Весной 1908 года жившая в Казани семья Хлебниковых принимает решение покинуть Казань – из писем главы семейства Владимира Алексеевича видно, что летом 1908-го он начинает хлопотать об отставке, с тем чтобы всей семьей переселиться или в Майкоп, или в Туапсе, или в Одессу – всё равно куда. Сам Велимир весной 1908 года подает прошение о переводе его на пятый семестр естественного отделения Санкт-Петербургского университета – к тому времени в Казани он имел четыре зачтённых семестра. Брат Александр подает прошение о переходе в Одесский университет. На лето Екатерина Николаевна с Виктором, Верой и Александром уезжают в Судак. В сентябре 1908 года, когда дачный сезон заканчивается, Хлебников уезжает в Петербург. Одновременно с этим Александр переезжает в Одессу, а родители и сестры собираются в Харькове.
В конце ноября Хлебников сообщил отцу: «Ради «воссоединения церквей» я готов переселиться к вам в Одессу, закончив свои литературные дела». Но в Одессу Хлебников не поехал. В конце декабря он уезжает в Москву, а оттуда в Киев. В Киеве в художественном училище занималась Вера Хлебникова, а в пригороде Киева, Святошине, жила семья Варвары Николаевны Рябчевской (урожденной Вербицкой). С её детьми – Марусей и Колей – у Хлебникова сложились очень близкие, дружеские отношения, совсем не такие, как с питерскими родственниками. Николаю Рябчевскому, талантливому скрипачу и композитору, посвящено эссе 1912–1913 годов «Коля был красивый мальчик…». В этом эссе есть замечательные строки об Одессе:
«В Одессе, а это было в Одессе, многие переселялись на берег моря в легкомысленных клетушках, воздвигая их вдоль тропинок, угощая в праздник<и> т<олпу> дорогим чаем и дешёвыми песенками. В этой полурыбацкой жизни находили прелесть. Дети неловкой пухлой рукой подымают запутавшуюся в водорослях удочку. Другие, устав от уроков, видят ось жизни в ловле мелких рачков, толпами скользящих в воде. Волны – чувственный р<ой> от купа<льщиков>, в зелёном саду бродят еврейки и бросают жгучие и томные взгляды своего племени. Чёрные зрачки и белые белки их глаз удивительны, и они справедливо гордятся ими».
В Марию Николаевну Рябчевскую Хлебников был тогда влюблен и даже посвящал ей стихи – известно «Армянское послание Марии Рябчевской».
На фото: Б. Лившиц, Н. Бурлюк, В. Маяковский, Д. Бурлюк, А. Кручёных. 1912 г.
В феврале 1910 года Хлебников познакомился с братьями Бурлюками – их познакомил Михаил Матюшин. Это знакомство, переросшее в дружбу, даст свои огромные плоды. Вот что писал Хлебников о своих друзьях-футуристах:
«Существуют ли правила дружбы? Я, Маяковский, Каменский, Бурлюк, может быть, не были друзьями в нежном смысле, но судьба сплела из этих имен один веник.
И что же? Маяковский родился через 365×11 после Бурлюка, считая високосные дни, между мной и Бурлюком 1206 дней, между мной и Каменским 571 день. 284×2 = 568.
Между Бурлюком и Каменским 638 дней.
Между мной и Маяковским 2809 дней…»
Со времени знакомства с Бурлюками Хлебников – частый гость Чернянки, имения графа Мордвинова, которым управлял отец большого семейства Бурлюков Давид Фёдорович. Уже летом того же 1910 года Хлебников с братьями Бурлюками уезжает на Украину. Чернянка становится своеобразной штаб-квартирой русского футуризма. Древнее название этой местности, которое встречается у Геродота, – Гилея – становится ещё одним названием группы. Многие сборники футуристов, и в том числе Хлебникова, вышли в издательстве «Гилея». Для друзей-футуристов, или если угодно, «будетлян», это было место, где всё ещё ощущалась связь с античной культурой.
Михаил Ларионов. 1916–1917 гг.
Этим же летом 1910-го в Чернянке жил и работал Михаил Ларионов. Оттуда Хлебников уехал в гости к Рябчевским, в Одессу. Вот что писал Давид Бурлюк в июле 1910 года в письме к М. В. Матюшину: «Работаем мы это лето и много, и мало. Всё лето почти у нас писал М. Ф. Ларионов. Был Хлебников, сейчас он уехал Одесса-Люстдорф, дача Вудст'а». По воспоминаниям Марии Николаевны Рябчевской (см. статью Александра Парниса «В Одессе, а это было в Одессе…» в 1-м номере альманаха «Дерибасовская-Ришельевская»), в этом году они жили в доме № 13 по улице Белинского и на даче Вирта в Люстдорфе.
В сентябре того же года брат Александр перевёлся на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета и из Одессы, разумеется, уехал.
В начале лета 1912 года Хлебников последний раз в Одессе – он недолго гостит у Рябчевских на Базарной, 10, проведя перед этим несколько месяцев в Чернянке, куда он вновь возвращается из Одессы.
А тем временем в нашем городе уже произошёл ряд событий, оказавших существенное влияние на развитие русского футуризма. Во-первых, в наш город вернулся Давид Бурлюк – причём не сам, а с братом Владимиром. Во-вторых, скульптор Владимир Издебский провёл два своих знаменитых Салона. Итак, обо всём по порядку.
Осенью 1910 года Давид Бурлюк вновь поступает в Одесское художественное училище. Позади – годы учёбы в Казанском художественном училище (1899–1900, 1901–1902 г.г.); неудачная попытка поступления в Академию художеств в Санкт-Петербурге в 1902 году – тогда в Академию поступила старшая из сестёр Бурлюк Людмила, а Давид «провалился» на рисунке натурщика – ему досталось место в конце зала, откуда он почти ничего не видел единственным «рабочим» глазом; затем была учёба в Мюнхене и Париже, куда он позвал с собой и Владимира. Именно с Владимиром он приезжает учиться в Одессу. У каждого из братьев были свои веские причины: Владимиру нужно было спасаться от неизбежной солдатчины, а Давид хотел получить диплом, дающий право преподавания в средних учебных заведениях. Такие дипломы ОХУ начало выдавать только в 1902 году, то есть уже после первого «захода» Давида Бурлюка на учёбу в Одессу.
Давид Давидович понимал, что, не имея законченного художественного образования, он не будет иметь профессионального статуса и ему будет трудно зарабатывать деньги на жизнь. Доходы от продажи картин были скромными. Он твердо решает завершить своё художественное образование. «…Зиму 1910–11 я и Володя учились в Одессе, где я получил диплом окончания «Одесского худучилища» с правом быть учителем искусств в средних учебных заведениях. В России – без диплома – заработок денег был немыслим» – эти его слова опубликованы в 55-м номере издаваемого Бурлюками журнала «Color & Rhyme».
В этом доме на улице Базарной, 10, Хлебников жил в 1912 г. Фото автора
А перед этим у Бурлюков было насыщенное лето 1910 года, когда в Чернянке гостили Михаил Ларионов и Велимир Хлебников. Вот что пишет в июле 1910 года Бурлюк в письме к М. В. Матюшину, которое я уже цитировал ранее: «…Очень было бы хорошо, если бы Вы приехали в первых числах Августа, ибо Вове предстоит, кажется числа 25 Августа, уехать куда-нибудь в школу, спасаться от неминуемой сей год солдатчины, а может и числа 15–17 Августа. Пропал он бедняга – ему ведь рядовым». Этим «куда-нибудь» и стала Одесса, а затем Пензенское художественное училище. В сборнике «Лестница моих лет», выпущенном Давидом Бурлюком в 1924 году в Нью-Йорке к 25-летию его художественно-литературной деятельности, он ещё раз упоминает об Одессе:
«В 1909 году поступил вновь и в одну зиму окончил Одесское Художественное Училище. Здесь: архитектор Трегубов (ныне в Пенсильвании). В 1910 году вступил по конкурсу в училище живописи В. и З. в Москве». Об этом же пишет Бурлюк в письме от 14 августа 1964 года к известному одесскому краеведу Александру Розенбойму: «Одесса мне была близка с 1900 года, когда я учился в худ. училище Преображенская 25 и жил в доме № 9. Снова зиму 1910–11 провёл там и в одну зиму получил диплом худ. училища – чтобы осенью поступить по конкурсу в Моск. Акад. и встретить там Вл. Вл. Маяковского. <…> В те же годы в Одессе Нилус, худ. Кузнецов, худ. Костанди».
Велимир Хлебников. 1910-е гг.
В марте 1909 года в Одессе Давид Бурлюк знакомится и сближается с Василием Васильевичем Кандинским. Их знакомит в процессе подготовки к первому Салону Владимир Издебский. Знакомство состоялось в присутствии художницы Александры Экстер, с которой Давид Бурлюк был знаком с 1908 года. Там же присутствовал поэт Николай Гумилев, задержавшийся в Одессе по пути в Абиссинию.
Две ключевых фамилии – Издебский и Экстер. Об Александре Александровне я расскажу немного позже, а сейчас самое время рассказать о Салонах.
Салоны Владимира Издебского давно стали легендарными. И это заслуженно – именно благодаря Салонам российская публика смогла познакомиться с произведениями ведущих французских художников, а вместе с ними – и с работами своих соотечественников, находящихся в авангарде художественного поиска и экспериментов. Хотя Владимир Издебский всегда старался сбалансировать представляемых на Салонах авторов – наряду с «леваками» Давидом и Владимиром Бурлюками, Ильёй Машковым, Аристархом Лентуловым, Александрой Экстер, Алексеем Явленским были представлены работы художников, входивших в привычные и признанные «Мир искусства», «Союз русских художников», Товарищество южнорусских художников, – именно работы «леваков» вызвали наибольшее внимание и даже скандалы. «Незнакомец» (Б. Д. Флит) в статье «Наброски на лету» («Одесские новости», 5.12.1909) писал: «В «Салоне» три разряда: Правые, средние и левые картины… Правыми публика любуется, средними восхищается, левых – не понимает».
В верхнем ряду: Николай Бурлюк, его брат Давид Бурлюк и Маяковский. Сидят: Велимир Хлебников, авиатор Георгий Кузьмин и музыкант Сергей Долинский. 1913 г.
Первый Салон (04.12.1909–24.01.1910) открылся в бывшем помещении Литературно-артистического общества – дворце князя Гагарина и проработал в Одессе до 24 января 1910 года, вызвав значительный интерес как публики, так и критики и переехав затем в Киев, Петербург и Ригу. Давид Бурлюк был представлен на первом Салоне 8-ю работами, Владимир представил три работы, обозначенные как «витражи». Кроме того, на Салоне экспонировались семь работ – в основном этюды – мамы многочисленного семейства Бурлюков – Людмилы Иосифовны, которая выставлялась под девичьей фамилией Михневич. Семейные узы были у Бурлюков необычайно крепкими – сыновья старались представить на выставках работы матери при малейшей возможности.