— Сделайте одолжение. С удовольствием бы сама к вам запрыгнула, но я в связана. Ты там не видишь кнопку или рычажок?
— Да, есть. В раме люка.
— Нажми.
Она отошла в сторону.
Я до отказа вдавил кнопку. Загудел мотор, заскрежетали шестеренки и в подвал спустилась металлическая лестница. Я оказался на ней еще до того, как она коснулась пола. В доли секунды слетел, пересек комнату и заключил свою подругу жизни в крепкие объятия.
— Я… рада тебя видеть… даже с таким лицом… Но мне бы и вздохнуть хотелось.
— Извини. — Я отстранился от нее, но удержал за плечи. — Ты как, цела?
— Вроде да, хотя еще секунду назад уцелеть не надеялась.
— А где наша Глориана?
— Вон она.
Я посмотрел, куда указывал палец Анжелины. Свинка лежала без чувств.
— Это газ, — сказала Анжелина. — Она жива?
У Глорианы были закрыты глаза, разинут рот. Я склонился над бедняжкой и погладил по иглам. Они мешали добраться до кожи, проверить, стучит ли сердце.
— Не могу сказать, — признал я свое поражение.
Анжелина порылась в сумочке, достала косметичку, подала.
Я недоуменно открыл сумочку. Сообразил не раньше, чем увидел зеркальце.
— Ну, конечно! — Я склонился над неподвижным зверем и приблизил зеркальце к пятачку. — Ничего… Нет! Погоди! Запотевает! Она жива!
Боливар тоже спустился по лестнице и теперь рылся в карманах.
— Наверное, это сонный газ. Сомневаюсь, что Кайзи доверил бы Игорю ядовитый. Вот противоядие.
Я взял у него аэрозольный баллончик и брызнул нашей любимой свинке в каждую ноздрю. Сначала ничего не происходило, затем встрепенулось веко, открылись глаза. Глориана тихонько взвизгнула и с трудом поднялась на ноги. Я почесал ей за ушами, и снова мир стал розовым.
Анжелина поцеловала Боливара в щеку.
— Как я вам рада! Не беспокойся, я вполне здорова. Но без этого железа мне будет еще лучше.
Она погремела цепью, что тянулась от оков на запястьях к толстой скобе в полу.
— Я и не заметил. Прости.
Молекуразлучник еще раз доказал, что в некоторых случаях он незаменим.
— Это идея Игоря. Когда он спустился по лестнице, Глориана занялась его лодыжками. И поработала на славу. Он удрал, потом вернулся и усыпил Глориану. И пригрозил то же самое сделать со мной, если не дам посадить себя на цепь. Поэтому я больше не смогла дотянуться до стены. — Она указала на выбоину в штукатурке, где виднелись провода. — Хотела их перерубить, надеялась устроить короткое замыкание. Может, электрики, выясняя причину аварии, нашли бы меня.
И тут я впервые оглядел узилище своей драгоценной жены. На потолке одиноко светился плафон из бронестекла.
— Никогда не выключался, — пожаловалась Анжелина, проследив за моим взглядом. — Трудновато засыпать.
Кровать, раковина с одним краном, унитаз без крышки, автокормушка. Спартанская обстановка, как в настоящей тюрьме. Мой гнев остыл, стянулся в тугой узел решимости.
— Кайзи за все это заплатит. И дорого заплатит. Не деньгами.
— Пошли отсюда, — сказала Анжелина, хватая сумочку и направляясь к лестнице. — Мне срочно надо подкрепиться и выпить чего-нибудь освежающего, и побольше. Эта машина набита обезвоженной едой. Я даже свинке брезговала ее давать.
Глориана хрюкнула, услышав эти слова, — ее словарь рос не по дням, а по часам. А затем сосредоточенно полезла по узким ступенькам. Вслед за ней и мы покинули бункер.
— День! — воскликнула Анжелина. — Какая прелесть! А теперь ты должен рассказать, что случилось в мире, пока я маялась в подвале.
Боливар сразу позвонил по телефону, и Джеймс уже подъезжал, когда мы выходили из особняка. Опять — трогательная сцена воссоединения, и вот мы наконец едем прочь.
Пока я просвещал супругу, Джеймс запарковался подальше от других авто — не к чему, чтобы меня видели дети и чтобы им потом снились кошмары. Затем мы пошли в ближайшую закусочную. К несчастью, ею оказалась «Забегаловка Макальпо». Но Анжелину это вроде бы не смутило, и под мой рассказ она лихо расправилась с «двойным доберманом». Глориана, сопя, уплетала огромную порцию жареного картофеля.
— Вот так обстоят дела. Облигации полежат в надежном месте, пока я не приеду за ними. Думаю, Кайзи еще не знает, что я сорвался с крючка. Нам больше незачем плясать под его дудку, а значит, пора строить планы на будущее.
— Согласна. При условии, что в эти планы войдет изощренная месть с причинением телесных увечий одному наглому аферисту и его придурковатому помощнику.
— Помощник отпадает, вернее, уже отпал. Джеймс отвез Игоря в больницу, этот паршивец при виде моей физиономии схлопотал инфаркт. Должно быть, принял меня за ходячего покойника. Кстати, как он там? — обратился я к Джеймсу.
Тот пожал плечами.
— Когда я уходил, его везли на операцию. Доктор сказал, что Игорь силен и молод, возможно, выкарабкается. Но вряд ли в ближайшие дни доставит нам проблемы. Между прочим, в больнице я прихватил газеты. Смотрите, на первых полосах — сообщения о таинственном пожаре. И полиция все еще расследует диверсию в Шварцлегене.
Мы отправили Джеймса за едой, а сами прочли новости. И не сосчитать, сколько раз мы пропускали регулярные трапезы. Насытившись, задумались о будущем.
— У меня великолепное предложение, — сказал Джеймс, слизывая с пальцев сок песбургера и стараясь не лаять. — Папа, твое лицо сейчас даже без шрама красивым не назовешь. Синева с чернотой вперемешку. А мама, похоже, устала еще больше, пока сидела в подвале и не ведала, что творится в мире. Советую вам отправиться на Элизиум, планету вечного праздника, а мы с Боливаром закончим дела здесь.
— Поддерживаю, — оторвался от газеты Боливар.
— Приятно это слышать, — сказала Анжелина. — Да, мы полетим на Элизиум, по сначала я должна кое-что сделать.
— И я. В частности, надо забрать эти проклятые облигации.
— Нет, — твердо заявила Анжелина. — Мы больше не расстанемся. Облигации не стоят риска. Женская интуиция подсказывает, что мы должны махнуть на них рукой и улететь. Конечно, после того как…
Я заметил, что Боливар не участвует в разговоре. Очевидно, газеты казались ему более интересными. Я хотел поинтересоваться, что пишут, но тут он смял газеты в комок и азартно вскричал:
— Эврика!
Это, естественно, вмиг привлекло к нему внимание.
— Я понял, что затеял Кайзи, что стоит за всеми его махинациями.
Наше любопытство увеличилось вдвое.
— Моя хоть и краткая, но интересная карьера финансиста сейчас достигла зенита. И прежде чем я вернусь к изучению лун, она сослужит мне добрую службу. Все кусочки мозаики ложатся на свои места. Чтобы видеть картину в целом, надо вернуться к самому началу, к моменту, когда Кайзи сделал Стальной Крысе предложение, от которого невозможно было отказаться.
— Если б я захотел, отказался бы.
Анжелина красиво изогнула бровь.
— Ты? Отказался бы от четырех миллионов кредитов в день?
— Но ты должна признать: это довольно соблазнительная сумма.
— Кайзи очень точно знал, что делает. Он первоклассный межзвездный мошенник. Сначала — деньги, потом — поиски в базах данных, далее — сообщение, что все ниточки ведут в цирк «Большой Бигтоп», к силачу Пьюссанто.
Я с горечью кивнул.
— Превосходное надувательство. Мы сами нашли эти ниточки и думали, что Кайзи о них не догадывается. На самом же деле он их нам подсунул. Но что он имел против Стальной Крысы? Почему его выбор пал на меня, на мою семью?
— Ничего он против нас не имел, но твоя персона идеально вписалась в его планы, разработанные, несомненно, еще в то время, когда он узнал, что «Большой Бигтоп» собирается гастролировать на Феторре. Бизнесмены этой планеты — жуткие провинциалы, им достаточно снимать пенки по месту жительства и наслаждаться радостями буколической жизни. Но Кайзи такой удел не подходит. У него и впрямь галактический размах, и он знает, что творится во вселенной.
— Галактические интересы? В космосе?
Я все еще не понимал, как эти детали стыкуются друг с другом.
— Он знал, что цирк — прикрытие для межзвездных сыщиков. У меня стойкое ощущение, что он с ними уже сталкивался на других планетах. То есть знал, что Пьюссанто — налоговый инспектор, а Гар Гуйль — организатор Союза Объединенных Союзов. Я провел небольшое расследование и выяснил — что танцовщица-акробатка Белиссима — сотрудница ФБР, Фонда Биржевых Расследований. Кайзи понял, что для неплательщиков налогов, для душителей профсоюзов, для финансовых махинаторов наступают тяжелые времена. И решил извлечь из этого выгоду. В первую очередь постарался отравить жизнь конкурентам. Для того-то и понадобилась Стальная Крыса. Сначала ты был нужен, чтобы тебя обвинили в совершенных Кайзи преступлениях…
— А потом мне и самому пришлось нарушать законы. У вора вор дубинку спер, — с горечью сказал я. И моргнул. Я все еще не понимал, какая польза от этого мерзавцу Кайзи. — Допустим, ему пригодятся деньги, украденные в собственном банке, но все остальное…
— Ты только погляди на финансовые полосы, — сказал Боливар, разглаживая смятые газеты. — Прочти заголовки. «Затянувшийся локаут привел к снижению котировок акций». «Инвесторы в ужасе от резкой девальвации национальной валюты». Это из-за твоих облигаций. «Бум на рынке топлива». Ни о чем не говорит? А вот это мне нравится больше всего: «„Первый межзвездный банк вдов и сирот“ отправляет персонал в бессрочный отпуск». Это банк Кайзи, если помнишь. Он целенаправленно посеял панику и натравил вкладчиков на собственный банк.
— Мне доводилось слышать о подобных вещах, — признал я. — Правда, я думал, это просто сказки.
— Да, в галактике такое случается редко, потому что за банками надзирает специальная контрольная комиссия. Здесь же, очевидно, нет ее отделения. Тебе должно быть известно, что не все активы банков выражены в наличных. Как правило, денежный запас — это лишь фиксированный процент от оборотного капитала. Остальное вложено в операции, которые поддерживают банк на плаву. Когда вкладчики сомневаются в его надежности, они спешат забрать деньги со своих счетов, но банк не может расплатиться со всеми. Если процесс не остановить, неизбежен крах.