И это, если использовать библейский образ, — Армагеддон, конец времён, место последней битвы то ли добра со злом, то ли наоборот. И похоже, время для этой схватки ещё не поспело, прямого военного контакта с врагом, который обладает возможностью нанести тебе непоправимый ущерб, ни одна страна с ядерным оружием себе сегодня не позволит.
Тем не менее третья мировая уже идёт, только совсем не в том месте, куда устремлён смятенный взор обывателя. Третья мировая — это шахадат, который устроен так, что не требует никакого военного или серьёзного технологического ресурса для того, чтобы ввергнуть общество в состояние неконтролируемого ужаса, внушить ему представление о том, что оно находится под постоянной угрозой.
На самом деле задача шахида, подрывающего себя, — не убить как можно больше людей в месте подрыва, хотя и эта цель, естественно, не является игнорируемой. Шахид своим презрением к смерти свидетельствует о том, что он беспощаден к себе точно так же, как презирает врагов Аллаха, коими являются представители чуждой и оскорбительной западной цивилизации.
Почему речь о третьей мировой? Дело в том, что у шахидизма нет, по сути дела, никакого фундаментального организационного оформления. Акт террора может быть вообще продуман и подготовлен одним человеком, который просто некоторое время впитывал в себя салафитские истины из Интернета и уверовал в необходимость принести себя в жертву. Нет, конечно, он может быть и подготовлен коллективно. В большинстве случаев так и происходит, но, даже если оборвать все ниточки, связывающие шахидов с их координаторами и устроителями, приход в нашу жизнь и в жизнь европейцев смертников из мира радикальных салафитских идей не остановится. Ибо им заповедано подрывать устои христианского порядка своим свидетельствованием о пустоте собственного существования без доказательства, что его можно оборвать во славу Аллаха.
Шахада («свидетельство» в переводе с арабского) становится неизменным, неотменяемым спутником нашего положения вещей. Мы будем вынуждены жить с ней годами, подвергаясь освидетельствованию с её стороны столько раз, сколько её неконтролируемое безумие будет созревать в пределах одного существа — человека-бомбы, который занесёт себя в толпу людей и приведёт в действие взрывное устройство.
Эта мировая война не так страшна и ужасна, как может показаться на первый взгляд. Она не действует единым, сплошным, всеуничтожающим военным фронтом. Она не в состоянии разрушить до основания наше европейское (включим уж сюда и Россию, как бы кто ни возражал) общественное устройство. Она посылает в бой одиночек-фанатиков, жертвами которых становятся десятки и сотни человек. В целом в автомобильных катастрофах гибнет гораздо больше людей, чем при терактах.
Полагание этой войны в том, чтобы лишить нас самообладания, внушить нам представление о том, что мир, в котором мы живём, зависит от них, что их свидетельство рано или поздно должно нас уничтожить.
Это неправда. Уничтожить нас невозможно. Их тоже.
Железное кольцо распадается
Что же такое случилось? Какая экстренная необходимость вынудила госпожу канцлер в мае 2017 года нарушить добровольно взятый на себя обет «ни шагу в Россию» и сломя голову мчаться даже не в Москву, а в веселый курортный город на берегу Черного моря?
Целибат в отношениях с Россией фрау Меркель держала три года, если не считать ее двухлетней давности визита на празднование 70-летия Победы.
Собственно, демонстративное пренебрежение к стране, или даже скорее отчуждение от нее, увязывалось со всем известными событиями — аннексией Крыма в западной трактовке возвращения полуострова в Россию и гражданской войной на Украине.
Что изменилось?
Россия вернула Крым или намерена это сделать, согласилась с требованиями обеспечить выполнение Минских соглашений, которые почему-то ей, а не Киеву предъявляла и продолжает предъявлять Германия? Может, президент России решил заключить мировую по сирийской проблеме и не намерен больше заступаться за Башара Асада?
Ни то, ни другое, ни третье. То есть с той твердокаменной позиции, которую Ангела Меркель занимала в течение трех лет, у нее сегодня нет ни малейших оснований вновь открывать объятия Владимиру Путину.
Особенно с учетом того обстоятельства, что госпожа канцлер была (и остается) самым несгибаемым, самым стойким и бескомпромиссным сторонником экономических санкций, наложенных на Россию.
Фактически она играла главную скрипку в Евросоюзе, выступая в унисон с администрацией предыдущего президента США Барака Обамы с предельно жесткой критикой действий России в поддержку Донбасса и легитимных сирийских властей.
Констатируя тот непреложный факт, что Москва не изменила ни на йоту своей позиции по тем проблемам, за образование которых Запад, а Германия в первую очередь, возлагает на нее ответственность, мы можем лишь развести руками — поездка Меркель в Сочи кажется необъяснимой, на пустом месте взламывающей политику запретительных и изоляционных мер, которую ЕС последовательно проводит в отношении России.
Более того, первое лицо Германии дает перед выборами канцлера, которые должны состояться в конце сентября, дополнительные козыри своим оппонентам, которые, конечно же, не упустят возможности обвинить Меркель в беспричинном «прогибе» перед Путиным.
Тем более что социал-демократ Мартин Шульц, главный ее соперник, известен своим более чем прохладным отношением к России.
Очевидно, что встреча с руководством Саудовской Аравии и почти сразу, без перерыва, с Владимиром Путиным — это шаги, предпринятые для того, чтобы произвести благоприятное впечатление на немецкого избирателя, которому уже через несколько месяцев предстоит сделать важный выбор.
Но почему, будучи на протяжении трех последних лет последовательным приверженцем санкционного огораживания России, Ангела Меркель вдруг решила, что демонстративный отказ повязывать платок на голову во время переговоров с саудовцами и рандеву с Путиным могут обеспечить ей дополнительные электоральные симпатии?
Все довольно просто.
Госпоже канцлер, которая, конечно же, опирается на результаты изучения общественного мнения и вполне способна оценить, как катастрофически не состыковываются с ее оголтелыми либерализмом и отстаиванием мультикультурности сильно правеющие настроения общества, не остается другого выхода, кроме как самой, без всяких понуканий забирать вправо — бросать якобы дерзкий вызов арабским шейхам, дефилируя перед ними с непокрытой головой и в брюках, и протягивать руку дружбы политику, который ее же усилиями давно уже должен был стать изгоем для Европы.
Судя по кислой мине Меркель на совместной пресс-конференции с Путиным, особой радости общение с российским визави ей не доставило. Да и отношение ее к обсуждавшимся проблемам осталось прежним. Визит в Сочи для нее, похоже, стал отбыванием малоприятной повинности, навязанной ей общественным мнением.
Она вошла в чуждую ей среду без малейшего желания понять ее настроения и особенности, учесть те болезненные для российского общества моменты, само сочувственное внимание к которым могло бы очеловечить ее образ в глазах российского обывателя.
Визит пришелся на трагическую для большинства граждан России дату — 2 мая. Третья годовщина сожжения заживо более чем 40 человек в Одессе — этой беспрецедентной трагедии, нанесшей нашему обществу колоссальную травму.
То, что госпожа канцлер не посчитала необходимым выразить сочувствие и произнести хотя бы пару дежурных фраз о необходимости завершить наконец расследование тех чудовищных событий, а вместо этого вступилась за оппозиционных демонстрантов и чеченских геев, в полной мере продемонстрировало степень ее хладности и отрешенности от посторонних для нее забот.
Впрочем, немецкое общество, подступившее с ножом своих настроений к горлу фрау Меркель, оказало России неплохую услугу.
Сочинский вояж не слишком любезной немецкой леди и последовавший сразу за ним телефонный разговор Путина с Трампом — это убедительное свидетельство того, что железное кольцо, которым ЕС и Америка попытались намертво опоясать Россию, немедленно распадается, стоит лишь электорату в преддверии выборов слегка щелкнуть пальцами.
Почему, вводя санкции, западные страны возмущаются, когда мы отвечаем тем же
Общеизвестно, что в основании западного миропонимания лежит философское наследие Аристотеля. Именно оно стало тем фундаментом, опираясь на который западный человек формировал свои представления о сути вещей.
Может, и нам стоит освежить некоторые свои знания о взглядах философа, чтобы попытаться понять интимную подоплеку тех подходов Запада к России, которые, как выясняется, оказываются не меняющимися на протяжении столетий стереотипами, но каждый раз враждебность по отношению к нашей стране кажется нам чем-то небывалым и удивительным.
Даже люди, никогда не заглядывавшие в труды Аристотеля, знают о том, что этот мыслитель признавал рабство не просто естественным, но и необходимым элементом системы вещей и устройства жизни.
Рабы — это люди, которые недостаточно развиты для того, чтобы быть допущенными в политику и к обладанию политическими правами, их константа — статус одушевленной собственности в рамках внутрисемейных отношений.
Подчинение одного человека другому на правах вещи — это неизменное свойство актуальной действительности, поскольку от природы одни люди призваны господствовать, другие — следовать указаниям первых. Так что «генетическое отребье» — словосочетание, которым Ксения Анатольевна Собчак скандализировала публику, — вовсе не является изобретением отечественной либеральной мысли.
О том, что отдельных особей, иногда составляющих по численности абсолютное большинство той или иной группы, нет нужды считать ответственными и полноценными людьми, которые должны обладать равными с другими правами, сказано, или, точнее, написано было очень давно.
Важно понимать, что «варварами», которых Аристотель считает тождественными рабам, являлись, по его мнению, главным образом персы, с которыми греки воевали. Это был взгляд изнутри одного этнического сообщества на другое.