я недостаточно хороша и потому с Джорданом буду довольствоваться тем, что мне отведено.
Между нами была не любовь – принуждение. Не я-становлюсь-с-тобой-все-лучше-и-лучше или с-тобой-я-раскрываюсь-во-всей-своей-полноте, а я-больше-не-узнаю-эту-женщину-в-зеркале – иллюзия, замаскированная под любовь в сексуальном костюме.
И тогда я заключила соглашение с собой.
Во-первых, я прощу себя. За оцепенение, разрушительные методы борьбы с болью и потерей контроля.
Во-вторых, научусь распознавать свои нужды и стану их уважать. Эмоциональная открытость, выражение любви и честность возглавили список. Уважая свои потребности, я буду уважать свою силу. Следовательно, не позволю себе уступить ее кому бы то ни было.
В-третьих, я всегда буду говорить начистоту – даже если это пугает. Я больше не задержусь в отношениях, за которые цепляюсь из страха не найти того, кто полюбит меня. Я не стану обманывать партнера, потому что мне недостает смелости предложить расстаться. Правда во всем – вот моя клятва.
В-четвертых, если я не знаю, где правда, не стану искать ее вовне. И не кинусь за ответом к бутылке вина, или эмоционально закрытому мужчине, или мимолетному увлечению. Я успокоюсь и побуду наедине с собой, чтобы услышать внутренний отклик. А затем примусь действовать в соответствии с ним.
Обучившись этому, я научилась принадлежать себе. Поняла, как уважать свою силу и правду. А несколько лет спустя оказалось, что я готова к разговору, который неожиданно затеял Фархад. После долгих недель и месяцев дружбы и разговоров о делах, когда мы (наконец-то) оказались на нашем первом свидании, он сказал: «Я не знаю, как отношусь к любви». Фархад выдал статистику разводов и заговорил о неудачном браке своего друга. Он признался, что последние отношения были для него очень трудными, а затем продолжил теоретизировать на тему любви. Я не купилась.
Я чувствовала, как его сердце источает любовь, ощущала, как любовь источает мое сердце. Слышала, как переплетаются эти потоки, и догадывалась, что это может значить для нас. Я подозревала, что для него слово «любовь» обременено болезненными воспоминаниями, нешуточными ожиданиями и обещаниями, которые легко могут нарушиться. Очень похоже на тот поворотный вечер с Джорданом. Разница в том, что я уже была другой. И не знала, боялся ли чего-то Фархад. Не знала, влюблен ли он в меня так же, как я в него. Теперь меня это не беспокоило. Сердце уже было разбито Джорданом на миллион осколков, и поскольку я подобрала их и сложила вместе один за другим, то нашла в себе смелость быть собой – без оглядки, искренне, всецело.
Так я с энтузиазмом взялась за самое бурное и душещипательное разбирательство по амурному делу. Будто любовь осудили на смерть, а я выступила ее адвокатом. Я полностью отпустила себя, говоря, что ни в коем случае нельзя убегать от чувств, и если есть то, что мы обязаны испытать в отведенное нам время, так это любить всем существом и быть любимыми. Когда я закончила, перевела дыхание, покрутила в руках бокал и отпила вина, которое весьма к месту носило название Lil Lové, я увидела, как лицо Фархада смягчилось, щеки порозовели, а уголки рта поползли вверх. В ту минуту он смотрел на меня так, как никогда раньше. Могу описать это лишь одним способом: тогда я поняла, что он выбрал меня. И сделал это потому, что я выбрала себя.
Вы тоже можете выбрать себя.
Вы можете выбирать себя всякий раз, когда решаете не подавлять, не прятать, не заглушать свои истинные чувства. Можете выбирать себя всякий раз, когда решаете не делать вид, будто все в порядке и идет как надо, а в действительности все не так и идет как попало. Можете выбирать себя всякий раз, когда отвергаете чужую линию поведения, если она не заставляет ваше сердце стучать от радости, удовольствия и ощущения, что это точно-создано-специально-для-вас. Вы можете выбирать себя всякий раз, когда предпочитаете помнить, что:
Принадлежите самому себе.
Достойны любви.
Вы и есть любовь.
«Меня отвергли… снова». Знакомьтесь: поражение
«Очередной отказ, – написал мне один художник. – Чувствую себя уничтоженным».
«Очень знакомое чувство, – ответила я. – Благо испытания и невзгоды идут нам на пользу».
Представьте: вы читаете биографию человека, у которого было отличное детство с потрясающими родителями, который обладал идеальной внешностью и был всеми любим, а его работа моментально подарила ему успех – покажется ли вам эта история интересной?
Сомневаюсь.
Интересно, что писатель Пауло Коэльо получил около 200 отказов, прежде чем опубликовали его «Алхимика». В итоге было продано 65 миллионов экземпляров, книгу издали на 80 языках, она оказалась среди рекордов Гиннесса как произведение ныне живущего автора, претерпевшее наибольшее число переводов. А если бы Коэльо сдался после первого, или пятого, или десятого, или девяносто второго, или сто пятидесятого, или сто девяносто девятого отказа? 65 миллионов людей не смогли бы прикоснуться к его творению.
Интересно, что 14-летняя активистка из Пакистана по имени Малала подверглась нападению боевиков движения «Талибан», потому что выступала за права женщин на получение образования. Она выжила и, вместо того чтобы присмиреть, лишь укрепилась в своем стремлении создать мир, где каждая девочка может в течение 12 лет получать бесплатное, безопасное и качественное образование. За эту миссию Малала получила Нобелевскую премию мира.
Создание этой книги тоже оказалось любопытным. После десяти лет самопознания, ежедневного ведения блога, шести лет анализа и детализирования этой задумки, тысячи клиентов и интервью, многочисленных заявок на публикацию я вложила всю душу в написание 18-страничного документа, представляющего суть моей идеи. С тех пор я связывалась с несколькими литературными агентами, один из которых заявил, что мне далеко до публикаций и следует «усмирить свое эго», прежде чем вновь задумываться об издании книги.
Ай.
Когда до меня дошел смысл его слов, руки затряслись – на меня обрушилась лавина сомнений. Тревога почувствовала себя на коне.
«Он прав. Ты не готова».
«Ты в любом случае не тянешь на писателя».
«Я ведь говорила – даже не соваться в эту область».
Пока в моей голове носился вихрь Тревоги, я собиралась немедленно ответить на письмо одними заглавными буквами: «ДА ЧТО ТЫ О СЕБЕ ВОЗОМНИЛ, ПРИДУРОК?!» Бутылка красного вина на кухне выглядела необычайно манящей, и я подумывала опустошить ее в одиночку. Спрятаться под одеялом тоже казалось логичным. Пока внутренние критики шептали: «Ты отстой, ты отстой, ты отстой», казалось, будто банда монстров заявилась в гостиную, швырнула меня в стену, а затем вцепилась в горло мертвой хваткой. Я буквально ощущала, как не хватает воздуха, а перед глазами все плывет.
Почти готовая оказаться в западне токсичной тревоги, я сделала паузу и перевела дух. Четыре секунды на вдох, четыре секунды – задержка дыхания, четыре секунды на выдох – точно как учили на уроках ментальной практики. Все, я уже могла успокоиться и посмотреть на свои малоприятные эмоции со стороны. Затем заговорила со своим чувством стыда, чтобы укротить его.
«Я вижу тебя, – сказала громко, заставая Тревогу врасплох. – Я вижу тебя, страх. И тебя, гнев. И тебя, грусть. И тебя, беспокойство. И тебя, сомнение. И тебя, стыд. Понимаю, сейчас вам больно и страшно. Понимаю, вы вдруг подумали, что нашу самую большую мечту смывают в унитаз. Это нормально». Пока я обращалась к своим чувствам напрямую, они ослабляли хватку. Я выключила режим паники и вернулась к самообладанию. И подумала: «Так, это ураган Тревоги. Я в порядке. Любопытство, ты здесь? Каков следующий верный шаг?»
Тогда я вспомнила мудрые слова моей подруги Джейд Тейлор – актрисы популярного телесериала «Волшебники» на кабельном телеканале Syfy. Прежде чем настал ее звездный час, она почти сдалась. За восемь лет получила тысячи отказов. Но ни одни курсы актерского мастерства не готовят к душераздирающим сомнениям, которые следовали после фразы по телефону: «Мы выбрали на эту роль другую актрису». Когда я спросила, как ей удавалось держаться и что помогало двигаться дальше, она ответила, что пришлось перестать видеть в этих словах отказ. Ее задача – подготовиться к прослушиванию, прийти на него, получить опыт и улучшить свои навыки, а не взять роль. Джейд сказала мне: «У каждого очень узкое представление о том, какого актера они ищут, и ты можешь не подойти. Ничего личного. Просто это не твое».
Слова ничего личного, просто это не твое помогли смириться с отказом в электронном письме, которое я только что получила. Оно не означало, что я не готова. Или будто со мной что-то не так. Не означало, что я недостаточно хороша или недостойна публикации. Или что мне следует маскировать и прятать свою суть, чтобы соответствовать представлениям других о том, какой я должна быть. Нет. Оно означало лишь, что этот литературный агент не для меня. Моя задача – по-прежнему заявлять о себе. Работать. Делиться неприкрытой правдой. Расширять свои границы и с еще большим напором исследовать, кто я такая и чего хочу.
Я сосредоточилась на осознании своей ценности и ответила на резкое письмо агента по существу. Дала знать, что «поняла его точку зрения и что мы, очевидно, не подходим друг другу». Поблагодарила за прямоту и улыбнулась, осознав, что его ответ сэкономил мне силы и время, какие потребовались бы на развитие этих деловых отношений. Я нажала «Отправить» и больше никогда не имела с ним дела.
Дальше последовал десяток исходящих писем. Общение, которое – поскольку это не касалось ничего личного – концентрировалось на том, чтобы найти нечто подходящее, а не «быть избранной». На 333-й день года, когда оставалось еще 33 дня – комбинация, которая была похожа на знак, что я на верном пути, – знакомый писатель представил меня одному агенту.