Теофил Фраерман
Теофил Фраерман родился в 1883 году в Бердичеве, в 14 лет приехал в Одессу и начал обучение в Одесской рисовальной школе, после которой в 1897-м поступил в училище – прямиком к Кириаку Константиновичу Костанди. Закончив в 1902 году училище, он повторяет путь большинства талантливых художников-евреев того времени – уезжает учиться в Мюнхен в школу Ашбе, а затем в Париж, где живёт восемь лет – с 1906 по 1914 год. Леся Войскун в предисловии к каталогу знаменитой израильской выставки «Одесских независимых» пишет, что Фраерман учился в парижской художественной школе (L’Ecole des Beaux-Art) у Габриэля Феррье, «известного своим строгим академическим методом обучения».
В 1908 художник впервые выставляется на Осеннем салоне и настолько быстро приобретает авторитет в художественной среде, что в следующем году уже становится членом жюри этого салона. Дружит с Матиссом, общается с Роденом, работает с Дега, выставляется в Салоне независимых. В 1914 году Фраерман переезжает в Лондон, а в 1917-м «имеет неосторожность» (как говорила Дина Михайловна Фрумина) вернуться в Одессу – мама тяжело больна. Думал, что ненадолго – оказалось, что навсегда. В художественной Одессе того времени основная линия напряжения проходила между традиционалистами из ТЮРХа и молодыми независимыми. Фраерман примыкает к независимым, сближается с Нюренбергом, Гершенфельдом, участвует в совместных выставках. Тогда же появляются идеи, многим из которых не суждено было сбыться: эмигрировать в Эрец-Исраэль и создать там Академию современного искусства; организовать в Одессе выставку работ еврейских художников наподобие выставок киевской «Культур-Лиги». И всё же организаторский талант Теофила Борисовича нашёл себе применение – он организует Народный художественный музей, Музей еврейской культуры, по некоторым сведениям – Музей нового искусства. Галерея старинной живописи Музея народного искусства стала потом Одесским Музеем западного и восточного искусства, Теофил Борисович становится его первым директором. В квартире при музее он прожил всю свою жизнь, за исключением военного периода 1941–1944 годов, когда он руководил эвакуацией экспонатов музея в Уфу и после освобождения Одессы вновь обустраивал экспозицию в родных стенах. Фраерман много преподаёт – в Одесской художественной профшколе, институте ИЗО (позже ставшем Художественным училищем), строительном институте; получает звание профессора. Но европейская школа пробивается сквозь каноны соцреализма. Постоянные упрёки в формализме приводят к тому, что в 1949 году его отстраняют от преподавания. До нас дошло совсем немного работ художника тех лет, и в них нет ярких красок раннего Фраермана. И только за год перед смертью, в период хрущёвской оттепели, мастер возвращается к самому себе, к своему стилю и делает серию гуашей, в которых чётко видна европейская, парижская школа. Эти работы экспонировались на посмертной выставке художника в 1957 году.
Рассказывает Илья Шенкер, учившийся у Теофила Борисовича: «Не все оказались в эмиграции, Теофил Фраерман жил в Одессе, и я имел счастье у него учиться. Советская власть была ему поперек горла. Он много рассказывал о своих путешествиях по Европе и жизни в Париже. Италия и Франция для него были художественным раем. Теофил Фраерман тепло относился к студентам. Это был настоящий интеллигент без всяких копеечных интересов. Настоящий человек. Так что в Одессе моей молодости живо чувствовалась художественная атмосфера, была артистическая среда и существовали традиции».
Теофил Фраерман Рисунок А. Чемисова
По мнению Михаила Рашковецкого, ученики Фраермана (официальные и неофициальные) смогли сохранить нечто такое, что позволило искусствоведам впоследствии говорить о специфической «одесской школе» живописи (в том числе – андеграунда) в 1960–1970-е годы. Во многом благодаря ему в Одессе не умерла окончательно, «теплилась», художественная культура начала XX века.
До обидного мало работ Теофила Борисовича дошло до нас. Только благодаря репродуцированию на открытках мы можем видеть, как выглядел его знаменитый «Еврейский портной». Другие работы с еврейской тематикой до нас, увы, не дошли. В Музее истории евреев Одессы экспонируется пастельный «Портрет неизвестного» 1925 года. Огромным открытием стали 12 ранних работ мастера, сохранившихся в Израиле в коллекции Якова Перемена, о которой я уже много упоминал в этой статье. Работы выполнены в стиле «Бубнового валета». Среди них – «Голова Христа», «Пророк», «Голова Иоанна», «Жираф» и другие.
Будем надеяться, что это – не последние находки, ведь интерес к личности и творчеству Теофила Борисовича Фраермана сейчас очень высок.
Амшей Маркович Нюренберг родился в Елисаветграде в 1887 году. С 1904 по 1910-й он учился в Одесском художественном училище у Кириака Константиновича Костанди, затем уехать продолжать обучение в Париж, откуда вернулся в Одессу в 1913 году из-за проблем со здоровьем. Амшей Нюренберг – человек удивительной судьбы, о его жизни можно снимать фильмы и писать приключенческие романы. Он делил мастерскую в знаменитом парижском «Улье» с Марком Шагалом, с которым потом поддерживал отношения всю жизнь; был активным участником одесского Общества независимых и даже собирался в одно время с Яковом Переменом вместе уехать в Палестину и организовать там Академию современного искусства; горячо встретил революцию и в 1917 руководил в Одессе Комитетом по охране памятников; бежал от деникинцев и много раз был на грани жизни и смерти; в начале 1920-х работал у Маяковского в «Окнах РОСТа»; преподавал по ВХУТЕМАСе; среди его ближайших знакомых – Бабель, Ильф, Фазини, Пётр Кончаловский, Грабарь, Татлин, Лентулов. Нюренберг был не только талантливым художником – он оставил великолепные заметки о своей жизни, которые недавно опубликовала его внучка Ольга Тангян-Трифонова (писатель Юрий Трифонов был зятем Нюренберга). В этих заметках раскрывается его характер – характер бодрого, неутомимого оптимиста. Амшей Нюренберг умер в Москве в возрасте 91 года, пережив жену и дочь, и похоронен на Ваганьковском кладбище. Во Всемирном клубе одесситов в 2009 году состоялась выставка копий его графических работ на темы иудаики, которые привезла в Одессу Ольга Тангян.
Амшей Нюренберг
Еврейская тематика присутствует в творчестве Нюренберга постоянно. Об этом свидетельствует хронология работ, многие из которых были выставлены в Одессе: «Уличный торговец и музыкант» (1908), большая серия рисунков из Винницы, датируемых 1926–1929 годами: «После погрома», «Учитель из Винницы», «Часовых дел мастер», «Старик за столом»; 1936 годом датирован рисунок «Отдыхающая работница еврейского колхоза (колонии)», 1938-м – «Ерусалимский старожил», 1943-м – «Портной-философ». В 1963 году Амшей Нюренберг ездил в Переяслав, на родину Шолом-Алейхема. Этим же годом датирован целый альбом по мотивам его творчества, одна из работ: «Шолом-Алейхем в окружении своих героев» репродуцирована в книге воспоминаний художника «Амшей Нюренберг. Одесса – Париж – Москва», изданной в Москве и Иерусалиме в 2010 году.
Амшей Нюренберг. Автопортрет. 1945 г.
Новая волна интереса к творчеству Амшея Нюренберга появилась в 2006 году, когда в Израиле открылась выставка работ «одесских парижан», привезённых в Эрец-Исраэль Яковом Переменом. 22 апреля 2010 года треть этой коллекции (86 работ) на торгах аукционного дома Sotheby`s в Нью-Йорке купил Фонд «Украинский авангард», основателями которого являются киевский коллекционер Андрей Адамовский, Александр Сусленский и Борис Фуксман. С 14 по 29 июня 2011 года Русско-американский фонд культуры в рамках фестиваля «Наше наследие» в Нью-Йорке устроил выставку «Искусство украинского авангарда: Одесские парижане». Как отмечалось в анонсе: «Выставка из коллекции Бориса Фуксмана, Андрея Адамовского и Александра Сусленского представляет работы членов «Общества независимых художников» – авангардной группы, основанной в Одессе в 1910-е гг.». Так что интерес к работам Нюренберга и других одесских независимых сегодня велик.
«Иерусалимский старожил».1938 г.
Кстати, единственный портрет Якова Перемена в форме дружеского шаржа был выполнен именно по эскизу Амшея Нюренберга.
Имя Иосифа Островского возникает первым, когда думаешь об одесских художниках нашего времени, разрабатывавших тему иудаики. Ведь если у большинства остальных художников-евреев эта тема присутствовала в творчестве в большей или меньшей степени, то для Иосифа Островского она стала ключевой, основополагающей, центральной. Еврейский цикл конца 70-х – начала 90-х годов XX века стал стержневым в его творчестве. Несколько сотен его живописных и графических работ находятся сейчас в музеях и частных коллекциях Украины, России, Израиля, США, Японии, Италии и других стран. Достаточно назвать имена тех, в чьих коллекциях находились и находятся работы Островского, чтобы понять уровень его популярности: Аркадий и Константин Райкины, Пётр Тодоровский, Зиновий Гердт, Михаил Козаков, Александр Кайдановский, Михаил Жванецкий. Забавный факт – во времена массовой эмиграции одесситов в начале 90-х их более расторопные родственники и друзья писали «оттуда»: «Ничего лишнего сюда не бери. Вези льняное постельное бельё и Островского».
Лев Межберг и Иосиф Островский. Начало 1960-х гг.
Иосиф Меерович Островский родился в 1935 году на окраине Шепетовки, в еврейском местечке Судилково. Многие жители шепетовской окраины соблюдали традиции, праздновали шабат, ходили в синагогу; мужчины изучали Тору и Талмуд. Мама Иосифа следила за кашрутом и зажигала субботние свечи.
Иосиф Островский. 1970-е гг.
В пятнадцатилетнем возрасте Островский уезжает в Одессу и поступает в Одесское художественное училище. Его учителями были Дина Михайловна Фрумина и Любовь Иосифовна Токарева-Александрович. После службы в армии он возвращается в Одессу и живёт в нашем городе до 1989 года, без малого сорок лет. Талантливый художник и отличный рисовальщик, Иосиф Островский довольно быстро получает признание, а с ним и госзаказы. В марте 1978 года в Одесском музее западного и восточного искусства состоялась его большая персональная выставка, на которой экспонировалось около 130 работ. В работах было чётко видно, как художник, пытаясь выйти за рамки «официоза», искал свой язык, свою тематику, словно бы перебирая стили (южнорусский импрессионизм, советский «суровый стиль») и отказываясь от них. В это же время, наряду с «официальными» работами, он начинает еврейский цикл, который писал «в стол», никому не показывая. Однажды, в 1983-м, он пригласил в мастерскую «на пару часов» своего друга, знаменитого одесского журналиста Евгения Михайловича Голубовского, и показал эти работы. «Мы пробыли в мастерской целый день, – пишет Голубовский, – двух часов не хватило: я познавал другого Островского, продолжателя традиций еврейской живописи, мудрого мастера, чей внутренний свет так созвучен Михоэлсу, Зускину, тому же Михаилу Коцюбинскому. Признаюсь, посмотрев эту галерею, я сразу решил – необходима выставка, нужно ломать стереотип «советского Островского», нужно показать, что и после работ Фраермана 20-х годов существовала в Одессе еврейская живопись, менее формально изысканная, но более тёплая, очеловеченная».