себя гнев начальства; старшие офицеры давали ложную информацию о месте и времени спектакля, чтобы их подчиненные не успели к началу (мы всегда всех дожидались). Более того, эти 64 тысячи человек рассказали о нас бесчисленному множеству своих знакомых. Кен Клоук говорил, что, когда мы улетели на Филиппины и в Японию – выступать в тамошних армейских кафе, – сразу после нашего шоу кассеты с “пиратскими” записями концерта расходились, как горячие пирожки, и попали даже во Вьетнам. Еще он сказал, что после наших выступлений в военных кафе значительно прибавилось посетителей.